Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 14

   - Да будет с нами их милость, - пробормотал Дженнак. — Нет, моя пчелка, никаких видений. Просто этот хоган... двор, как говорят россайны...

Он умолк.

   - Хоган что-то тебе напомнил? - спросила Чени, успокоившись.

   - Можно сказать и так. Это мой дом, чакчан. Я построил его сто сорок лет назад. Моя спина еще помнит тяжесть этих бревен... каждого бревна и каждого камня, из которых я сложил очаг.

Изумрудные глаза Чени затуманились.

   - Временами я чувствую себя мошкой, - произнесла она. - Мошкой рядом с соколом, что летает из века в век... И тогда мне становится страшно.

   - Прости. Я не хотел тебя пугать. - Покинув седло, Дженнак обхватил ее за талию и опустил на землю. - Ты выросла в Инкале, во дворце сагамора, возведенном самим Арсоланом или его сыновьями. И ты - светлорожденная! Время для нас течет иначе, чем для других людей. Надо привыкнуть к этому.

Чени молча кивнула.

Изломщики уже спешились. Тяженя Бочар распоряжался: тому вести лошадей на конюшню, тому харчами озаботиться, а этот моложавый пусть проведает семью, чтобы женка не скучала. Дейхолам было велено ехать в стойбище, сгрузить аситскую вошь у шатра старого Мунга, пусть лечит или тащит в лес и скормит волкам да медведям. Потом на зов Тяжени явились две пригожие девицы, им передали хозяйку Жакара из Шан-хи со строгим наказом — отмыть ее, попарить, в чистое одеть, накормить и приветить. А сам хозяин Жакар пусть подождет с едой и баней, щас к атаману пойдем.

С этими словами Тяженя исчез. Дженнак, глядя на прежний свой хоган, уже не печалился, не вздыхал, а улыбался. Встреча с прошлым редко сулила радости, но, кажется, сейчас случай был другой. Кто обитает в этом доме? Вероятно, потомок Тэба-тенгри, внук или, скорее, правнук - словом, его, Дженнака, кровь! Двух сыновей подарила ему Заренка, и, когда он их покинул, оба были зрелыми мужами. Младший, Серга, еще не нажил ни семьи, ни детей, но у старшего Айвара имелась дочь... Как ее звали?..

Заренкой, подсказала память, тоже Заренкой. Смешная девчушка... Лезла к деду на колени, теребила за ухо, любопытствовала, почему у него не растет борода... А Тэб-тенгри - он, Дженнак! - объяснял: у дейхолов нет на лице волос, такие уж дейхолы люди... А я - дейхол? - спрашивала маленькая Заренка, поглаживая собственные щеки. Ты красавица, говорил он ей. И не ошибся - к пятнадцати годам стала красавицей, светловолосой и синеглазой...

Дверь в дом распахнулась, и вышел на крыльцо человек с проседью в волосах и бороде, но еще не старый: лицо суровое, смугловатое, брови вразлет, волосы темные, как у самого Дженнака. Младшего сына потомок, мелькнула мысль. Младший в отца пошел, не в мать - только глаза были синие, заренкины.

   - Берлага Тэб, наш атаман, - молвил появившийся следом Тяженя.

   - А это Жакар из Шанхи, свалившийся с неба. Большой хозяин! И большой колдун! Показал нам такое...

Не слушая его, Берлага живо спустился во двор и зашагал к Дженнаку.

   - Здрав будь, гость дорогой! Пусть Тассилий пошлет тебе удачу!

Тассилием у изломщиков и россайнов называли Мейтассу, божество Судьбы и Всемогущего Времени. В этом краю почитали его больше, чем других Кино Раа - быть может от того, что Хоран, прежний россайнский бог, тоже распоряжался жизнью, смертью и долей, что выпадает человеку.

По обычаю изломщиков атаман трижды обнялся с Дженнаком и повел его в дом. В большой светлой комнате уже накрыли стол - там дымились тонкие лепешки, любимое кушанье в Сайберне. К лепешкам — масло, мед, березовый сок и крепкая брага-горлодер в огромном глиняном кувшине. У стола хлопотала женщина, круглолицая и миловидная. Берлага огладил ее по спине, сказал:

   - Марха, женка моя. А дочки сейчас твою хозяйку обихаживают. Согреть ее надо в парной - Тяженя сказал, в озеро вы свалились, а ночь просидели в лесу... И мы согреемся! Вот этим!

Он разлил по чашам горлодер. Дженнак тем временем повернулся к изукрашенной резьбою полке, где лежало Пятикнижие в серебрянном окладе, и сотворил молитву. Потом сел, выпил за здоровье атамана и его семейства, отведал горячих лепешек с маслом и произнес:

   - Слышал я о Тэбе-тенгри, вожде дейхолов и изломщиков, жившем когда-то в этих краях. Говорят, мудрый был человек! Не от него ли ты род свой ведешь?

