Нерушимый 10 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 45

— Победа у нас впереди, — я хлопнул его по спине.

Мы пожали друг другу руки. Что-то заставило меня включить «эмпатию». Больше всего на свете он хотел… играть. Стоять на воротах. И это маниакальное желание меня насторожило. Как бы гадость какую не сделал. Почему-то вспомнилось предостережение Гусака, что меня должны убить.

— Макс, — проговорил я осторожно. — Что ты задумал?

Его глаза блеснули злостью. Он хотел, очень хотел бы что-нибудь сделать, потому что считал происходящее несправедливым, но не мог, боялся. Вот же какой дотошный! Типа извинился, сообразив, что ссориться с авторитетными людьми себе дороже, но злость затаил.

Разговор с ним чуть пригасил эйфорию, появилась тревога.

В ресторане празднование продолжилось. Только поднес ложку к губам, встал Кокорин и толкнул восторженную речь о том, какие мы крутые — подразумевая больше себя. Ну а что, он герой сегодняшнего дня, ему можно, а скромность… Ну, не присуща она Кокорину. За это и расплачивается.

Просмотр игры Аргентина — Бельгия напоминал урок непослушания в классе гиперактивных детей. Народ продолжал праздновать, шуметь и отвлекаться.

— Месси! — выкрикнул Сэм голосом, пьяным от счастья. — У нас свой Месси есть!

— Че уж там! Два Месси! — поддержал его Кокорин, имея в виду Пиняева.

Опять он нарывается, намекая, что Дзюбу неплохо бы заменить

Все были уверены в очередной победе Аргентины. Южноамериканцы тоже в себе не сомневались, и с первых минут ринулись в атаку, насели на ворота противника, выставившего не просто автобус — железобетонную стену, о которую и убился легенда мирового футбола на десятой минуте первого тайма. Месси получил травму и был заменен. Когда его уносили на носилках, по его щекам текли слезы. Даже если аргентинцы станут чемпионами, Месси им уже не поможет.

Ситуация была спорной, но обошлось без санкций для Бельгии. Даже желтую не дали.

Так европейский «автобус» задавил красивый южноамериканский футбол.

Микроб, один из немногих смотревший игру внимательно, воскликнул:

— Не, ну вы видели? — Он оглянулся в зал. — Судью на мыло!

Трибуны с ним соглашались, ревели и свистели, требуя покарать за травму всеобщего любимца. Судья был непреклонен и не боялся проклятий, он получил четкое указание сверху. А может, просто болел за Бельгию, что менее вероятно. У меня самого негодование вскипело. Кто бы что ни говорил, я симпатизировал Месси, этому невысокому, не очень симпатичному парню, который напролом шел к своей мечте, обливался кровавым потом и таки выбился в люди. Сейчас о нем не слышал разве что глухой. Но читал — точно.

А теперь команда Аргентины обезмессина и зла. Мартинес, голкипер, лютует, рвется из ворот к арбитру, его держат трое. Тренер, Лионель Скалони, что-то пытается доказать судье, окруженный футболистами в бело-голубом, но тот непреклонен. В стороне толпятся красно-черные с виноватым видом.

Вопреки стараниям аргентинцев, Эми Мартинес вывернулся и налетел на красно-черных, расталкивая их, как кегли, за что быстро получил горчичник, и это его остудило.

Его показали крупным планом: лицо красное, ноздри трепещут, в глазах полыхает огонь. Скалони разогнал своих, размахивая руками, как регулятор дорожного движения, и игра продолжилась, но теперь судья свистел в обе стороны.

На перерыв команды ушли со счетом 0:0.

Звук пропал. В центр зала вышел Валерий Кузьмич и замер, ожидая, когда воцарится тишина. Ощущение было, словно прикручивали звук на старом телевизоре: тише, тише, еще тише, и вот уже звенит тишина.

— О чем я хочу поговорить? — сказал Непомнящий. — Все видели игру? Да. Все видели, что момент спорный. Можно было назначить пенальти, можно было хотя бы дать желтую, но судья и этого не сделал. Аргентина лишилась лучшего игрока, был спровоцирован конфликт, который наверняка закончится охотой на бельгийских фанатов на улицах города, но речь не о том…

— Судью на мыло! — крикнул Кокорин.

— Бесспорно, — согласился с ним Денисов.

Непомнящий продолжил:

— Никто бы не акцентировал внимание, если бы травмировали рядового игрока, но даже так судья не постеснялся придерживаться выгодной стратегии, не боясь, что это будет концом его карьеры. К чему я клоню, понимаете?

