Игра на чужом поле (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 36

— Вот, правильный настрой, Толя. Но нас устроит и победа по очкам! — похвалил Копцев.

— Меня не устроит! — отрезал я и вперился взглядом в залётчика Шалву, который хоть и вылетел с турнира, но ездил болеть за своих. — Чё?

— Я молчу! — припух грузин.

— Смотрит он! На нём узоров нет! Ишь, «долой империализм»! — поддержал меня Женя Белоусов.

Не далее как вчера в пятницу всей командой смотрели новости в ресторане на ужине, и диктор, уж не знаю откуда такая оперативность, захлебываясь от восторга, рассказывал о лозунгах, которые были замечены днем ранее на митинге в Грузии:

«Долой коммунистический режим!»,

«Долой русский империализм!»,

«СССР — тюрьма народов!»,

«Долой Советскую власть!»

И что я мог сделать? Да и лучше, если эти нахлебники свалят из России.

Глава 20

С Мартой сегодня больше не увижусь — финал завтра, и «треба особая ответственность в подготовке», как выразился Копцев, окончательно похоронив мои планы. Цзю тоже не повезло: из гостиницы его не выпустили, так что свидание с «феей» из приватных танцев накрылось медным тазом. В свете этих обстоятельств настроение у нас обоих было так себе, и когда на общем собрании объявили о скором отлёте из столицы Норвегии рано утром в понедельник, мы синхронно скривились.

— Ну что, чемпионы, понравилась вам буржуазная Норвегия? — хищно ухмыльнулся особист, заметив наши кислые мины.

— Им-то, может, и понравилось, а мы в гостинице проторчали, как арестанты, — пробурчал Шалва себе под нос.

— Бухать не надо, — резко отозвался услышавший его Копцев.

— Или не попадаться, — решил смягчить я ситуацию шуткой.

На ужине мне снова попытались подсунуть «особое меню» — набор блюд явно дороже, чем у остальных. Но к тому моменту я уже убедил Марту отменить её щедрый заказ на улучшение моего питания. Надеюсь, местные повара не сильно обиделись и не вынашивают коварных планов добавить в мой суп «особые специи» в отместку за потерянную прибыль.

Перед сном, как водится, подошёл к окну, глянул на улицу… и вот тебе сюрприз! Наш глава делегации, воровато озираясь, шмыгнул в то самое «гнездо разврата», где мы с Костей недавно изучали местный культурный колорит. Похоже, он не в курсе потайного бокового входа, поэтому торопился зайти быстро, чтобы его не заметили. Но я все же заметил! Хотя, что делать с этой информацией? Ни шантажировать, ни тем более стучать я не собираюсь. Не в моем стиле. Пусть человек расслабляется как умеет.

Утром, в зале, после разминки я, наконец, увидел Марту. Она, как всегда, была свежа и элегантна, выделяясь на фоне остальных своей лёгкой грацией. Копцев, видимо, решив проявить тактичность (или просто зная, что спорить со мной бесполезно), не стал вмешиваться и позволил девушке подойти.

Марта мне была рада, словно мы не виделись целую вечность, а не всего лишь один вечер. Но её следующая фраза заставила меня напрячься:

— Толя, я всё знаю! — голос девушки прозвучал неожиданно трагично.

— Откуда? — не удержался я от шутки, немного растерявшись.

— Подслушала! А ты разве понял, о чем я говорю? — теперь уже растерялась моя подруга.

— Конечно, — уверенно вру, продолжая играть в её игру.

— И что об этом думаешь? — Марта, кажется, окончательно запуталась.

— Пока ничего, позже подумаю, — улыбаюсь в ответ, но тут же сдаюсь: — Ладно, признаюсь: Марта, я мысли читать не умею! Что ты там знаешь и что подслушала?

— Я про лето. Ты согласился поехать в этот лагерь? Ну, от «Северного совета»? Летний университет.

— Да, был разговор. Я не отказался, но и не согласился, — отвечаю, пожимая плечами. — Сказал, что надо посоветоваться с тобой. А что там не так?

— А то, что я туда не смогу поехать, — Марта надула губки, словно обиженная девчонка. — Меня ведь не пригласили, да и оснований нет — я в Англии учиться буду. Но я уверена, тебе там не понравится.

— Почему это? — недоумеваю я.

