Темный полдень (СИ) - Костадинова Весела - Страница 24

— Фотографировала, — вздохнув, поправила я, — когда было чем….

Наталья замерла. Её взгляд на мгновение метнулся в сторону, будто она решала, стоит ли продолжать разговор. Это было странно — она никогда прежде не проявляла такого интереса к тому, что меня касалось.

— Значит…. Правду говорят…. — она выглядела смущенной, что ли. — Андрей?

— Угу. Встречи с местным психом моя камера не пережила. Вы б ему бейджик что ли сделали: «опасен для посторонних»! Или там: «осторожно, кусается»!

Наталья фыркнула, и это почти напоминало короткий смешок, хотя в её глазах всё ещё оставалась тень смущения. Она взяла в руки банку с консервами и начала машинально перекладывать её с места на место.

— Зря ты так… он… странный, но… — ее щеки покрылись легким румянцем.

Ой-ой-ой! Да тут драма почище шекспировской! Чума на оба ваши дома, товарищи! Пора мне к моим домовым и банным, они тоже те ещё психи, но хотя бы с предсказуемыми замашками! А оказаться втянутой в сельскую любовную трагедию — увольте! Может книжку начать писать?

— Знаешь, — я все-таки ответила Наталье, — иногда странность — это не оригинальность, а…. прости… шизофрения! Кстати, раз уж заговорили о местном уголке дедушки Кащенко, скажи, когда он обычно затаривается едой, не хочу больше никогда с ним пересекаться?

Наталья фыркнула, возвращая себе нормальный вид здорового не гостеприимства и ответила неохотно.

— Каждые вторник и воскресенье, примерно в обед: или чуть до или сразу после. Правда…. Эту неделю бывал почти каждый день, — она снова слегка заалела. — Но думаю, что…. это скорее исключение. У меня дома есть старый фотик — я им пользоваться все равно не умею, — она извлекла из-под прилавка обыкновенную, самую примитивную мыльницу, — может, сможешь меня поснимать?

Моя челюсть отпала чуть ли не до пола, а брови сами собой поползли вверх.

— Знаешь…. — чувствуя себя в странном сне, ответила я. — Поснимать-то могу, только вот результат… не гарантирую. Не в тебе дело, а в том, что отвыкла от таких фотоаппаратов. Впрочем…. Чем черт не шутит? Давай попробуем. Ты яркая, тебя даже ретушировать не надо, ну а с цветом я смогу и так поиграть. Дашь мне это чудо техники на пару дней, чтобы освоиться?

Наталья выглядела слегка озадаченной, но всё же кивнула, протягивая мне «мыльницу».

— Валяй, забирай, — её голос дрогнул от неуверенности, как будто она сама не до конца понимала, зачем вообще предложила эту идею. — Можешь пользоваться, сколько захочешь. Всё равно она у меня без дела лежала.

Я взяла камеру, приподняв её на свет, чтобы рассмотреть. Обычный старенький аппарат, но в исправном состоянии. По нынешним временам раритет — усмехнулась про себя. Похоже, меня здесь всерьёз решили «переподготовить» после профессиональной техники.

— Ну, что ж, — пожала плечами. — где наша не пропадала….

Наталья чуть заметно улыбнулась, но это было не то её саркастическое выражение, к которому я уже привыкла. Она выглядела немного… смущённой. Даже удивительно, как эта девушка так быстро менялась в зависимости от ситуации.

— Спасибо, — сказала она. — Ты скажи, когда будет удобно. Мне не горит.

Я кивнула, чувствуя, как разбирает смех. Местная красавица, фотосессия на мыльницу, психованный мужчина, бегающий в магазин каждый день…

— Ты знаешь, кто этот ненормальный по жизни вообще? — не смогла я скрыть своего любопытства, включая камеру и направляя объектив на полки с продуктами. — Встань вон туда, чуть ближе к окну, чтоб свет падал на волосы.

Наталья, неожиданно покраснев, сделала пару шагов к окну, явно смущённая тем, что оказалась в центре моего внимания.

— Да кто его знает… — начала она, нервно приглаживая волосы и пытаясь встать так, как я ей сказала. — Он… откуда-то издалека приехал лет десять назад. Сначала все думали, что просто чудак. Ну, вроде как отшельник, места у нас глухие. А потом… — она замялась, а потом быстро добавила: — Да и вообще, о нём мало кто что знает.

