Ван Ван из Чайны (СИ) - Смолин Павел - Страница 24

Крупные куски угля наполняли тачку, я подхватывал ручки и вез добычу в сарай, ссыпая топливо в предназначенный для него короб. По возвращении к куче я с удовлетворением убеждался в правдивости русской поговорки «глаза боятся, а руки делают» — не так уж страшны полторы тонны угля, часа за полтора справлюсь.

К середине кучи вид у меня стал совершенно «шахтерский» — одежда и свободные от нее куски тела вместе с лицом и руками покрылись угольной пылью. Когда я загружал очередную порцию угля, из калитки дома Чжоу вышла сладкая парочка — Лю Гуан и Лифен. Ладно городская «фифа», но разве такому здоровенному борову как Гуан не надо помогать семье по хозяйству? Они же тоже фермеры. Или он просто рассказал родным о том, что «выгуливает» доченьку богатого человека, и они увидели в этом перспективы, освободив его от работы на столько, сколько понадобится?

Увидев меня, парочка заржала, и Лю Гуан не упустил возможности продемонстрировать остроумие:

— Что с тобой, Ван? Говорил, что поумнел, а сам стал черномазым? Не сходится — негры же тупые, как обезьяны!

Ты-то, понятное дело, в силу принадлежности к азиатской расе умён не по годам, и именно поэтому бабушка на тебя орала все Гаокао, а в аттестате у тебя одни «троечки», причем одна из них — по физкультуре, что делает тебя уникумом даже по меркам нашей не славящейся успеваемостью деревеньки.

— Смешно, — спокойно ответил я, не отвлекаясь от работы.

— Не трать время на этого тупого грязнулю, — потянула Лю Гуана за руку милая девочка Лифен.

— Черномазые этого недостойны, — согласился с ней малолетний расист и повел даму в сторону магазина, скрашивая дорогу рассказами о том, какие никчемные люди живут на этой улице — за исключением уважаемого старосты Бяня, разумеется — он ведь умнейший человек в деревне.

Когда от кучи осталась четверть, прибыли китайский папа и близняшки. Оценив объем оставшейся работы, Ван Дэи заявил, что помощь мне не нужна, велел сестренкам быстро переодеваться и идти на поле, а сам, посадив на мотоцикл глухонемую бабушку, поехал туда сразу — оптимизирует человеко-часы, так сказать. Спустя две телеги мимо меня с высоко поднятыми головками прошествовали сестренки, отправившись направо по улице. А разве к полю не налево? Ладно, ну их нафиг — если спрошу, огрызнутся, а оно мне надо? Может китайская мама им дополнительное поручение выдала в той стороне деревни.

Закончив перевозить уголь, я смыл грязь в летнем душе, там же переоделся, и по выходу из кабинки наткнулся на сидящего на крылечке дома прадеда:

— Неужели ты позволишь так спокойно оскорблять себя каким-то головастикам? — спросил он меня.

Слышал упражнения в остроумии умницы Лю Гуана и милашки Лифен.

Улыбнувшись, я продекламировал стихотворение Самуила Маршака «Мельник, мальчик и осел»:

— Мельник На ослике Ехал Верхом…

Послушав и вычленив смысл, Ван Ксу рассмеялся:

— Все воистину так — как ни старайся, а люди все равно будут считать себя лучше других и поливать грязью за спиной! А чье это стихотворение?

— Русского поэта Самуила Маршака, — ответил я.

— Не знаю такого, — признался прадед. — Жаль — пропустил такого гения. Придется поискать его сочинения.

— Все есть в Интернете, — спалил я Ван Ксу источник любой информации на планете. — Хочешь, помогу тебе разобраться с компьютером?

Пожевав губами, прадед проявил похвальную для его возраста и трудной жизни тягу к новым знаниям:

— Помоги! Незазорно учиться у молодых тому, в чем мало понимают старики. Но это потом, а сейчас… — протянув руку за спину, он достал оттуда пустой котелок. — Отнеси уважаемому Дин Йонгу его котелок, да не забудь поблагодарить и пригласить его зайти ко мне в гости — мы очень давно не виделись, и мне будет приятно с ним поговорить. А тебе — полезно послушать разговоры умудренных опытом людей.

Согласен — мне в Китае жить, и желательно жить долго, поэтому слушать вообще все разговоры вокруг меня я честно стараюсь. Покивав, я подхватил котелок и пошел к дому Дин.