   - От него, - подтвердил Берлага. — И сидишь ты сейчас в доме, сложенном его руками, на лавке, что вырезал он из сосны. И полка со Святой Книгой тоже от него осталась, от пращура моего.

Дженнак покосился на лавку. Вроде и правда та самая... а может, не та... Хоган свой он узнал, а лавки, полки и столы выпали из памяти.

   - Тэб-тенгри - твой дед?

   - Прадед. А дед Серга и дед Айвар - его сыны. Матерые были старичины, кузнецы, охотники! Плечи - во! Как пойдут бить молотами, грохот по всей округе! Каждый дольше века прожил... Серга, мой дед, в девяносто ходил на медведя с рогатиной, а лося ударит в лоб кулаком, и нет лося! Пришлось ему нас поднимать, и меня, и братов моих, и сестриц... Однако поднял! Нет перевода изломному роду!

Атаман о предках своих говорил с охотой - видно, расспросы гостя его не обидели, а показались знаком искреннего интереса. Почувствовав это, Дженнак спросил:

   - Отец твой где? Как его звали? И жив ли он?

В глазах Берлаги сверкнул огонь.

   - Звали отца Людо Тэб. Его и матушку мою аситские крысы убили во время Первого Мятежа. Слышал о таком?

Дженнак кивнул. Этот мятеж случился тридцать семь лет назад, когда он жил в Ханае под именем нефатца Та-Кема Джакарры. Время выдалось нелегкое. Он взял в супруга Ирию Ар- ноло из рода Протекторов Атали, но она умерла при родах, а вскоре умер младенец Джен - двое близких, что прибавились к его потерям. Смерть Джена он скрыл, сказав, что мальчик с кормилицей в горах, у целебных источников. Прошло какое-то время, Джен, по слухам, излечился, но в Ханае его не увидели - Та-Кем будто бы отправил сына в Юкату, в древний город Цолан, где было на что поглядеть и чему поучиться. Года через три, решив его проведать, Та-Кем сел на корабль, один из многих принадлежавших ему, но рейс закончился трагически: у берегов Ка’гри судно столкнулось с плавучей ледяной горой, и больше о нефатце Та-Кеме никогда не слышали. Что до Джена, то он возвратился в Ханай уже юношей, вступил в права наследства, но потом уехал, желая постранствовать по миру. Бумаги с его родословной были в полном порядке, и был он похож на Та-Кема в молодости точно брат-близнец.

У губ атамана пролегли глубокие складки.

   - За отчих своих я отомстил и еще буду мстить, - хрипло выдохнул Берлага. - Здесь моя земля, мое владение, а не аситских псов, понаехавших с моря! Зимой мы остров взяли, ни один живым не ушел, все рыб отправились кормить... Слышал про это, хозяин Жакар?

   - Слышал, - отозвался Дженнак. - Тяженя рассказывал.

   - Взяли, вот так! И город возьмем! Лист еще не пожелтеет, а возьмем! - Атаман потянулся к кувшину. - Стоит за это выпить, хозяин!

   - Не называй хозяином, другом зови, - молвил Дженнак и подставил чашу.

Они выпили. Глотая крепкое зелье, Дженнак думал, как прихотливы, как странны узоры судьбы. Когда-то давно!., о, как давно!.. - был он гостем Че Чантара, тайным гостем, приплывшим в Инкалу к мудрейшему владыке и старшему родичу. Говорили они грядущем, и убеждал его Че Чантар, что нужно отдать Азайю, весь огромный континент, Домам Коатля и Мейтассы во владение. Убеждал его долго, а он сомневался... И было сказано тогда мудрейшим: пусть берут! Много лет уйдет у них на освоение новых земель, много прольют они крови и много потратят сил, а когда плод созреет, сорвет его другая рука. Найдутся там желающие власти и свободы, и развяжут они войну, и прогонят всех несогласиях, и придумаю себе новые символы, и примут новые обычаи, и вудет в тех краях множество стран и владений либо одна большая гграна, сильнейшая, а при ней - подчиненные княжества, земли варваров, свои Ледяные Края и Мглистые Леса-

Так или почти так сказал мудрый кинну Че Чантар, но это будущее виделось столь далеким, зыбким и неясным!" И вот оно фишло, думал Дженнак, наступило с той же неизбежностью, с какой брошенная в реку ветвь доплывает до моря... И не просто фишло, а явилось творением собственных его потомков, пусть te повсюду, но во многих местах, где проросло его семя, взошла его кровь - в сыновьях, внуках, правнуках. Здесь, в Сайберне, в Ибере, где долгое время правил Джемин, его светлорожденный сын от Чоллы, и в Дельте Матери Вод, где Хальтунчен Лесное Око, другой его потомок, основал свою державу. Они ггроили будущее из собственных жизней, творили его, сражаюсь, созидали и умирали... Своей смертью или от рук врагов, как Людо Тэб...