Все начали молча переглядываться, и он ответил сам:

— Вполне возможно, что мы окажемся на месте Аргентины. Будьте готовы сжать зубы и работать. Никаких «судью на мыло» — это удаление. Никаких потасовок с противниками! Месть — блюдо, которое подают холодным…

Вскочил Сэм и затараторил:

— Да! Мы когда с «Рейнджерс» играли, поляк, Радзински, плюнул в лицо нашему столбу, Рябову. Антоха ему — на-на! Удалили. Еле вничью сыграли, в меньшинстве-то.

Непомнящий кивнул.

— Да, я смотрел этот матч. Хорошо, что товарищеский матч был, иначе вашему игроку грозило бы исключение.

— Котакбас, — прошипел Сэм, садясь и сжимая ручки сиденья.

— Об этом я и говорю. Удаления нам не нужны. А местью будет наша победа несмотря ни на что.

Зал оживился, теперь все сосредоточили внимание на игре и искренне сопереживали Аргентине, которой не везло, хоть судья и не свирепствовал, убоявшись народного гнева. Зато на них обиделся футбольный бог: Лои Опенда упал и захромал.

В помощь ветерану Лукаку тренер выпустил неизвестного в реальности темнокожего паренька, Рика Могуту — огромного, с дредами.

Ну да, чем дальше страна от Советского Союза, чем меньше взаимодействие, тем меньше расхождение в составе команд. Сборная Аргентины, как и Бразилии, та же, манера игры у них такая же, а вот у бельгийцев — изменения в составе.

Могута играл примерно, как наш Сэм. Я бы назвал эту манеру стилем носорога: разогнался и прет, иногда отдавая мяч. И вот этому Могуте подфартило: он запулил чуть ли не из центра поля, мяч пролетел над головами и попал в правый верхний угол. Два-три миллиметра — и не попал бы. Но — повезло.

Мартинес упал, сжав голову руками, трибуны, возненавидевшие бельгийцев, завыли и заулюлюкали. Но гол есть гол.

Как аргентинцы ни старались, сравнять счет не получилось, и чемпионат преподнес очередной сюрприз: Аргентина — Бельгия 0:1. Впервые это противостояние закончилось в пользу европейцев.

А еще праздничное настроение было слегка подпорчено намеком, как с нами могут поступить на следующей игре. Потому на прямой эфир мы шли с трезвыми головами.

Правда, посмотрев, как ликует народ, снова зарядились позитивом.

В полдвенадцатого, когда я уже собрался спать, в номер завалились Кокорин, Микроб, Коровьев, Топчи и Пиняев, все слегка навеселе, кроме последнего.

— Привет герою от героев! — воскликнул Коровьев, подошел к мусорному ведру и выбросил бутылку из-под шампанского.

— Что-то вы разошлись, — улыбнулся я.

— Ну а че, играть не надо, чего бы не расслабиться, — пожал плечами Кокорин, присаживаясь на мою кровать. — Вообще-то мы по делу.

Пиняев, занявший кресло, так заерзал, что я заподозрил неладное и напрягся.

— По делу, да, — повторил Микроб, и веселость мигом слетела с него.

— Выкладывай.

Я сел рядом с Кокориным. Пятерка гослей переглянулась, как заговорщики. Коровьев схватил бутылочку с водой с моего стола.

— Не возражаешь? — Не дожидаясь разрешения, он свинтил пробку и присосался к горлышку.

— Мы, собственно, насчет Дзюбы, — перешел к делу Микроб. — Чудит он.

— Было дело, — согласился я.

Кокорин хлопнул по спине Пиняева.

— Серега на его месте был бы эффективнее. А в связке с Федором вообще космос. Месси и Роналду, это ж обалдеть! И враг будет сломлен.

— Не Роналду, — возразил Пиняев, который пытался играть, как Месси, потому что был таким же низкорослым, юрким и выносливым, но все равно имел фирменный стиль, который сравнивали как раз-таки с манерой Роналду, и в этой реальности он был более ярким.

— Ну а я тут при чем? — осторожно поинтересовался я.

— Карпин к тебе прислушивается, — сказал Кокорин.

— Вы серьезно? — усмехнулся я. — Я ж на скамейке сидел, пока Игорь не травмировался. Ну нашепчу я ему про Дзюбу — и? Во-первых, гнильцой такое отдает, во-вторых, никто меня слушать не будет, и, в-третьих, тренеры не дураки и сами все видят. А устраивать стачку «Дзюбу — на скамейку» — я бы не стал и вам не советую сеять зерна раздора. Ну правда.