День был привычно-погожий: солнышко щедро дарило Срединному государству — «Поднебесная» термин некоторым образом «экспортный», здесь популярнее «Срединное государство» — тепло, влажный воздух помогал не умирать от жары, ласковый ветерок приятно холодил мокрые после душа волосы, а воздух был наполнен запахами цветов, не знающей отдыха земли и — порой — вырывающимися из открытых окон домов съедобными ароматами.

Остановившись у забора Дин, я постучал в калитку. Громко, чтобы точно услышали.

— А, Ван Ван! — высунулась в окошко пожилая китаянка в повязанном на голову желтеньком платочке и выцветшем, когда-то тоже желтом, платье. — Здравствуй.

— Здравствуйте, уважаемая Дин Цзы, — вежливо поклонился я. — Я принес ваш котелок и послание от прадеда для вашего мужа.

— Заходи, — велела она. — Йонг, к тебе пришел молодой Ван! — прокричала в глубь дома и скрылась из вида.

Калитка открылась не без труда — перекосившиеся петли заставили дверь скрести по земле. Двор — примерно как у нас: парочка клумб с цветами около крылечка, почти пустая поленница у забора справа, кабинка летнего душа и вымощенная бетонными плитами дорожка, ведущая к шеренге хозяйственных построек. Исключение — крышка септика посреди двора: дети Динов живут в городе, и, пусть не больно-то там преуспели, но родителям помогают регулярно.

Дверь дома открылась, и оттуда вышел одетый в штопанную майку и потертые «треники» дедушка Йонг. Поздоровались, я отдал котелок и передал приглашение Ван Ксу заходить к нам в гости.

— Непременно навещу твоего уважаемого прадеда, — с улыбкой покивал Дин Йонг и намекнул. — Надеюсь, наша никчемная калитка не доставила тебе проблем?

Можно ответить «нет» и уйти, но отвечать добром на добро я всегда считал необходимой для уважающего себя человека чертой. Он нам — котелок вкусных вьюнов, а я помогу наладить калитку: это справедливо и правильно.

— Петли немного разболтались, и я буду рад, если вы позволите помочь вам с ними, — улыбнулся я.

— Вот оно — правильное воспитание, — одобрительно кивнул Дин Йонг. — Сейчас, подожди немного, — он направился к сараю, а я пошел к калитке, оценивать фронт работ.

В четыре руки, под рассказы не перестающего улыбаться деда о том, какой классный мужик этот Ван Ксу, мы за пятнадцать минут заменили петли, вернув калитке былое величие.

— Спасибо за помощь, малыш, — поблагодарил меня дед напоследок, а бабушка Цзы добавила от себя желейную конфетку со вкусом манго.

Старики Дин — душевные, а конфета — вкусная, поэтому домой я возвращался в отличном настроении.

Из начинающегося за забором семейства У переулочка донесся надсадный кашель, и я не постеснялся посмотреть на его источник. Настроение полетело в помойку — сидя на корточках под забором, трое жителей деревни и одна городская толстая девчонка курили сигареты. Лю Гуан и Лифен — пофигу, потому что от настолько дурно воспитанных детей иного ожидать нельзя, а вот сидящие рядом с ними Дзинь и Донгмэи…

— Неудачник! — испуганно пискнув, Дзинь поспешила спрятать сигарету за спину.

Донгмэи посмотрела на меня с вызовом и демонстративно затянулась, снова скрутившись в приступе кашля. В душе стремительно поднималась злость.

— Удивительно, что сестренки такого тюфяка как ты оказались настолько крутыми! — с наглой ухмылкой заявила Лифен. — Спорим, у тебя духу не хватит закурить?

Гребаные дети. У меня что, проблем мало? Близняшек понять можно — в их глазах что Лифен, что Лю Гуан обладают большим авторитетом, поэтому под дурное влияние попали при первой возможности. Понять парочку ненавидящих меня «альф» тоже легко — на провокации и подначки я не ведусь, а такие всегда чувствуют, когда жертве на них плевать. Вот и родилась в наполненных злобой и обидой — «как это Ван Вану на нас пофигу? Совсем обнаглел!» — головах гениальная идея: воспользоваться наивными близняшками в качестве рычага воздействия на меня.

Сестры спрятались от работы в поле — на это мне все равно, им от родственников за это страшно попадет, и в следующий раз они хотя бы задумаются о том, чтобы так не делать. А вот то, что их «крутые старшие» курить учат — это вообще ни в какие ворота! Деградация и склонность к плохим вещам — штука затягивающая, вроде спирали. Сейчас они курят и не слушаются родителей, под вечер — выпьют самогона, а потом…