Ван Ван из Чайны (СИ) - Смолин Павел - Страница 25

— Вали на поле, неудачник! — сипло скомандовала мне Донгмэи.

— Вкалывать на поле — все, на что ты годишься! — вторила ей Дзинь.

— Какой же ты жалкий! — заржал Лю Гуан. — Даже собственные сестры вытирают о тебя ноги.

— С таким характером вы добьетесь многого, девочки — я научу вас всему, что нужно в этой жизни! — пообещала близняшкам Лифен.

— Может сначала научишься не жрать? — не выдержал я. — Посмотри на себя — ты же жирная уродина.

— Как ты смеешь⁈ — аж подбросило горе-соседку.

— Тебе жить надоело? — попытался изобразить «опасное» шипение боевой олень Лю Гуан, начав подчеркнуто-медленно вставать.

— Глупые дети, — вздохнул я. — Что ты собираешься делать? Ударишь меня? Я даже сопротивляться не буду — просто как скучный взрослый отправлюсь к доктору Шену и попрошу его зафиксировать побои. С подписанными им бумагами пойду в полицию и напишу на тебя заявление. Хочешь испортить себе жизнь из-за этой коровы, которая тебе все равно ни за что не даст?

Лю Гуан к этому моменту оставалось сделать до меня три шага. На злобной роже мелькнула тень понимания — власть во всех ее проявлениях китайцы уважают и боятся, и сейчас деревенский хулиган думает о том, во что ему обойдется защита сомнительной чести городской дурнушки, которая — правильно — уедет из деревни, так и не дав никчемному в ее глазах — и он это стопроцентно понимает, на чистых животных инстинктах — пригодному лишь скоротать деревенские будни крестьянскому сыночку «осквернить прекрасный лотос».

— Она уедет, а судимость — останется, — спокойно добавил я.

— Грязноногий крестьянишка! — взревела Лифен, сама направившись ко мне. — Да ты сам рожден от коровы в вонючем свинарнике! Да ты знаешь, кто мой отец? Один мой звонок, и он сотрет твою жалкую семейку в порошок!

Дзинь и Донгмэи от накала страстей с напуганными мордашками попытались стать единым целым с забором.

— Не стой так, тюфяк — отец не даст полиции арестовать тебя из-за какого-то нищеброда! — попыталась Лифен подтолкнуть погрязшего в нерешительности Лю Гуана.

— Так твоего папеньку из Партии выгнали, — ухмыльнулся я, вспомнив слова дядюшки. — И спорим, что ты жила в городе со своей бабкой только потому, что у твоих родителей, несмотря на деньги, нет городской прописки?

И без того красная от возмущения соседка побагровела и начала хватать ртом воздух — мои слова ударили куда надо, прямо в точку сборки собственной самооценки, которую она тут, среди «крестьян», так упорно демонстрировала.

Ярость в душе улетучилась, оставив после себя горькое сожаление — ну вот, сорвался на детей, а так нельзя: я же взрослый, и так непедагогично себя вести не должен.

— Школа закончилась, — вздохнул я. — Впереди — взрослая жизнь, и с такими детскими замашками вас в ней не ждет ничего хорошего.

Лифен влепила Лю Гуану звонкую пощечину и в слезах убежала в направлении дома Чжоу. Предполагаю скорые разборки с ее бабушкой, но это вообще не проблема — какая разница, на какую тему гонять воздух? Старуха и Ваны любят собачиться, и им это будет только в радость.

— Вот все и стало понятно, — развел я руками на растерянно смотрящего в след пассии и потирающего щеку Лю Гуана. — Ты ей нужен только чтобы тобой командовать. А ты — настоящий мужчина, Лю Гуан.

— Я… Я… — сморгнув выступившие от пощечины слезы, он игранул желваками. — Проклятая толстуха, да пошла ты!!! — заорал ей вслед. — А ты с чего решил, что можешь меня учить⁈ — агрессивно насупился на меня.

Ага, надо поддерживать авторитет.

— И в мыслях не было, — заверил я его. — Хорошего дня тебе, земляк.

Прекрасно зная, что не получу удара в спину, я отвернулся, демонстративно не глядя на близняшек и пошел домой.

— Донгмэи, скорее бежим на поле, а то нам попадет! — пискнула Дзинь.

Правильно, бегите и больше не грешите.

— Валите! — буркнул на них Лю Гуан, и, судя по звукам шагов, направился в противоположную моей стороне.

