Вечное Царствие (СИ) - Грэнди С - Страница 2

Голова закружилась, а перед глазами забегали желтые пятна. Снежа чуть не упала, но в последний момент успела упереться о камень. Тошнота подкатила к горлу. Волна озноба пробежалась по телу. Сердце билось о грудную клетку молотом. Но как быстро недомогание появилось, так же быстро оно и исчезло. В глазах прояснилось, и Снежа увидела, что оперлась не на простой валун, а на надгробный камень с именем «Снегурочка». Странные дела: она не помнила ни своей личности, ни своей внешности, но точно знала, что могила принадлежит ей. Мертвая или живая? Обычно такие ямы роют, когда хоронят человека. И ничего хорошего твое имя на надгробии не сулит. В воздухе стоял запах затхлой смерти. Нутро переворачивалось, отвергая вонь. Снежа чувствовала: тело хочет жить. Легкие сами с жадностью заглатывали мерзкий воздух. Противно, тошно, но Снежа продолжала вдыхать и не могла заглушить это желание.

В глазах потемнело… Хотелось увереннее схватиться за валун, да пальцы не слушались. Вместо того, чтобы сильнее напрячься, они дрожали и размыкались. Снежа начала медленно скатываться. И, может быть, упала бы на землю, вновь испачкавшись в грязи. Но чьи-то крепкие руки подхватили несчастную.

— О те на, кабана! — послышался звонкий девичий голос. — Така тростина, а тяжелее здоровенного детины. Ну слышь! Эй-эй-эй!

Снежу похлопали по щекам. Да так бойко, что они загорелись.

— Ой-ай! — вскрикнула Снежа. — Больно…

— Живая. Вот и ладно. Ну чево разнежилась? Давай поднимайся, коза, — кто бы то ни говорил, но человек сей начал Снежу помаленьку раздражать.

Раздражать! Она схватилась за это чувство. Злость — это хорошо. Злость доказывает, что девочка точно живая. Снегурочка подняла взгляд. Карими глазами ее сверлила ладная девчонка. Она была круглолицая, курносая с налитыми плечами.

— Ну чево. Будем тут растопыриваться али раздуплилась? Удирать пора! У-ди-рать, — по слогам произнесла девчонка и сощурилась. — Мда. Вот уж повезло. Экая красавица. И сказочная сила здоровская. Некоторым и после смерти везет, бес тебя побери.

— Ты кто? — наконец спросила Снегурочка, когда наконец смогла собраться с силами.

— Настенькой звать. А ты — Снегурка. Поздравляю, — она недовольно сплюнула. — Ну не время лясы точить. Деру надо давать! Де-ру!

— Где мы… — спросила Снежа, оглядевшись. Она заметила, как деревья расступились и создали проход. Впрочем, получившийся туннель был темен и страшен.

— Вечное Царствие. Короче, ты того… померла. А теперь ты тута. Как бы живая, но мертвая. Ай! — Настенька махнула рукой. — Я плохо такие вещи объясняю. Пошли к Василисе Премудрой. Она нормально те растолкует.

— Идти…

Может, Снегурочка и была б не прочь куда-нибудь пойти, да совершенно не было сил. Еще меньше — воли. Сейчас ее не одолевали серьезные вопросы: хотелось пить, есть, отдохнуть. Но в груди покалывала тревога. Пусть сознание не очнулось до конца, но сердце уже было не на месте. Оно требовало замереть, словно если не двигаться, то все внутренние вопросы (еще не назревшие, но которые точно дадут о себе знать) развеются по ветру.

— До чего ж тугодумная! Бежим же дура! Надо! Чудища сейчас появятся. Они сожрут нас обеих.

— Чудища? — ужаснулась Снежа.

— Тык да. Стала бы я тут тебя встречать и ждать пробуждения? Меня Василиса, ну которая Премудрая, отправила. Сказала ты ща разродишься и нужно помочь, а то сожрут тебя — и все тут!

Василиса Премудрая. Снежа не знала, кто это такая и почему вдруг она сказала (также неизвестной) Настеньке помочь. Но имя «Василиса» сидело под коркой так же, как и знание о «Снегурочке». За этим самым безусловным Снежа и двинулась. У нее ничего не было, в самом прямом смысле, и хотелось обрести что угодно.

Девочки побежали по тропинке, которую перед ними сам собой выстроил лес. Снежа плелась сзади. Она все время спотыкалась, но крепкая Настенька не давала Снегурочке упасть — поднимала одной рукой и чуть ли не тащила на себе.

Чернота сгущалась. Звук пугающего хруста усиливался. Все меньше живого оставалось в лесу, даже крик птиц затерялся где-то вдалеке. Было страшно даже Настеньке: она часто смотрела по сторонам и закусывала губу, хоть и старалась бодро разговаривать.

