Первозданная (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 37

Пропасть между нами никуда не исчезнет, мы слишком разные.

— Прекрати эти метания, Адонц, — серьезное твердое требование. — Потому что между мужчиной и женщиной я признаю только один формат отношений, ведущий к браку.

— Если так, почему же ты отдалась мне?

Ее печальная нежная улыбка, вдруг тронувшая розовые губы, своим посылом разрушает какие-то блокады под ребрами.

Сатэ вытягивает руку и проходится кончиками пальцев по моей щеке. Импульсы тут же рождают всплески удовольствия, приправленного мукой.

— А ты и сам знаешь, Адонц. Только это ничего не меняет.

Девушка отнимает ладонь. Чувствую резкую пустоту. И напряженно наблюдаю, как она уходит, садится в подъехавшую минутой ранее машину какой-то автошколы и исчезает.

Раньше я думал, что принадлежать — пусть и на короткий срок — Сатэ будет мне. И когда мы насытимся, устав друг от друга, каждый сможет пойти своей дорогой, оставив в памяти другого незабываемую вспышку, что в жизни становится исключением из правил. Иного исхода я не видел. Мы оба понимали, что это лишь роковое влечение.

Но так мне лишь казалось.

Она ворвалась в мою жизнь, перевернула сознание своей неординарностью и сделала единственно верный шаг — ушла. Потому что я действительно ничего не могу дать девушке, чтящей брак и хранившей невинность до такого возраста. Я бы не сделал ее счастливой своими либеральными взглядами на отношения.

Я бы убил в ней все чувства.

Глава 17

«Есть мужчина, которого легче проклинать, чем любить.

Но именно он и становится самой пагубной зависимостью…» Неизвестный автор

Я с беспокойством наблюдаю за бледной Лилей, клюющей носом перед монитором. Около недели после памятного свадебного вечера она держится отстраненно, вызывая всё больше подозрений. Мне хотелось бы ей помочь, но не знаю, как именно подступиться. Пристрастие подруги к молчанке очень напрягает.

— Что будешь пить? — Рома обращается к ней, указывая на различные вариации спиртного.

— Ничего, спасибо, — тут же отвечает, угрюмо вздохнув.

Беру в руки нож и начинаю разрезать торт на аккуратные кусочки. Процесс требует сосредоточенности, поэтому, не сразу замечаю, что на меня бесшумно надвигаются нежданные гости в виде загорелых Роберта и Луизы.

— С днем рождения! — выкрикивают в унисон, заставив вздрогнуть.

Откладываю сталь и направляюсь к ним с широкой улыбкой. После теплых объятий мне вручают пакет с кричащей надписью известного бренда.

— Я думала, вы еще на отдыхе.

— Прилетели ночью, — Роберт встаёт у стола и помогает Роме, наполняя бумажные стаканчики. — Решили заскочить на часик, когда увидели напоминание в «фейсбук». Кстати, где все? Вы никого не позвали?

Я отрицательно качаю головой, откладывая подарок, и снова кошусь в сторону Лили, безучастно сидящей на своем месте. Нет, она, конечно, еще с утра меня поздравила, но была слишком отстраненной.

— Так не пойдет, ну! — наигранно гундосит начальник, — хотя бы наш департамент созовите…

— И юридический! — вставляет Луиза заговорщически. — Займусь этим прямо сейчас!

Ну, вот! А хотела по-тихому отметить чисто своим отделом… Даже толком не подготовилась. Не имела никакого желания распространяться о дне своего рождения в рабочих стенах. Вечером намечалось веселье с подругами и родственниками, а здесь, пусть я и нахожусь в приятных нейтральных отношениях со всеми сотрудниками, мне не с кем толкать тосты, кроме уже собравшихся.

— Чего запаниковала? — Арзуманян опустошил бутылку коньяка, внимательно разглядывая меня.

— Угощений мало, я не рассчитывала на большое количество людей. Надо сходить в магазин…

— Адамян, что за «армянский синдром нехватки»? Лишь бы всего побольше, даже если основную часть потом выбросишь. Никто не собирается нажираться. Успокойся. Фрукты, конфеты, торт, напитки, выпивка. Культурно и лаконично.

Я окинула придирчивым взором расставленные яства и пришла к выводу, что шеф прав. Откуда мне, вообще, знать, сколько человек присоединятся? Может, никто и не придет. Сезон отпусков, в конце концов.

