Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 13

Но все же была от аситов польза: согнали всех, кого смогли, изломщиков, китанов и дайхолов, велели строить дорогу, прокладывать рельсы одноколесника, ставить мачты для Бесшумных Барабанов. Обошлось это в тысячи жизней и затянулось на пару веков, зато другой такой дороги в мире не было: от Китаны - в Россайнел, а оттуда - к Днапру и дальше на запад, до Бритайи и Иберы! Стала та дорога чудом света, соединившим океаны, так что от Шанхо до Сериди, иберской столицы, можно было добраться за семнадцать дней.

Другая польза, не столь очевидная, заключалась в стремлении империи раздвинуть границы на юге до Хинга и земель 6и хара. Схватки с бихара были свирепыми, и хоть имелось у аситов опытное войско, людей не хватало, да и стоил пеший боец в пустыне немногого. Пришлось завезти скакунов из Иберы и посадить на них изломщиков. Те умели воевать конными и пешими и дрались с охотой, пока платили серебром и лошадьми. А как закончилась война, вернулись выжившие в Сайберн и принесли с собой великое богатство - не чейни, давно истраченные, и не коней иберских, а знания о мире. Ведь Сайберн так огромен, так велик, что можно было думать, будто нет на свете ничего иного! Но оказалось, что мир еще огромнее, и есть в нем другие климаты и страны, есть всякие народы со своим обычаем, есть каменные города, невиданные звери и растения, есть континенты за океаном, где живут эйпонцы, а правят ими великие вожди, потомки Шестерых богов. Не сказать, чтобы изломщики прежде не знали об этом - приходили сородичи из Россайнела, говорили, как много в мире чудес. Но одно дело услышать, и другое - увидеть...

Увидели. А заодно и силу свою осознали.

Меченый махнул рукой, подзывая ближе, и Дженнак пришпорил жеребца. Теперь они двигались рядом, колено в колено.

   - Я вот смекаю, как ты с женкой своей и с аситом уцелел, - произнес Тяженя. - Видел вчерась - летели высоко, над облаком... Знатная высота! Что в воду свалишься, что в землю воткнешься, все едино: был человек, стал мешок с костями. Одначе не разбились вы, даже аситский пес - этот хоть в беспамятке, а жив-живехонек. Как это вышло?

Дженнак улыбнулся.

   - Супруга моя из Иберы, а там много женщин, что умеют летать по воздуху.

   - Во как! - Обернувшись, изломщик поглядел на Чени, потом сказал, понизив голос: - Непростая девка у тебя! Видать, ведьмацкой породы!

   - Колдуну в самый раз, - заметил Дженнак.

Всадники ехали на запад, постепенно приближаясь к изгибу озерного берега. Места, знакомые Дженнаку: когда-то жил здесь Тэб-тенгри со своей женой Заренкой, и до дейхольского стойбища было отсюда недалеко. Вдоль озера по оленьей тропе, через глубокий распадок с ручьем - на луговину к березовой роще, и там...

Он вздрогнул, увидев, как серебрятся озерные воды. Тропа, которой олени ходили на водопой, не исчезла, но и шире не стала.

Дейхолы спешились, начали приседать и кланяться - Лунное озеро почиталось у них священным. Изломщики с коней

не сошли, но тоже что-то забормотали; один из них подъехал к воде, бросил в волны лепешку и пролил из фляги несколько капель - на кормление озерному Хозяину. Чени негромко запела - то был арсоланский гимн, каким приветствуют солнце и благодарят его за щедрость. Что до Дженнака, то он богам не молился, ни эйпонским, ни местным, а обозревал озерную ширь. Абсолютно пустынную, и это его удивляло.

До города Удей-Ула, возведенного на западном берегу, было далеко, четверть соколиного полета, но остров Удей-Сири лежал прямо перед ним и был гораздо ближе — тысяча или две длин копья. На острове, по имевшимся у Дженнака сведениям, располагался военный стан аситов, укрепление с прочными стенами, пристань с множеством мелких кораблей и грузовыми баржами, дальнобойные метатели и причальные шесты для воздухолетов. Несомненно, с острова наблюдали за гибелью «Серентина», и сейчас, при свете дня, аситам полагалось бы искать обломки и вылавливать погибших. Важные люди летели на «Серентине», а значит, тела их надлежало опознать, составить об этом донесение, возложить на костры и сжечь, пропев Прощальные Гимны. Но ни один кораблик не скользил по светлым водам Байхола.

