Ближний бой. ЦРУ против СССР - Киркпатрик Лаймен - Страница 5

В соответствии с полученными инструкциями я должен был взять с собой одежду — строго неофициальную, — белье и туалетные принадлежности на неделю. Семье мне надлежало сообщить, что я уезжаю до пятницы, но ни слова не говорить, куда направляюсь. (Я сам этого не знал, поэтому как я мог что-либо сказать!) Я должен был оставить семье лишь определенный номер телефона в Вашингтоне на крайний случай. Наконец, в воскресенье в 3 часа дня я должен был стоять у выхода из отеля «Релей» на Одиннадцатой улице. К отелю подъедет черный «шевроле» с номерным знаком округа Колумбия, я спрашиваю шофера, не зовут ли его «Алекс». Получив утвердительный ответ, я сажусь в машину. Впредь я никогда не пользуюсь фамилией, а называю лишь свое первое имя (это условие казалось мне странным, поскольку мое имя весьма редкое) и никому никогда не сообщаю содержания полученных заданий. Дополнительные инструкции я должен был получить по прибытии на место.

Я в точности выполнил полученные указания. Будучи по природе человеком пунктуальным, а также опасаясь, что могу пропустить автомобиль и оказаться в затруднительном положении, я, вероятно, прибыл в отель «Релей» за полчаса до срока. К тому времени, когда подошел автомобиль, я был уверен в том, что являю собой самую заметную фигуру во всем Вашингтоне, а мой высокий рост, 195 см, делает меня особенно примечательным. Мне казалось, что, обрядись я даже в немецкую форму, я не привлек бы к себе большего внимания, чем в данном случае. По правде говоря, меня, вероятно, никто и не заметил, если, конечно, не было организовано специальное наблюдение. Если бы такое наблюдение велось, мои шефы из УСС наверняка немало расстроились бы ввиду моей полнейшей неопытности и непонимания того, что никто не должен шататься вокруг места тайной встречи. Тем не менее, безусловно, в Вашингтоне военного времени было сколько угодно людей, которых подсаживали в машины и подвозили.

А вот и черный «шевроле». «Алекс» утвердительно кивает головой, я вскакиваю в машину. На заднем сиденье еще один человек, на которого я не обращаю внимания. Мы объехали еще пару кварталов, и таким же образом в автомобиле оказалось еще два пассажира. Затем мы устремились за город. К этому времени мое воображение работало полным ходом, меня не удивило бы ничто — ни причал со скоростным катером для поездки на какую-нибудь тайную базу, ни полет в самолете до «Шангри-Ла»[2]. Действительность оказалась совсем не столь причудливой, но неожиданно приятной.

Выехав за город и проехав еще некоторое расстояние, автомобиль оказался перед закрытыми воротами, которые нам быстро открыли. Проехав еще полмили, мы подкатили к большому и довольно роскошному загородному дому. У входа один из сотрудников учинил нам проверку, после чего объяснил, где найти наши комнаты, предупредив, чтобы мы пользовались своим именем, а не фамилией, и сказав, что после обеда будет совещание.

Совещание оказалось инструктажем, в ходе которого нам сообщили, как будут протекать для нас последующие четыре недели, предупредили вновь о мерах безопасности и дали возможность присмотреться всем слушателям друг к другу. Некоторые из них явно были уже знакомы.

В течение следующих четырех недель нас посвящали в тонкости разведывательной деятельности. Преподаватели откровенно признавали, что они сами не обладают достаточной подготовкой и опытом разведывательной работы. Многие из них прошли обучение лишь в течение нескольких недель, а один провел некоторое время в Англии, и его учили англичане. Мы изучали простейшие методы кодирования и расшифровки для осуществления связи. Нам давали читать книги о разведке, причем чаще всего они содержали больше вымысла, чем фактов. Мы получили широкую подготовку по военной тактике, включая применение огнестрельного оружия, бесшумное убийство и другие навыки, которыми, как предполагается, должны обладать секретные агенты. Вечера заполняли в основном лекции и просмотр кинофильмов, и время бежало незаметно.

