Нерушимый 10 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 46

Гости снова переглянулись.

— Ладно, — проговорил Кокорин, поднимаясь. — Спокойной ночи.

Я посмотрел на Микроба. Эх, Федор, тебе-то зачем эти дрязги? Микроб поймал мой взгляд и пожал плечами: а я что, я ничего, и не собираюсь интриговать, это так.

Ну, буду надеяться.

Когда улегся, стоило сомкнуть веки, и перед глазами мелькала нарезка кадров из игры, ревел стадион. Накатывала радость и мешала спать. Но в конце концов усталость победила адреналин.

Разбудили меня крики в коридоре, причем это была не просто перекличка. Случилось что-то скверное, дурное предчувствие разлилось холодом по спине. Наспех одевшись, я высунулся в коридор, где пробегал встревоженный Тихонов.

— Что случилось? — спросил я.

— Коровьев траванулся, — ненадолго остановившись, ответил он. — Все-таки нажрались какой-то дряни.

— Что с ним? — спросил я.

— Блюет, понос. Но другое меня настораживает: у него зрение падает, жалуется на туман в глазах.

«Метиловый спирт» — пришла первая мысль, но я сразу отмел ее: стоит хлебнуть шампанского, и оно сработает как антидот. Да и откуда тут взяться техническому спирту?

— Может, морепродукты не пошли? — предположил я, — такое часто бывает.

— Совсем хреново ему. Туман в глазах откуда? Ты бы его видел!

— Где он?

— Доставили в больницу, промывание желудка и все прочее. Берут анализы. Дай бог, к полуфиналу оклемается.

Интуиция подсказывала, что дело не в морепродуктах, пусть и очень хотелось в это верить.

Глава 22

Ошибка

Отравлению Коровьева особого значения не придали, пошумели немного и утихли. Подумали, что возникла реакция на какой-то белок, повара-то наши, продукты проверяются перед готовкой — во избежание эксцессов. Тем более существовала опасность, что местные попытаются нас нейтрализовать таким вот способом.

Ну а Коровьев… Кто из нас не травился арбузом? День понос и рвота, два дня слабость — и снова в строю. До полуфинала целая неделя, к этому времени наш лучший защитник придет в норму, и его можно выпускать в поле. Версию, что это диверсия, никто не рассматривал: да, Коровьев — отличный защитник, но, если команда лишится его, потеря не будет фатальной.

Гораздо больше мы потеряем без капитана, Денисова. И вообще катастрофа, если что-то случится со мной, все-таки Максат уступает мне и Игорю.

Но мы с Денисовым в строю. Значит, имеет место случайность.

На всякий случай нагнали местных спецов брать мазки у кухонных работников: вдруг кто-то подцепил инфекцию и стал носителем инфекции.

Врач-суггестор побеседовал с соседями Коровьева по столу: Джикией и Русланом Топчи — надо было узнать, что такого особенного ел отравившийся. Ну не с пола же он продукты поднимал, не по мусоркам же лазал! Однако никто ничего особенного вспомнить не смог.

Сегодня у нас планировался день отдыха, и Кокорин продолжал праздновать, компанию ему составил жизнерадостный Сэм, они так и ходили парой. Денисов косился неодобрительно, тренеры никого не трогали, потому что парни заслужили, можно расслабиться.

Дабы перестраховаться, на завтрак не было никаких изысков: творожная запеканка, яйца, омлет, сыр — на выбор. То есть то, чем отравиться в принципе невозможно.

Эйфория немного схлынула, и меня больше заботили две сегодняшние игры: Швеция — Уругвай в пять вечера и Ирландия — Италия в девять. После этого станет ясно, с кем мы будем играть в полуфинале, четырнадцатого июля в Сиэтле.

Швеция и Уругвай были равны, и тут пятьдесят на пятьдесят. Обеим командам повезло, что они играют друг с другом, иначе шансов было бы меньше.

А вот Ирландии не подфартило. Итальянцы считались фаворитами. Но этот мундиаль богат сюрпризами, и прогнозы делать я не рискнул бы. Взять хотя бы сборную СССР, разгромившую англичан! Ну чем не чудо?

После завтрака я засел перед «плазмой», нашел спортивный канал. Практически все разговоры были о чемпионате мира. Показывали гуляния на улицах городов, принимающих футболистов. Пока их было четыре, потом останется два, куда стекутся все желающие, и на улицах будет пестро от флагов разных стран. И в конце концов все съедутся в Лос-Анджелес, где будет проводиться финал.