   - Спят они, что ли... - пробормотал Дженнак.

   - Спят, - с ухмылкой откликнулся Тяженя. - С зимы спят и уже не проснутся. Зимой, как озеро встало, мы к ним гостевать нагрянули. В ночь! Вьюга, тьма, ветер злой... Не ждали нас, а мы тут как тут! Всех посекли и под лед спустили!

Дженнак молча кивнул. Мелькнуло перед ним мгновенное видение: люди в оленьих и волчьих мехах, с пиками и карабинами, лезут на стены, прорвавшись сквозь снежную завесу, машут факелами, поджигают фитили, швыряют шары с пе- ренаром, режут, колют, бьют... Страшное зрелище! Но повидал он такое не раз и давно не ужасался людской жестокости - тем более, что изломщики были в своем праве. Сказано в Книге Повседневного: тот, кто обороняет свой очаг, подобен благородному соколу, нападающий же смердит, как стервятник: А Очаг дейхолов и изломщиков был здесь, среди рек, озер и лесов. Они продолжили путь но едва заметной тропке, и вскоре открылась Дженнаку знакомая картина: урочище с крутыми откосами, выходившее к озеру, полноводный ручей, широкий луг, где паслись лошади, а за ним, среди берез, крытые шкурами островерхие шатры дейхолов. Сердце у него кольнуло - там, в роще, лежала Зарейка, спала под заросшим травою холмом. Внезапно она явилась ему, но не так, как Вианна, первая | его возлюбленная, которую он помнил только молодой. С Зарей кой он прожил половину века и видел ее запечатленной в долгом промежутке времени: юной синеглазой девушкой, зрелой женщиной в ореоле золотых волос и старой, сморщенной, седой... Последнее видение было особенно горьким - время, которому он сам не подчинялся, напоминало о своей суровой власти.

Стойбище дейхолов вроде бы не изменилось, но лощина, в которой он когда-то выбрал место для хогана, выглядела совсем иначе. Теперь здесь было множество домов - наверное, целая сотня: основательных, сложенных из толстых бревен, крытых тесом или сланцевыми плитками. Из тех, что повыше и побольше, доносился гул моторов, пронзительный визг пилы и грохот кузнечных молотков, над ними дымились трубы, и быстрый поток вращал колеса нескольких мельниц. Кое-где стены урочища подкопали, пристроили к ним кровлю на столбах, и там, выстроившись в ряд, торчали стволы метателей - возможно, захваченных на острове Удсй-Сири. Под другими навесами громоздились бочки с переиаром и горючим, фургоны и моторные экипажи, оружейные ящики, штабеля ракет и прочее имущество. В дальнем конце распадка, где он открывался к озеру, соорудили пристань с небольшим каменным молом, и около licit) покачивались четыре крылатые машины и десятка два баркасов. Тут и там сновали люди, большей частью молодые парни и мужчины, но ребятишки и женщины тоже встречались - кто возился во дворе» кто нес в ведрах воду или тащил охапку хвороста, кто был при скотине или пас гусей. Занятия как у крестьян Одиссара, только вместо быков - лошади, а вместо керравао гуси, подумалось Джоннаку. Но он понимал, что видит не мирное селение, а воинский лагерь.

Всадники спустились в лощину, к ручью. По его берегам были проложены дороги, над потоком горбатился мост, и перед ним, на небольшой площадке, виднелись два строения: святилище Шестерых и дом из потемневших бревен, сложенный на россайнский манер, с небольшими окнами, пристройками и широким, выстланным кедровой доской крыльцом. Дом был стар, но за ним, очевидно, следили, конопатили щели, подновляли крышу, а оконные стекла вообще были новыми, сменившими пластинки слюды. При виде этого хогана Дженнак глубоко вздохнул, дернул поводья и замер на своем коне точно каменная статуя. Хоть больше не верил он в богов, а все же шевельнулась мысль: не их ли промыслом он здесь?.. Не рука ли Провидца Мейтассы сбросила с неба «Серентин», не Хитроумный ли Одисс привел его к этому месту?.. Или, возможно, Сеннам, Великий Странник?..

   - Что с тобой, милый? - услышал он тревожный голос Чени. - Опять видения? Очнись, во имя Шестерых!