В то время я еще не понимал, что это был лишь один из учебных центров, созданных УСС вокруг Вашингтона. Впоследствии я узнал о других подобных центрах и даже три года спустя купил участок в графстве Фэрфакс, штат Виргиния, примыкавший к территории одного из крупнейших учебных центров УСС.

Нас посылали с заданиями за пределы учебного пункта, в том числе на Абердинский полигон, к северу от Балтимора, для знакомства как с американской, так и трофейной артиллерийской техникой. Впоследствии я узнал от моего друга Билла Джексона об одном из такого рода внешних практических занятий, которое заключалось в том, чтобы получить место на оборонном заводе, не пользуясь никакими документами, удостоверяющими личность. Он отправился на крупный оборонный завод неподалеку от Вашингтона и без большого труда сумел устроиться на работу. Полагая, что слишком быстрое возвращение в Вашингтон может вызвать недоумение и снизить оценку, он решил взять несколько уроков танцев в школе Артура Мэррея. Когда все слушатели вернулись в учебный центр и докладывали о проделанной работе, он был потрясен, услышав вопрос: чего именно он хотел добиться в школе Мэррея. Только тогда он понял, что все время находился под наблюдением.

После того как я закончил обучение в школе, причем каждое воскресенье ровно в три часа дня в течение четырех недель повторялась та же процедура доставки в учебный центр, мне сказали, что я могу спокойно ожидать дома приказа о выезде. Единственное, с чем мне следовало поторопиться, это сделать все необходимые для службы за границей прививки, и мне были назначены регулярные встречи с врачом по пятницам. Это имело свою неприятную сторону, поскольку по субботам обычно устраивались вечеринки, и я быстро обнаружил, что алкоголь в сочетании с прививками хуже, чем сама болезнь.

В ноябре 1942 года мне сообщили, что я должен отправиться в Лондон самолетом Панамериканской компании. В воскресенье 22 ноября мне сказали, чтобы я вылетел самолетом из Нью-Йорка. Это было «скорое сообщение», и полет этот навсегда останется у меня в памяти как один из самых приятных и неторопливых перелетов через Атлантику. Летающая лодка покинула Нью-Йорк утром в воскресенье, и через шесть часов мы были на Бермудах, где просидели три дня. в связи с волнением на море в районе Азорских островов, куда нам предстояло лететь. Затем в течение ночи мы перелетели в Хорту, где позавтракали на берегу. Потом в течение целого дня летели до Лиссабона, сели на реке Тагус, и нас возили на берег и угощали чудесным обедом в отеле «Авис».

Я тогда был убежден и сегодня придерживаюсь такого же мнения, что все официанты в отеле «Авис» работали на разведывательные службы держав оси и сообщали о всех проезжающих американцах. Хотя все мы были в гражданской одежде и имели паспорта, на всех нас без исключения были военные плащи и при тщательном осмотре на плечах можно было обнаружить говорящие о многом дырочки, оставшиеся от знаков различия. Большинство из нас в тот момент, вероятно, не оценило роскоши отеля «Авис», но после многомесячного пребывания в затемненном Лондоне воспоминания об этом вечере становились все более приятными. Из Лиссабона мы полетели в Фойнс (Ирландия), где пересели на ободранную летающую лодку, чтобы долететь до Пуля (Англия).

Едва мы поднялись в воздух, как пилот сообщил, что над Пулем находятся вражеские самолеты, и мы повернули назад. Несколько часов спустя мы предприняли более успешную попытку и наконец оказались в Англии, пропутешествовав целых пять дней.

Нас посадили на поезд, идущий в Лондон, и тут мы испытали в первый раз, что такое затемнение.

Должен сказать, что голос Билла Мэддокса, раздавшийся в темноте Педдингтонского вокзала: «Сюда, Кирк», прозвучал для меня самым чарующим приветствием. Билл был сотрудником факультета политических наук в Принстоне и моим преподавателем по проблемам внешней политики Америки. Он был одним из первых в числе сотрудников УСС, направленных в Англию. Затемнение после долгой и утомительной поездки и пронизывающий холод лондонской зимы не могли способствовать поднятию настроения. Поэтому я всегда в высшей степени восхищался упорным стремлением Мэддокса встречать, если было возможно, всех прибывающих сотрудников своего отдела.