Топот сестренкиных шлёпанцев направился в третью — вдоль по переулку, потому что оттуда до полей ближе. Сожаления и злость на себя нарастали с каждым шагом. Нельзя, никогда и ни за что нельзя срываться на детей — они же просто не имеют жизненного опыта, их точит гормон, а этим двоим еще и страшно. Прекрасно понимают же, что нормальных баллов по Гаокао им не видать, как и перспектив во взрослой жизни. Лифен попроще — какого-то жениха ей богатенький папа обеспечит, и они с ним будут рулить семейными предприятиями. С голоду не умрет, короче, но о такой ли жизни мечтают девочки-подростки? Конечно нет — довольствоваться тем, что имеешь, учит только сама жизнь, как следует намяв бока мечтателю чередой обломов. Нет, это не смирение и отказ от амбиций — просто нужно смотреть на мир объективно, осознавая свои возможности.

Лю Гуану с этой точки зрения еще хуже — он не меньше других деревенских детей мечтает о городе, и, столкнувшись со сложным Гаокао, получил сильный удар. Может врать себе, надеяться на то, что получит много баллов, но внутри уже понял, что справился плохо, и придется ему быть фермером до конца своих дней. Максимум, что ему светит — пост деревенского старосты, но и для этого он, как бы грустно не звучало, туповат. Большой и наивный теленок, который старается казаться грозным быком — вот такой у меня детский враг.

Если бы эта парочка не полезла к Дзинь и Донгмэи, я бы продолжил вяло отмахиваться от их подначек, и они бы неизбежно потеряли ко мне интерес, не столкнувшись с такой неприятной реальностью, озвученную мной. Сейчас оба будут заниматься усиленным аутотренингом, пытаясь убедить себя в том, что слова какого-то Ван Вана ничего не стоят, но, не будь я прав, а сами они не осознавая моей правоты, такой реакции бы не случилось: поругались бы да разошлись.

Да к черту — злиться на себя тоже в общем-то детский рудимент. Взрослость — это понимание, и понять себя для меня всегда было сложнее, чем других. Прищучил хулиганов, и теперь они не полезут ни ко мне, ни к близняшкам — это же хорошо.

— Куда уходит детство, В какие города? — запел я старую русскую песню.

Хороший у Ван Вана слух, и в этом он совсем не одинок: китайский язык волей-неволей заставляет вырабатывать умение попадать в ноты, играть диапазонами и прочему добру. Профессиональный китайский певец — это мастодонт мастодонтов, потому что прилично петь здесь умеют почти все.

Когда я положил руку на калитку родного дома, она открылась так резко, что я едва успел увернуться. Всполошенная бабушка Кинглинг, схватив меня за плечи, проорала мне прямо в лицо:

— Звонили из отдела образования!

Вот сейчас и узнаем, что ждет меня дальше.

Глава 13

— Связь была ужасной, и я едва слышала уважаемого секретаря многоуважаемого заместителя директора по организации и контролю качества образования провинции Сычуань, — тараторила бабушка Кинглинг, за руку втаскивая меня во двор. — Но в одном я уверена — за экзамен по русскому языку ты набрал все сто пятьдесят баллов! Такого во всем Китае не случалось очень давно, поэтому многоуважаемый заместитель директора отдела по организации и контролю качества образования Сычуани удостоит нас величайшей чести, лично посетив наш дом вместе с директором твоей школы и его заместителем по работе со студентами, проживающими в сельской местности. С ними приедут журналисты — может быть про нас напишут в газете, а может и вовсе покажут по телевизору!

Не многовато ли заместителей? Мне стало весело — вот я и выделился, и теперь очень важные дядьки спешно станут лепить из меня образцово-показательного «деревенского мальчика, который смог». Им это хорошая строчка в портфолио и шанс стать еще немного важнее в глазах других уважаемых людей. Для меня это безусловно хорошо — даже одна совместная фотка с заместителем директора отдела по организации и контролю качества образования Сычуани поможет мне при поступлении. Не в Пекин — там своих «важных» хватает, а в родной провинции.

Из сарая выскочила китайская мама с «отбойником» в руке — у нас такой есть, мы им моем технику, живность и наружные стены построек. Подключив тянущийся от скважины шланг к технике, Айминь воткнула вилку отбойника в закрепленную на стене дома розетку и принялась поливать дом.