— Ну ща нормально будет. Поешь, отмоешься. У Василисы здорово! Это хорошо, что она почуяла тебя. Так бы точно сгинула нафиг. Болотники бы сожрали или коряги. Продыху от них нет. Без коловрата ни ногой из дому. Хорошо, что Василиса мне его дала. Ее сила…это да…

Настенька продолжала что-то тараторить, но Снегурочка не могла сосредоточиться на ее речи. Слов много и вроде бы язык понятный, но смысла никак не уловить. Поэтому Снежа рассматривала детали. Изучала каждый сантиметр Настеньки, чтобы не упасть в обморок. А от бессилия могла… Чувствовала, что хоть сейчас грохнется и точно никогда больше не встанет.

В две косы Настеньки были вплетены ленты, которые спадали с венка из желтых и оранжевых цветов — украшение на голове красивое, да только совсем не вписывалось в окружающую серость. Откуда могли только взяться яркие цветы? Уж вряд ли в этом влажном темном лесу. Одета Настенька была в простой белый сарафан с вышитыми красными ромбами, обрамляющими грудь. А вот грудь… Фигура у Настеньки хороша, на зависть. Снеже не с чем было сравнить, но пышность бедер и бюста волновала и поднимала глубоко изнутри нехорошие чувства: смердящие, прожигающие дыру в груди. Снегурочка, не специально, а благодаря внутренним позывам, чтобы заглушить нарастающую зависть, выпалила:

— Ты красивая, Настенька.

Девчонка резко затормозила и грозно зыркнула.

— Шутки шутишь? Не смешно ваще!

— Нет, я… — Снежа не нашла, что ответить.

— Я так се. На любителя. Вот Василиса… Она да. Или Лебедушка… Да и Малахитница… — Настенька погладила Снежу по голове. — Мы с тобой по сравнению с ними — свиньи в хлеву. Но ты хоть вона какая… белесая, странная. Интересная…

Настенька загрустила. Ее заминки, секунды невнимательности хватило, чтобы чудища схватили царевну на косы. Два склизких, непонятны существа обволокли Настеньку жидкими телами и потащили за собой. Та отбивалась: молотила руками и ногами, но чудищам хоть бы хны.

— Чертовы болотники! — выругалась Настенька, — лови коловрат!

Засунув руку в груди, она тут же достала два небольших плетеных круга и бросила один из них Снегурочке. Той пришлось упасть ниц, чтобы поймать предмет. Настенька же схватилась за другой коловрат покрепче и буквально вкрутила одному из чудищ в лоб. Болотник завизжал — его голова задымилась. Второй, испугавший, отпустил царевну и мигом скрылся.

Но радоваться было рано. Не успела Настенька даже горделиво усмехнуться, как обожженный схватил ее за ногу и потащил за собой. От неожиданности девчонка уронила свой коловрат.

— Черт-черт-черт! Вот же хрень! Спасай меня! Спасай! — кричала Настенька.

Снежа не знала, что делать. Она и себя-то не знала. И мир не знала, она еще не понимала, как ощущаться и осознаваться в самой себе. Принимать какие-то решения, а особенно срочные, было просто невозможно. Но как заколдованная она двинулась вперед. Вот тоже хороший вопрос: какая же сила заставила ее двинуться? Моральные устои, сидевшие глубоко в голове? Или, может быть, страх и рабское повиновение? В любом случае, Снежа побежала на помощь Настеньке. Она повторила ровно те же движения, которые видела секунду назад: приложила коловрат ко лбу склизкова чудища. Вернее… она попыталась приложить. Но болотник, наученный горьким опытом, увернулся и с новой силой потащил Настеньку к себе в трясину.

— Да помоги же мне! Помоги! — билась в истерике Настенька.

Но Снежа не могла сообразить, что еще она может сделать. Растерянно смотрела на тонущую Настеньку. И когда та протянула руку, Снежа инстинктивно схватилась за нее и потащила. Болотник оказался сильным и упорным. Он совсем не собирался сдаваться и продолжал упрямо затягивать Настеньку к себе. Снежа точно была слабее, да и вернулся напарник нечестивого, который испугался коловрата и, казалось, удрал восвояси. Но нет… Он всего лишь затаился и ждал удачного момента, чтобы напасть снова. Своими склизкими лапищами он вцепился в плечо Снежи. По его обезображенной морде стекала коричневая жижа, а из приоткрытого рта торчали надломанные желтые зубы — от страха у Снежи свело сразу обе ноги, и она, не по собственной воле, плюхнулась на землю и ударилась головой о дерево. Свет в глазах приглушился, а звук закупорился. Однако голова казалась ясной — у Снежи будто получилось перенестись внутрь себя. Она так ясно видела… именно видела свои мысли. Хотя и не могла точно сказать, что то действительно были ее мысли. Сама-то Снежа ощущала себя как чистый лист. Были только рамки — белые углы. Они обрамляли личность, которой не было. Сейчас же пустота не была пугающе белой. Она замаралась серыми каплями, среди которых и бродила Снежа…