О нас говорили вчера, сегодня строили прогнозы будущих матчей, показывали, как готовятся команды. В общем ничего интересного. До сих пор казалось, финал — что-то недосягаемое, далекое, что случится не со мной. Стоило подумать, что я — на воротах! — и сердце пропускало удар. И если раньше были сомнения, что из одной восьмой выползем, то сейчас посещали дерзкие мысли — ну а вдруг и полуфинал будет за нами? А там и до абсолютной победы…

Но почему-то казалось, что мысли об абсолютной победе… слишком громкие, что ли. Настолько громкие, что могут отпугнуть удачу, а без нее нам никак.

А еще выяснилось, что мы не знаем, куда девать свободное время. В Союзе все залипали бы в Комсети, читали бы, что о нас пишут, здесь же доступа в Интернет не было, и парни скучали, ходили друг к другу в гости. А я не мог дождаться вечернего сеанса связи, когда я наконец увижу Рину. Сегодня он аж в десять вечера, в Москве в это время восемь утра.

Как же несправедливо, что мы в такой момент на разных концах земли! Когда Рина ложится спать, я просыпаюсь.

Вчера по понятным причинам мы ни с кем не созванивались, общались с фанатами, потому все перенесли на сегодня. Представляю, как Рина вчера радовалась! Только бы рожать не начала до срока. Читал, что многие дети, рожденные на восьмом месяце беременности, часто умирают из-за то, что по непонятной причине не начинают дышать. Даже у семимесячных малышей шансов больше.

В полдень, перед обедом, нас снова собрали в конференц-зале, причина была неясна. Но, судя по хитрому прищуру Валерия Кузьмича — нас ждал приятный сюрприз.

Когда мы расселись, Курбан Бекиеч включил экран, откуда нам мило улыбнулась… Ольга Сапова! Та самая девушка из Бургаса, что взяла интервью у Сэма и Микроба и сделала себе имя. И вот она телезвезда! И не узнать в этой красотке ту девчонку!

К ней вышел молодой человек, похожий на Тома Круза, и сказал, белозубо улыбаясь:

— Дорогие телезрители!

— Для вас работает «Футбольный обозреватель», — подхватила Ольга звонким голосом. — Я — Ольга Сапова и мой коллега Андрей Фёдоров. Мы работаем для вас до тех пор, пока наша сборная остается на чемпионате мира!

— Четвертьфинал позади! — приятным баритоном сказал Андрей. — Впереди у наших футболистов финал!

— Ты хотел сказать «полуфинал», — поправила его Ольга.

— И он тоже, — отмахнулся ведущий. — Ты видела игру⁈ Столько драйва! У меня нет сомнений, что наши выйдут в финал.

— Парни, спасибо вам за эмоции! — Ольга приложила руку к груди. — Мы с вами! Смотрим, поддерживаем! У всех у нас свои любимчики.

— Я восхищаюсь игрой Александра Кокорина. Вот где профессионал наивысшего класса. — Он обратился к Ольге. — Признавайся, кого ты считаешь лучшим футболистом?

— Фёдора Хотеева! Сверхновая звезда на футбольном небосклоне. Месси и Роналду в одном лице.

Я скосил глаза на Микроба, сидящего рядом. Он вытянул шею, лицо покрылось красными пятнами, минута — и он пунцовый, казалось, выключи свет — уши будут светиться. Пожалуй, это самое необычное и яркое признание… пусть не в любви — в симпатии, которое я видел. И ведь как непринужденно вышло!

Сэм, сидевший по другую сторону от Микроба, заорал:

— Епта, это ж твоя Оля!

Остальные про Микроба и Ольгу ничего не знали и не обратили внимания на возглас Самата.

— Давайте посмотрим, как празднуют наши соотечественники!

Пошла нарезка: крупными буквами — название города, потом — центральная площадь, где установили экраны, и вокруг собралась толпа, больше, чем на Первомай, несмотря на то, что ночь. Нашим людям устроили свой мундиаль, а мы подарили им праздник. Потом камера выхватывала отдельные лица: девушка со слезами радости, обнимающиеся и орущие подростки, старушка, усатый мужчина. А после — привет от болельщиков любимому футболисту и теплые слова.