Ответный удар (СИ) - Тыналин Алим - Страница 21

Потрепанный «Форд-АА», видавший виды трехтонный грузовик, неторопливо катил по Маросейке. За рулем, как всегда невозмутимый, сидел Степан. Кузов наполовину загружен какими-то ящиками со старой мебелью, отличная маскировка для поездок к «антикварному складу».

— Хороша машина, — заметил я, когда мы преодолели очередную выбоину. — Неприметная.

— Да уж не «Паккард», — усмехнулся Степан. — Зато никто не обращает внимания. Подумаешь, очередной грузовик с мебелью.

Я помнил, как горько было расставаться с представительским «Бьюиком». Но те тяжелые дни прошли, а неказистый «Форд» оказался куда практичнее для наших тайных дел.

Мы сделали круг по переулкам, убеждаясь, что за нами нет хвоста. Затем свернули в узкий проезд между купеческими особняками. Здесь, в глубине квартала, располагался двухэтажный дом с вывеской «Склад антикварной мебели».

Степан притормозил в тени старых лип. Я заметил условный знак в окне второго этажа, белую занавеску, чуть сдвинутую вправо. Значит, периметр чист, можно входить.

Массивная дверь с потускневшей медной ручкой чуть слышно скрипнула. В полутемной прихожей пахло воском и старым деревом. Мышкин, появившийся словно из воздуха, коротко кивнул:

— Все спокойно, Леонид Иванович. Можно начинать.

Я прошел через анфиладу комнат, заставленных старинной мебелью. Массивные буфеты красного дерева, гнутые венские стулья, пузатые комоды — отличная маскировка для нашей лаборатории. Кто заподозрит что-то необычное в очередном антикварном складе, каких десятки по всей Москве?

За неприметной дверцей в глубине дома начиналась потайная лестница вниз. Пятнадцать ступеней, поворот, еще двенадцать ступеней. Лампы накаливания в защитных плафонах отбрасывали тусклый свет на кирпичные стены.

Внизу меня уже ждали Величковский и Сорокин, они, как всегда, добрались другим путем.

— Ну что, — прошептал профессор, поблескивая стеклами пенсне, — начнем применять наши новые сплавы в мирных целях?

Я кивнул. В подвале уже гудели крупповские станки, купленные у Прохорова. В тигельных печах плавился металл. Пора превращать военные технологии в предметы быта, способные изменить жизнь миллионов людей.

В просторном подвале, освещенном электрическими лампами в латунной арматуре, негромко гудели станки. Крупповский токарный автомат выбрасывал сияющую стружку из-под резца. У термической печи склонился Сорокин, внимательно следя за показаниями пирометра.

— Смотрите, что получается, — Величковский разложил на верстаке образцы нашей турбинной стали. — Если снизить содержание молибдена до полупроцента, а хром оставить на уровне двенадцати процентов, получаем идеальный материал для нагревательных элементов.

— И какие преимущества? — я сделал вид, что заинтересовался неожиданным поворотом мысли профессора. Хотя сам недавно подкинул ему эту идею.

— Во-первых, рабочая температура до шестисот градусов без деградации свойств. Во-вторых, великолепная коррозионная стойкость. А в-третьих… — он поднял один из образцов, — смотрите, какая чистая поверхность даже после пятидесяти часов нагрева на воздухе. Никакой окалины!

Сорокин оторвался от печи:

— Николай Александрович, а если добавить немного алюминия для образования защитной пленки?

— Именно! — глаза профессора загорелись. — Четверть процента алюминия даст нам практически вечный нагревательный элемент.

Да, из этого можно делать электрические плиты, утюги, обогреватели. Но пока что об этом рано заводить речь. Но кое-какие намеки я уже сделал.

— А что с теплопроводностью? — спросил я, пряча улыбку.

— Вот результаты измерений, — Величковский достал из папки график. — На тридцать процентов выше, чем у обычных нихромовых спиралей. Представляете, какая экономия электроэнергии!

