Надежный тыл (СИ) - Костадинова Весела - Страница 20

Сказал он это так, словно речь шла о какой-то формальности, хотя для меня это было больше, чем просто украшения. Каждое кольцо, каждая брошь хранили в себе воспоминания. И даже если эти воспоминания сейчас ранили, я не была готова от них отказаться.

— Отлично, — коротко ответил мой адвокат, слегка повернув голову ко мне. Его взгляд был успокаивающим, но я знала: нас ждёт ещё много таких мелких деталей, каждая из которых будет вызывать в душе новый укол боли.

Мой адвокат наклонился ко мне, положив ладонь на папку с документами.

— Условия выглядят… адекватно, — тихо сказал он, будто это могло сгладить всю неловкость момента. — Но нужно обсудить детали.

Даниил смотрел прямо на меня, ожидая реакции, словно проверял, как я справлюсь. Его взгляд был почти изучающим, и от этого я почувствовала себя так, будто меня выставили на всеобщее обозрение.

— А доля компании? — наконец спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Внутри я знала, что именно этот вопрос станет камнем преткновения.

Его лицо осталось неизменным, но я заметила, как он едва уловимо напрягся.

— Компания — это отдельный разговор, — спокойно ответил он, но в голосе прозвучал металл. — Ты прекрасно знаешь, что она остаётся под моим контролем. Это бизнес, Аня, и ты к нему не имеешь никакого отношения.

— Нет, господин Сокольский, — вмешался мой адвокат, ехидно улыбаясь, словно наслаждаясь моментом. — Вы не правы. Компания и бренд были основаны в браке, а значит, ваша жена имеет право на половину как самой компании, так и дивидендов. Это закон.

В комнате на мгновение повисла тишина. Я увидела, как юристы Даниила быстро обменялись взглядами. Один из них тут же начал листать папку с документами, другой едва заметно нахмурился. Сам Даниил сохранял внешнее спокойствие, но я видела, как его руки чуть сильнее сжались на краю стола.

— Это сложно назвать полноценным правом, — наконец сказал он, его голос стал ещё холоднее. — Компания — это не объект недвижимости и не счёт в банке. Это бизнес, требующий управления, развития и ежедневного контроля. Анна не занималась им и не имела к нему никакого отношения. Основан он был на мои личные средства и наследство.

— И это не имеет значения, — не отступал мой адвокат, его тон был чётким и уверенным. — Закон говорит о том, что всё, что создавалось в браке, является совместно нажитым имуществом. Включая ваш бизнес. Госпожа Сокольская имеет право на половину, если вы не готовы договориться о компенсации.

Даниил бросил на меня быстрый взгляд. В этом взгляде было раздражение, но и что-то ещё, что я не могла расшифровать. Он хотел оставить контроль за собой, любой ценой. Это была его жизнь, его гордость, его созданное с нуля детище. А теперь это «детище» оказалось частью раздела, и я чувствовала, что именно здесь развернётся самая ожесточённая борьба.

— Мы можем обсудить компенсацию, — сухо произнёс он, резко откидываясь на спинку кресла. — Но я повторяю: управление компанией остаётся за мной. Деления компании не допустимо, и я не намерен обсуждать это дальше.

Мой адвокат улыбнулся чуть шире, как будто ждал именно такого ответа.

— Отлично, господин Сокольский, — сказал он, сложив руки на столе. — Тогда мы предложим свою оценку стоимости бизнеса, и посмотрим, насколько ваши условия соответствуют реальной картине.

Я молча смотрела на Даниила, чувствуя, как он, несмотря на внешнюю сдержанность, закипает.

— Что, Данечка, — услышала я злой и ехидный голос Лики, — не ожидал, что твоя домашняя мышка умеет кусаться?

12. Анна

Даниил медленно перевёл на неё взгляд. Это был тот самый взгляд, от которого у меня всегда перехватывало дыхание — холодный, пронизывающий, полный угрозы. Но Лика только усмехнулась, ничуть не смутившись.

— Анжелика, — холодно уронил он, — я позволил тебе находится здесь, поскольку Анне нужна поддержка, но это не означает, что я позволю тебе открывать рот.

Юристы Даниила напряглись, будто готовились к худшему, но Лика, казалось, только раззадорилась от его тона. Она медленно сложила руки на груди, слегка наклонила голову и заговорила, тягуче и уверенно, с лёгкой насмешкой.

