ЧВК «Вольные стрелки». СВО в Африке - Марчук Николай Петрович - Страница 32

– Можно и так, – согласно кивнул я, спорить с подвыпившим итальянцем совершенно не хотелось.

Машина свернула с грунтовки и въехала на дорогу с белоснежным гравийным покрытием. Мелкий гравий шуршал и скрипел под колесами немецкого автомобиля. Ворота поместья были гостеприимно распахнуты, нас пропустили внутрь без досмотра. При этом я отметил количество охраны и крепость стен, окружавших поместье.

Забор шел в два ряда, пустое пространство между которыми, судя по всему, было нашпиговано минами. Иначе как объяснить пятна и кочки, расположенные в геометрическом порядке. Возле ворот просторная будка охраны, которая может вместить не меньше отделения в полном составе. Справа от поста охраны, метрах в тридцати, под кронами деревьев виднеется вход в подземное убежище, где, по данным разведки, распложен пост наблюдения за периметром и бдит группа быстрого реагирования. Периметр поместья патрулируют парные караулы со специально обученными собаками. Через равные промежутки располагаются дозорные вышки, которые позволяют контролировать внешнее пространство за периметром поместья. Также, насколько мне известно, в километровой зоне вокруг поместья расположены скрытые наблюдательные посты. В общем, если подытожить, поместье защищено хорошо.

Я сейчас вроде Джеймса Бонда – секретный агент под прикрытием, который внедряется в самое логово врага. Жаль, что на мне нет белого смокинга. Я даже репетировал, как буду представляться: «Чехофф! Петр Чехофф». А потом горячая пышногрудая блондинка отдастся мне на шелковых простынях, а я такой с бокалом мартини в одной руке и пистолетом «Вальтер ППК» в другой. Но в реальности все было иначе: Рикочо сразу сказал, что доступных баб не будет, потому что хозяин поместья придерживается строгих правил и вообще он закоренелый семьянин с патриархальными устоями и взглядами на семейные ценности.

Полковник Козлов решил внедрить меня в самое логово врага, чтобы выведать все их секреты. Правда, есть опасность, что кто-то из местных знает меня, а точнее моего отца, в лицо, и тогда провал!

Но если так случится, то «Вольные стрелки» разгрызут этот крепкий орешек. Перемелем жесткую скорлупу и вгрыземся крепкими белоснежными зубами в нежную и сочную плоть. На хрен сметем здесь все и всех! Отряд верных мне стрелков скрытно сконцентрировался на подступах к усадьбе и только ждет сигнала о наступлении и штурме.

Роскошный трехэтажный особняк, выстроенный в викторианском, колониальном стиле, возвышался над парком, окружавшим его. Деревья и кусты в парке были причудливо и весьма филигранно подстрижены, изображая всевозможные фигуры и геометрические формы. Тут тебе и шары, и пирамиды, и кубы, и различные силуэты животных.

Много сочной, яркой зелени, белоснежный гравий на дорожках, обилие работающих фонтанов, прогуливающиеся тут и там павлины. Богато, пафосно, и мне немного завидно.

– Красиво! – совершенно искренне восхитился я видами за окном автомобиля.

– То ли еще будет, – подмигнул мне Паблито, – ты еще внутри не был, там столько золота, что от восторга дышать невозможно.

Ну еще бы там не было много золота, если владелец этого поместья является хозяином десятка золотодобывающих рудников и нескольких алмазных копей. Интересно, у него унитаз тоже из золота, или хозяин особняка до этого еще не додумался?

Добыча золота и алмазов в Центральной Африке – это адский, каторжный труд. Чудовищная влажность, высокая температура, сутками напролет старатели проводят по колено, а то и по грудь в зловонной грязной жиже, буквально заживо гния на работе. Получают за это сущие копейки, нищенствуют и бедствуют, сдыхая на промысле золота, чтобы вот такой вот «хозяин жизни» жировал и пировал, паразитируя на их труде. Условия труда адские, сама эффективность производства очень низкая, но биг-боссам на это плевать. Зачем им думать о своих работниках, если за забором горнодобывающей корпорации всегда стоят тысячи новых претендентов на работу.

