Горничная Карнеги - Бенедикт Мари - Страница 11

Обслужив миссис Карнеги, которая по обыкновению решила прилечь отдохнуть перед ужином, я спросила, могу ли на время оставить ее одну и заняться починкой одежды в рабочей комнате экономки — почти постоянно пустующем помещении, где я завтракала, пила чай и ужинала отдельно от прочей прислуги. Согласно правилам дома, на которые ссылался мистер Холируд, личная горничная госпожи не подчинялась ни дворецкому, ни экономке — строгой миссис Стюарт, низкорослой кубышке со вздорным характером. Я находилась на обособленном положении, и, наверное, поэтому все остальные служанки относились ко мне настороженно и не стремились к сближению.

Однако я не пошла в комнату экономки. Я спустилась на первый этаж, пробралась на цыпочках мимо двери в большую гостиную, где другие горничные занимались уборкой, и тайком проскользнула в библиотеку. Накануне, когда миссис Карнеги выбирала себе книгу для вечернего чтения, я присмотрела на полке «Справочник по домоводству от миссис Перкинс». Может быть, там отыщется объяснение правил виста?

Полированные книжные полки из красного дерева занимали в библиотеке все стены от пола до потолка. Чтобы добраться до самого верха, требовалась раздвижная стремянка. Свободными от книг в этой комнате были только фриз под потолком — полоска из темно-зеленой кожи с золотым тиснением — и место, занятое широким мраморным камином, перед которым стояли два кресла с подставками для книг, прикрепленными к подлокотникам для удобства читающих. У меня буквально чесались руки — так хотелось провести пальцем по кожаным корешкам и взять с полки томик из исторической секции: «Историю упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона или «Историю» Геродота. Мне всегда нравилось слушать папины лекции — вернее, пламенные тирады — по истории. Дома я перечитала все книги, с любовью собранные отцом. Но сейчас мысленно шлепнула себя по рукам. У меня здесь иная цель.

Я отыскала «Миссис Перкинс» и отошла в самый дальний и темный угол библиотеки — надеясь, что там меня никто не заметит. Первым делом я прочла оглавление. Правил виста в книге не было, зато я обнаружила несколько глав, посвященных выездам в свет и приему гостей. Но даже в «Утренних визитах», «Послеполуденных визитах» и «Званых обедах» — где содержалось много полезной информации, которая наверняка пригодится мне, когда я буду сопровождать миссис Карнеги на светских раутах, — ничего об игре в вист не нашлось.

Зато листая книгу в поисках нужных мне сведений, я наткнулась на любопытный раздел.

— Что вы читаете с таким интересом? — Мужской голос разнесся по библиотеке раскатом грома.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась к двери и увидела незнакомого мужчину. Он стоял, прислонившись плечом к косяку, и глядел на меня с добродушной веселой улыбкой. Кустистая рыжая борода и копна темно-рыжих волос над высоким лбом добавляли его облику озорства. Поза его была удобной и расслабленной, улыбался он широко и уверенно, словно давно уже наблюдал за мной со своего места в дверях. Насмешливое выражение его лица вкупе с тяжелым квадратным подбородком и четко очерченными скулами только усиливало мою тревогу.

— Прошу прощения, сэр.

Я сделала глубокий реверанс, спрятав книгу за спину. Опытной горничной не нужна никакая «Миссис Перкинс». Она и так знает свои ежедневные обязанности. Этот человек застал меня в ситуации, куда более компрометирующей, чем если бы я просто проникла без спроса в хозяйскую библиотеку. Сам выбор книги уже мог бы меня погубить.

— Вам не за что просить прощения, мисс. В доме Карнеги все любят читать. Тут нечего стыдиться, — сказал он, по-прежнему улыбаясь. Я уловила в его голосе шотландский акцент, хотя и не такой сильный, как у миссис Карнеги. Это кто-то из ее сыновей? Возможно, тот самый, чей шутливый разговор с хозяйкой я невольно подслушала в свой первый день в доме? Тогда миссис Карнеги смеялась — единственный раз за все семь дней моей службы.

Как мне ему отвечать? Я выбрала наиболее безопасный — и наименее легкий — путь:

— Вряд ли миссис Карнеги будет довольна, если узнает, что я читаю в хозяйской библиотеке, когда должна заниматься шитьем и починкой одежды, сэр. Я сама перед ней повинюсь и приму наказание, которое заслужила своим проступком.

Он подошел ближе ко мне, и я поняла, что он совсем невысокий. Однако маленький рост не умалял его гордой, уверенной стати. Его улыбка сделалась мягче, брови сочувственно сдвинулись к переносице.

— Ох, мисс, зачем же сразу бросаться на меч? Я никому ничего не скажу, и вам тоже необязательно ничего говорить.

Кажется, он предлагал руку помощи. Но ведь это могла быть ловушка. Проверка, подстроенная для меня самой миссис Карнеги. Или, может, в обмен на молчание он ожидал от меня некой награды известного свойства? Даже до нашей крошечной голуэйской деревни доходили тревожные слухи о непристойных запросах, которые богатые хозяева предъявляли к служанкам.

Я не знала, как ответить.

Молчание неуютно затягивалось. Наконец он спросил:

— Вы новая горничная моей матери?

Я кивнула и выдавила еле слышно:

— Да, сэр.

— Моей матери угодить трудно, а вы, как я понял, добились практически невозможного: она довольна и счастлива. Это многого стоит. — Он опять улыбнулся. — Я кое-что слышал о вашей истории, и у меня есть основания предположить, что девушке из такой благородной семьи привычно регулярно пользоваться библиотекой. Я сохраню ваш секрет… при одном условии: вы мне расскажете, что читали.

Я попятилась, пряча «Миссис Перкинс» в складках юбки. Его голос звучал вполне доброжелательно, но насколько невинным было его предложение? В любом случае я не могла рисковать. Миссис Карнеги, возможно, простит мне мое преступление, если я сознаюсь сама, не дожидаясь, пока ей сообщит о нем кто-то другой. Особенно если этот «другой» — один из ее обожаемых сыновей.

— Мне кажется, сэр, что секреты не самый правильный образ действий.

Его улыбка погасла, брови встревоженно приподнялись.

— Я вас расстроил, мисс. Прошу меня извинить. Я всего лишь пытался вас успокоить. Позвольте мне узаконить ваш визит в библиотеку и прочесть вам вслух что-нибудь из моего любимого поэта, несравненного Роберта Бернса? Таким образом можно будет считать, что вы пришли сюда по моей просьбе, а не по собственному почину. И вам не придется ничего говорить моей матери.