— А вот и мы! — Луиза с веселым возгласом впорхнула в комнату, неся какие-то сладости.

Следом прошествовали человек пять из вышеупомянутых структур. Кажется, каждый внес свою лепту, захватив или вино, или кушанья. Сразу же забурлил оживленный разговор, во время которого я старалась уделить внимание всем, передавая тарелки с тортом.

— Отнеси кусочек Тору, Сатэ, — Луиза подходит вплотную и, подхватывая чью-то нетронутую порцию, кладет ее мне в руки. — Сходи.

— Нет.

— Перестань, — шикает приглушенно, — он на месте, я заходила.

— Захотел бы — пришел бы сам, — отрезаю безапелляционно, вспоминая наш последний разговор. — Спасибо тебе за старания, но это ни к чему. Мы с ним всё выяснили, нас ничего не связывает.

Да уж, если бы так оно и было. Только вот, слова всегда даются легче действий и истинных чувств.

— Ну, ок. Тогда тем более — иди, тебе же нечего бояться. Просто отнеси высшему руководству именинный пирог. Разве ты так не делала раньше?

Стискиваю зубы и одновременно поджимаю губы, понимая, что эта упертая зараза не отстанет. Еще и провоцирует умело, аж грех не поддаться.

— Луиза, — выговариваю предостерегающе.

— Хорошо, — девушка забирает тарелку и делает шаг в сторону. — Тогда отнесу я. Скажу, что ты передала привет. Как думаешь, он тебя посчитает трусихой или трусихой? Или же трусихой?

Хорошо, что наш разговор никто не слышал, потому что стоял гул голосов и смеха. Иначе я провалилась бы сквозь землю от стыда.

— Дай сюда! — почти рычу. — Сейчас вернусь.

Не зря я считала, что эта пигалица нуждается в порке. До чего же своенравна! Пусть и нравится мне, всё равно выводит из себя.

Поднимаюсь по ступеням на нужный этаж и дохожу до двери Адонца. Мне необходимо несколько долгих секунд, чтобы обуздать скачку сердца и натянуть маску спокойствия на лицо. После чего стучу по дереву, дожидаясь пару мгновений, и вхожу в помещение, не поднимая взгляда.

Меня сразу же окутывает какая-то пробирающая до костей аура, вызванная щекочущими нос потоками стойкого парфюма, а также ощутимой прохладой, созданной работой кондиционера.

— Здравствуйте, господин Адонц, — проговариваю вполне сносно и торопливо кладу угощение на свободный край столешницы. — Это…

— Прекрати, Сатэ, — усталость в голосе заставляет меня вскинуть голову и посмотреть на него. — С днем рождения, кобра…

Совершенно неожиданно он встает и выуживает откуда-то сбоку букет пионов. Точно таких же, как тогда. Словно это те же цветы, которые остались в машине, дожидаясь своего звездного часа.

Я застываю, прирастаю к полу, не могу пошевелиться. Воспоминания обрушиваются слишком нежданной сбивающей волной, унося далеко. Да, может, полтора-два года это и не такой большой срок, но они для меня сродни вечности. И я помню всё, что с ним связано. Вновь и вновь задаю себе вопрос: а что, если бы он тоже смог полюбить?.. Вдруг мой уход поставил крест на предполагаемом развитии событий? Что было бы, проснись я утром в его объятиях?..

Тебя бы отчитали и отправили домой. Он же сказал: я этого не хотел.

Как всегда, этот правдивый внутренний шепот возвращает к суровой реальности. Где мужчина, ставший моим погасшим солнцем, стоял в шаге, не решаясь подойти ближе.

Льдинки в его глазах обдавали меня холодом, который должен отталкивать. Заставлять бежать. Они беспощадны, в них нет и грамма милосердия. А я стою, будто меня некуда больше ранить.

— Я хотел бы пожелать тебе обрести надежного спутника жизни…

Бьет наотмашь.

Заставляю себя приподнять уголки губ. А у самой внутри образовывается бездна.

— И понимаю, что ты никогда не найдешь человека, который будет тебя полностью достоин. Ты слишком… Сат. Ты — мощь.

Его слова стóят мне подавленного истерического хохота. Дрожу, вытягивая руки к протянутому букету.