Сейчас золото немного просело в цене. Это общая мировая тенденция. В конце семидесятых оно стоило на двадцать процентов дороже, в начале восьмидесятых произошел спад, цена на желтый металл упала. Некоторые золотодобытчики разорились, а какие-то, напротив, воспользовались моментом и планируют отжать себе имущество и владения нерадивых соседей и коллег по бизнесу. Именно за этим я здесь, мой отряд хотят нанять для того, чтобы завладеть парой-тройкой новых рудников и шахт.

Рикочо сидит на двух стульях, он одновременно представитель итальянской горнодобывающей корпорации, у которой, впрочем, довольно большая доля принадлежит американцам, и тут же Паблито лоббирует интересы местного олигарха, у которого за плечами стоят бельгийцы и португальцы. Эдакий империалистический винегрет, где не понятно, кто за кем стоит, но ясно, что всем правят маржа и выгода. Не удивлюсь, что в конечном итоге на вершине горы стоит кто-то один или группа лиц. Какие-нибудь английские евреи-банкиры или американские сенаторы-демократы.

Нас встретил лакей, который тут же провел внутрь, где недвусмысленно намекнул на сдачу оружия, выставив перед собой серебряный поднос. Я был об этом предупрежден, поэтому молча выложил на поднос свой арсенал: «беретту» из поясной кобуры с запасным магазином, небольшой револьвер «Кольт-кобра» из подмышечной кобуры и складной нож, туда же, на поднос, выложил и два спидлодера к револьверу. Охлопал свои карманы, показывая, что при себе у меня ничего больше нет, кроме бумажника, в котором лишь деньги да пара золотых кругляшей.

Лакей явно остался доволен таким результатом. Рикочо выложил на поднос тяжеленный Кольт 1911 и запасной магазин к нему. Дальше мы проследовали в гостиную на прием к хозяину особняка.

Хозяин особняка – потомок буров, который перебрался подальше на север, где и осел со своим семейством и многочисленной родней. Южные провинции Конго – чрезвычайно богатые места, где ни копни, найдешь золото или алмазы.

Буры – самые известные белые жители Африки. Многим у нас в России известны еще с начала двадцатого века, когда вся Российская империя горячо сопереживала бурскому народу в его героической борьбе против английских захватчиков. Особый субэтнос африканеров – белых жителей ЮАР, потомков голландских колонистов. Хотя буры, по сути, крестьянами или селянами никогда и не были, а являлись скорее кочевыми пастухами, вроде американских ковбоев или аргентинских гаучо. Столетиями бродили буры-протестанты по пустынным степям Южной Африки – вельдам. Пасли здесь скот, строили уединенные фермы, активно сражались с местными племенами. И постепенно сложились в одну крупную консервативную общину, вольную и никому не подчинявшуюся. Пополняли бурские ряды и другие европейские переселенцы протестантского толка – французские гугеноты, швейцарские кальвинисты. Откуда немалое число французских фамилий среди буров.

Уже с конца восемнадцатого столетия непокорные буры вступают в непростое противостояние с захватившими Южную Африку англичанами. Буры основали две свои республики – Южноафриканскую республику (Трансвааль) и Оранжевое свободное государство. Обе эти республики, богатые алмазными и золотыми месторождениями, тут же попытались аннексировать англичане, кстати, считавшие буров этакими белыми неграми, грубыми и невежественными, недалеко ушедшими от местных африканских племен зулусов.

В конце девятнадцатого столетия началась жестокая англо-бурская война. Не имевшие ни одного профессионального офицера буры-ополченцы оказали намного превосходящим по силе англосаксам жесточайшее сопротивление. Развернули суровую партизанщину. На подмогу бурам со всего мира, в том числе из России, устремились сотни добровольцев. Увы, силы были заведомо не равны. И весной 1902 года буры капитулировали. Англичане влили их государства в состав Южно-Африканского союза – нынешняя ЮАР, где язык буров, происходящий от сильно упрощенного голландского африкаанс, стал вторым официальным после английского. А сами буры и другие африканеры постепенно стали новыми хозяевами ЮАР. Увы, буры так и не смогли найти общий язык с темнокожим коренным африканским населением. В ЮАР установлен был жестокий режим апартеида.