— Ой, Даня, какие мы строгие. Знаешь, мне казалось, что ты здесь для того, чтобы уладить вопрос цивилизованно, а не чтобы затыкать рот людям, которые говорят правду.

Его челюсть едва заметно дёрнулась. Это было почти незаметно, но я знала этот знак. Он злился. Очень злился. Однако Даниил, как всегда, быстро взял себя в руки.

— Анжелика, — произнёс он ещё раз, его голос стал тише, но от этого только опаснее. — Этот разговор между мной и Анной. Тебя здесь терпят исключительно из уважения к её эмоциональному состоянию. Так что, пожалуйста, воздержись от комментариев.

Лика повернула голову ко мне, её лицо по-прежнему выражало абсолютное спокойствие.

— Ты это слышала, Ань? Меня здесь «терпят». Ну, а тебя, видимо, просто «сносят». Знаешь, Даня, я понимаю, почему ты не хочешь слышать мой голос. Правда ведь всегда больно ранит.

Я почувствовала, как напряжение в комнате стало почти невыносимым. Хотелось одновременно остановить её и благодарить за смелость. Но прежде чем кто-то из нас успел вмешаться, Даниил сделал резкий жест рукой и нажал кнопку вызова на коммуникаторе.

— Даниил Сергеевич, — ответили на том конце.

— Миша, у нас в конференц-зале посторонний человек. Проводи ее, пожалуйста в приемную, пусть ждет там.

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Лика замерла, её глаза вспыхнули возмущением, но я знала, что её это не остановит.

— Посторонний? — произнесла она с ядовитой усмешкой. — Да я для Анны ближе, чем кто-либо из присутствующих здесь! А вот ты, Даня, всё больше превращаешься в незнакомца. Это просто потрясающе — как быстро ты отрезаешь от себя всех, кто когда-то был тебе дорог.

Даниил ничего не ответил. Он смотрел на неё с холодной сосредоточенностью, его лицо было словно высечено из камня. Через несколько секунд дверь открылась, и в проёме появился Михаил — высокий мужчина в безупречном костюме, который исполнял роль его помощника.

— Анжелика, — произнёс Даниил, игнорируя её слова, — я уже сказал. В приёмную. Немедленно. Пока я не велел выставить тебя на улицу.

— Ах ты, сукин кот! — выдохнула Лика, оборачиваясь ко мне и глядя злыми глазами. — А ты так и будешь сидеть как клуша?

— Даня… — начала я, но мой голос сорвался. Я сглотнула и заговорила громче, срываясь на твёрдость. — Даниил, хватит!

Он медленно повернул ко мне голову, его взгляд был холодным, почти удивлённым, как будто он не ожидал, что я осмелюсь вмешаться.

— Это и моя компания, так же, как и твоя! — продолжила я, чувствуя, как дрожь в голосе сменяется гневом. — Анжелика останется. Она здесь, потому что я её позвала, и это моё право. Если ты не можешь справиться с этим, то, возможно, это твоя проблема?

Его глаза сузились, и я видела, как на мгновение его сдержанность дала трещину.

— Анна, — произнёс он медленно, с явным предупреждением, — не стоит пытаться…

— Пытаться что? — перебила я, уже не сдерживаясь. — Напомнить тебе, что ты делишь компанию, а не диктуешь условия? Ты ведь так любишь говорить про контроль, про бизнес, про правила. Так вот, правило номер один: мы оба имеем право голоса. И если ты хочешь, чтобы эта встреча продолжилась, то Анжелика остаётся.

Комната замерла. Юристы переглянулись, не зная, как реагировать. Лика стояла рядом, её лицо выражало смесь гордости и удивления. Но неожиданно, вместо гнева или возмущения, Даниил вдруг рассмеялся. Этот смех был не радостным, а каким-то острым, наполненным скрытой насмешкой.

— Аня, ты кое-чего так и не поняла… — сказал он, наконец уняв смех, его взгляд стал пронзительным. — Не мне эта встреча нужна, а тебе. Я бы с большим удовольствием всё передал тебе через юристов и закончил это дело. Но ты, зачем-то, решила поиграть в роковую, деловую женщину. Хорошо. Решила — попробуй.

Он откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы перед собой, его голос стал ниже, но каждая интонация была чёткой и выверенной.