— Ну если за отшельничество платят столько, что можно разъезжать на новом рандж ровере…. Кто тут в цари крайний? — я щелкнула затвором, сделав пару пробных кадров. — Руку чуть приподними, словно волосы поправляешь.

Наталья послушно приподняла руку, слегка касаясь волос, но на её лице всё ещё отражалась неуверенность. Её взгляд снова метнулся в сторону, словно она обдумывала, стоит ли продолжать разговор.

— Да… рендж ровер… — тихо фыркнула она, слегка прищурив глаза. — Я даже не знаю, откуда у него такие деньги. Но говорят, что не всё тут чисто. То ли с Москвой связан, то ли… чёрт его знает. Только за ним уже давно присматривают. Но лезть к нему никто не рискует.

Я сделала ещё пару снимков, а потом, не удержавшись, прищурилась, всматриваясь в лицо Натальи.

— Ты сама-то с ним… часто общаешься? — спросила я, пытаясь уловить момент, когда она немного расслабится для кадра.

— Он часто у нас заказы делает, — призналась она, — перебрасываемся парой слов. Щедрый всегда, алкоголь не покупает, хотя иногда заказывает, но крайне редко. Красивый…

Я не удержалась — фыркнула.

— Наташ, ты не мешки с картошкой таскаешь, расслабься. Это всего лишь пробные кадры, хочу почувствовать камеру, понимаешь? Выполняй обычную работу, я сама буду тебя ловить, хорошо?

Наталья кивнула, выдохнув с облегчением, и вернулась к привычному делу — начала раскладывать товар по полкам. Я продолжила щёлкать затвором, стараясь поймать естественные моменты, когда её лицо было максимально спокойным.

— Красивый, говоришь? — не смогла удержаться я, вглядываясь в экран камеры. Не смотря на то, что она напрягалась под объективом и совершенно не знала как себя держать — камера ее любила. Как и всех по-настоящему красивых, самобытных людей. Даже такая примитивная, как эта мыльница, даже в такой простой обстановке. Я включила на телефоне мягкую мелодию, чтобы Наталья расслабилась. Иногда по ее губам пробегала задумчивая улыбка, от чего девушка становилась невыносимо красивой. Я прекрасно понимала Дмитрия, очарованного ее красотой. Их непростые отношения становились все более очевидными.

— Угу, — коротко кивнула Наталья, отвечая на мой вопрос. — Он… такой. Вроде и пугает, но… невозможно не заметить его, понимаешь? Он… сильный.

— Что-то у вас тут с сильными мужиками перебор…. — пробормотала я. — То один, то второй….

Может третьего подогнать, для комплекта? А что, сцепятся между собой, а я тихонько уползу в сторонку…. — но это я говорить Наталье не стала. Мечты… мечты….

— Ты о Диме сейчас? — улыбнулась она, а ее карие глаза потеплели. Ушла из них та потусторонняя мечтательность, которая оживала при упоминании Андрея.

— Для кого — Дима, а для кого — Дмитрий Иванович, — я не собиралась выкладывать этой женщине всю подноготную наших отношений. Пусть считает, что для меня он всего лишь начальник и в какой-то мере опекун. Так будет лучше для всех. Моя задница и так уже ощущала присутствие близких неприятностей.

— Он… интересный, — снова улыбнулась она, и в голосе прозвучали собственнические интонации. Я поняла, что разговор пора заканчивать.

— Смотри, что получилось, — я протянула ей камеру. — Учти — это пробные снимки, я не чувствую еще фотик, плюс без обработки.

Она молча рассматривала снимки и с каждым новым ее лицо становилось все ярче и радостнее, она словно начала светиться изнутри.

— Невероятно! Здесь никто так никогда не снимет! — выдохнула она.

— Тебя легко снимать, — призналась я. — Ты яркая.

Внезапно мне показалось, что кто-то смотрит на нас с улицы долгим, изучающим, очень тяжелым взглядом. Я невольно поёжилась, словно он пронизывал меня насквозь. От ощущения чужого присутствия по спине пробежали мурашки, и я медленно повернула голову в сторону окна, едва не вскрикнув от невольного страха и злости. Мои глаза на несколько секунд столкнулись с глазами Андрея, наблюдавшего за нами с улицы. Я застыла на месте, не в силах отвести взгляд от его глаз. Чёрные, как ночь, они казались бездонными, изучающими меня с холодной, почти пугающей проницательностью. В них не было ни намёка на смущение или неловкость — напротив, Андрей смотрел, словно это он был хозяином ситуации, а я всего лишь случайной фигурой в его поле зрения.