Группа крови на плече. Кодекс спецназовца - Вязовский Алексей - Страница 6

Я еще покрутил ситуацию так-сяк. Нужен не Сталин конечно же, но крепкая рука точно. Желательно из молодых. Со своей командой. А таких сейчас просто нет.

– Ты чего такой мрачный? – в кресло через проход присела Калиновская. С бокалом в руках! Вот же неугомонная. Я присмотрелся к бокалу – там поднимались пузырьки.

– Тебе можно, нам нет? – врач кивнула на мой стакан с мартини, где сока как бы уже почти не осталось.

– Вот ходишь ты по краю, Лена… – я тяжело вздохнул. – Врезать бы тебе по заднице, а нельзя! Авторитет потеряю.

– А еще потеряешь, если будешь секреты разводить. – Калиновская покрутила белую прядь над ухом. Я заметил, что Лена переоделась. Сняла шапочку, белый халат. Под ним оказалась синяя блузка с глубоким декольте. Нашему вниманию была предложена замечательная трешка, в ложбинке которой покачивался какой-то кулончик.

– Что разглядываешь? – усмехнулась доктор. – Имеем не ценим, потерявши плачем?

– Тихо ты! – я долил в стакан все мартини из бутылки, поставил ее по давней русской традиции в ноги. – Бойцы услышат, слухов не оберешься.

Ближайшие громовцы сидели в двух рядах от нас и что-то оживленно обсуждали, размахивая руками.

– Никогда я тебя не имел… – тут я поперхнулся. – В семейном смысле не имел, а не…

– Я поняла, поняла…

– Ты же меня сразу отшила, правильно? Еще во Вьетнаме. Ну и чего теперь ворошить старое? Я женат, ты в невестах ходишь!

– Ты кругом прав, – Лена потянулась в кресле, обозначив свое главное достоинство. Потом скинула туфли, провела руками по ногам. – В Ханое заглядывала к одной женщине, делала массаж ступней. Коля, это сказка!

Она меня что… соблазняет? Я резко встал, вернулся в конец салона. Иво с Незлобиным уже закончили и на двоих приговаривали такую же бутылку мартини, что выпил я.

– Продолжайте, – махнул я рукой на их попытки спрятать бухло. Похоже, мы сегодня здорово распотрошим авиабар Андропова.

– Все вывернули, из светошумовых тоже, – отчитался Тоом, забирая у меня стаканчик и наливая мартини. – Теперь уже можно? За успех?

Внуково встречало нас теплой весенней погодой. Как ни хотелось мне рвануть домой, но после инцидента с гранатой надо было все лично проконтролировать. Я позвонил в Сберкассу Яны, сказал, что прилетел. Услышал облегченный вздох и кучу вопросов. Жена как из пулемета тараторила – интересовалась, как все прошло в Сарапуле, рассказывала семейные новости. Первое я проигнорировал – не выдавать же секретную информацию по открытой линии? Насчет второго больше интересовался здоровьем супруги. Тут все было отлично, вечером меня с нетерпением ждали домой.

Второй звонок я сделал уже из служебной «Волги». Пока парни грузились в автобус, я доложился Алидину. Общую информацию он получил еще ранним утром, звонком по спецсвязи, но хотел знать подробности.

– Все штатно, по подпункту Е общего плана мероприятия, – туманно ответил я. Хотите разводить бюрократию? Ну так получите.

– Хрена ли ты мне мозг сношаешь своими подпунктами?! – выругался генерал. – Давай детали. Мне на доклад к председателю идти.

Ну я и дал. Пока рассказывал, громовцы погрузились, водитель побибикал мне. И тут я понял, что после мартини как-то не айс садиться за руль. Нет, служебную «Волгу» с соответствующими номерами и маячками никто бы не стал останавливать. Но подобный подход – это дорога в ад. Только дай себе слабину – все, пиши пропало. Очнешься в кювете вверх тормашками. Или еще хуже под каким-нибудь КамАЗом. И будут тебя выковыривать частями долго и больно.

– Байкалов! – я крикнул в приоткрытое окно. – Саша! У тебя же есть права? Тогда садись за руль.

Пушкин сел на место водителя, мы караванчиком отправились на базу в Балашиху.

Байкалов долго молчать не мог, завел опять разговор про свою любимую поэзию. Дескать, мой урок выучил, читает только идеологически выверенные стихи.

– Хотите один услышать? Очень талантливо написано…

– Ну давай! – согласился я.

– Ничего так, – покивал я. – А кто автор?

– Вот еще… – затараторил снайпер:

– Это как-то похуже. Человеки… Так кто автор?

– Юрий Владимирович! – Пушкин прибавил газу, смело пошел на желтый, автобус за ним.

– Какой Юрий Владимирович!

– Андропов!

– Ты шутишь?!

– Нет, Яна рассказала. Ну та стюардесса…

– Блондинка?

– Она, – Саша перешел на шепот: – Юрий Владимирович ей лично читал свои стихи. Она потом записала.

– А ты запомнил?

– Запомнил.

– Так это она тебе государственную тайну разболтала? – я засмеялся.

Андропов-то, оказывается, поэт!

На базу я приехал в отличном настроении. И как говорится, сразу угодил с корабля на бал. Наш замполит с брызгами слюны орал на солдат из второго полка. Вдалеке я заметил бойцов третьего и четвертого отделений «Грома», которые с удовольствием «грели уши».

– Что случилось? – поинтересовался я у Воскобойникова, когда тот перестал вопить.

– Представляешь, майор… Тут Гречко к нам на базу собрался приехать.

– Министр обороны?

– И не один. С ним еще кто-то из ЦК. Хотят посмотреть твой «Гром», штурм террористов, может, какие-то показательные схватки бойцов. И вот Козлов дал команду прибраться на территории.

Уборка включала в себя, разумеется, покраску забора и только появившейся травы. Решил генерал, что она недостаточно зеленая – послали духов из нового призыва ее красить. А с ними художника из хозроты. Так сказать, для контроля эстетической стороны.

Дали две здоровые банки зеленой краски. Художник посмотрел на эти банки и сказал, что краска разного колера, можно хохму сделать.

В процессе работы духи поняли, что рисуют под руководством маэстро три знаменитые русские буквы огромного размера. Правда, когда закрасили весь назначенный участок, как-то краски слились, и надпись как-то потерялась…

«Погодите, вот высохнет!» – хихикнул художник.

Разумеется, солдатики замполиту тут же своего начальника вломили – отмазывать не стали. Так что мне все рассказывали в подробностях и лицах.

Работу прапорщик принял без вопросов и даже похвалил за скорость. Генералу доложили, он одобрил.

На следующий день, глядя на свежепокрашенный забор, чудилось присутствие некой крылатой надписи, но не явно – на уровне ощущения. То ли краска по-разному впитывалась в дерево, то ли с разной скоростью выгорала на солнце.

Проходя мимо, Козлов заметил, что «на заборе член вырос». И это в преддверии визита высокопоставленных лиц. Генерала чуть кондратий не хватил.

Послали разбираться замполита. Под его же приглядом забор перекрашивали.

Художник, разумеется, отправился на губу. И его уже забронировали изображать террориста на показательных выступлениях.

– Я должен это увидеть! – первым не выдержал Незлобин, рванул к забору. За ним всей толпой пошли мы.

Даже три слоя краски сверху не спасали ситуацию. Слово на букву «Х» по-прежнему было видно. Да, на уровне ощущений, но тем не менее.

– В черное надо перекрасить все, – вздохнул стоящий рядом Отбойник. – Но это не по уставу.