— Там… такие разнузданные девицы! — с явным осуждением выдала подруга. — Мне рассказывали! Представляешь, сами на парней кидаются… нудистский пляж там постоянно организован. Твой бывший соперник, ну, боксер брат Александры, ездил туда, а потом хвастался сестре, что кувыркался сразу с двумя… или с тремя! За смену дюжину девок сменил!

— Дюжину? — не удержался я от смешка. — Устал, небось, — и добавил, стараясь выглядеть максимально возмущенным: — Отвратительно!

Я и так никуда ехать не собирался, даже если вдруг отпустят. Летом у меня работа — здание крайкома само себя не достроит. Какая там учёба и лекции Нильса Бора! Кто этот Бор вообще и зачем мне его слушать? Шутка! Не такой уж я тёмный. Но сейчас, глядя на Марту, которая настойчиво, с огоньком в глазах, отговаривала меня, я вдруг задумался. А может, и вправду стоит? Нудистские пляжи, толпы весёлых студентов, бесконечное лето свободы…

— Ладно, не кипятись. Никуда я не собираюсь, — сказал я, стараясь успокоить подругу.

— Вот и правильно! — Марта тут же смягчилась, но по-прежнему пристально смотрела на меня, словно проверяла, нет ли подвоха. Успокоившись, она милостиво разрешила: — Ладно, иди готовься.

Финалы у нас опять идут вперемешку, а не от лёгких весов к тяжёлым. Сейчас идёт первый бой, где наших парней нет. Несчастный Шалва в очередной раз выслушивает нравоучения Копцева, стараясь выглядеть виновато, но уже заметно устав от придирок тренера. Мой выход следующий, и я украдкой кидаю взгляды в сторону кубинца, который тоже усиленно готовится, выбрасывая резкие серии в замысловатым танце. На меня он смотрит без малейшего намёка на дружелюбие, которое можно было бы ожидать от союзника по социалистическому лагерю. Вспоминаю, как вчера кубинец осмелился подойти к Марте, и на меня накатывает волна злости. Но я не даю себе распалиться раньше времени, излишняя нервозность сейчас только помешает. Всё решится на ринге.

Тем временем в завершившемся поединке немец уступил кубинцу. Но мне не до этого — всё внимание сосредоточено на собственных мыслях, на дыхании, на настрое. Я уже ощущаю знакомое напряжение в плечах, в кулаках, во всём теле. Рядом кто-то бурно обсуждает бой, но я словно в вакууме — ничего не слышу, кроме собственного пульса.

Перед самым выходом на ринг моё первоначальное рвение не исчезло, но действовать поспешно не буду. Времени до конца раунда предостаточно, чтобы изучить соперника и найти его слабые места. Я чуть выше и тяжелее Лемоса, а это даёт преимущество в дальности удара и устойчивости.

Кстати, с весом, который у меня уже достиг отметки 75 кг, надо что-то делать. Не худеть, конечно, а переходить на весовую категорию выше. В категории до 81 кг сейчас выступает Ростислав Зауличный. Его финал с немцем состоится сразу после моего боя. Помню я об этом боксере немного — значит, большого следа в спорте он, видимо, не оставил. Но и без него в этой категории полно серьёзных конкурентов, например, чемпион страны Андрей Курнявка. (Напомню, что тренеры сборной привезли в Норвегию не первый состав).

Под такие мысли слышу своё имя — меня вызывают на ринг. Глубоко вздохнув, выхожу под свет прожекторов, и зал сразу оживает. С внутренним удовлетворением отмечаю: аплодисменты явно громче, чем для Лемоса. Тому достался странный коктейль из хлопков и свиста. Хотя кто этих норвежцев разберёт? Может, у них свист — это высшая форма одобрения. Но по недовольному лицу соперника видно, что тот думает иначе.

Бой начался внезапно — для меня неожиданно, а для кубинца, похоже, ошеломляюще. В первой же сшибке я сработал чисто на рефлексе: правым джебом отбил его высоко поднятый локоть, а левой тут же поймал подбородок. Удар получился точным и ощутимым. Лемос покачнулся, и я уже видел, как он падает, но парень оказался невероятно гибким. Как он умудрился устоять, до сих пор загадка.

Но всё же нокдаун ему отсчитали. Формальный, да, но это лишь подчёркивало: начало боя прошло явно не по сценарию кубинца.