— Кстати, о теплопередаче, — я подошел к стеллажу с образцами. — Посмотрите на эти алюминиевые сплавы для турбинных компрессоров. Что если использовать их для теплообменников?

Профессор замер, осененный внезапной догадкой:

— Теплообменники… Холодильные машины! Леонид Иванович, да это же переворот в бытовой технике! Легкие, прочные, не подверженные коррозии.

— А эти подшипниковые сплавы с добавкой олова, — подхватил Сорокин, листая лабораторный журнал. — Они же идеальны для механизмов с высокими нагрузками! Работают без смазки, износостойкость в пять раз выше обычных.

— Представляете, если использовать их в автоматической стиральной машине? — как бы между прочим заметил я.

— В чем? — Сорокин недоуменно поднял глаза от журнала.

— В устройстве для автоматической стирки белья, — я подошел к доске. — Смотрите: металлический бак с электрическим приводом. Внутри вращающийся барабан с лопастями. Загружаете белье, заливаете воду с мылом, включаете, и через час чистое белье готово.

Величковский даже пенсне снял от удивления:

— Постойте… То есть не нужно стирать вручную? Никаких корыт и стиральных досок?

— Именно. А теперь представьте домашний холодильный шкаф, — я начал быстро чертить схему. — Герметичная камера с теплоизоляцией. Компрессор охлаждает воздух внутри до нуля градусов и ниже. Продукты хранятся неделями.

— Без льда? Без ледника? — Сорокин покачал головой. — Фантастика какая-то…

— Не фантастика, а техника ближайшего будущего, — я постарался говорить уверенно. — В Америке такие машины уже производят, только дорого и ненадежно. А мы сделаем лучше и дешевле.

— С нашими новыми материалами… — Величковский задумчиво потер подбородок. — Да, теоретически это возможно. Но ведь нужно создавать совершенно новое производство!

— Зато представляете, какой переворот в быту? — я обвел взглядом их изумленные лица. — Никаких очередей за льдом. Никакой многочасовой стирки. Свежие продукты в любое время года.

— Леонид Иванович, — Сорокин смотрел на меня с восхищением. — Вы опять на десять лет вперед заглядываете. Как тогда с броней.

Я подошел к чертежной доске:

— Давайте прикинем конструкцию. Бак из нержавеющей хромоникелевой стали, она у нас уже есть. Подшипники из нового сплава. Активатор с особым профилем, отштампованный из той же нержавейки.

Величковский лихорадочно ерошил себя пятерней по волосам:

— Добавим систему автоматического отжима. Можно использовать те же принципы центробежного литья, что мы разработали для турбинных дисков.

— А двигатель? — Сорокин уже чертил эскиз привода.

— Возьмем за основу моторы для станков-автоматов, — я указал на схему. — Только уменьшим мощность и добавим регулировку оборотов.

Следующие несколько часов пролетели незаметно. Чертежная доска покрылась эскизами. На верстаке росла гора образцов с результатами испытаний. Величковский, забыв о времени, колдовал над расчетами теплообменника для холодильника. Сорокин увлеченно конструировал привод стиральной машины.

— Знаете что, — профессор наконец оторвался от чертежей. — А ведь мы с этими материалами можем создать целую линейку бытовой техники. Все то, что сейчас доступно только богачам, станет по карману рабочей семье.

— И что еще примечательно, она будет работать десятилетиями, — добавил Сорокин. — Никакой коррозии, минимальный износ, высокая энергоэффективность.

Я смотрел на их воодушевленные лица и думал: вот оно, настоящее применение нашим технологиям. Не только броня и турбины, но и простые вещи, способные изменить быт миллионов людей.

За стеной глухо громыхнул товарный состав. В подвале чуть дрогнули лампы. Но мы едва заметили это, слишком увлечены новыми идеями, рождавшимися на стыке военных технологий и мирных потребностей.

В дальнем углу лаборатории, за старым дубовым столом, мы с Величковским просматривали первые эскизы бытовых приборов. Сорокин уже ушел, а профессор все не мог успокоиться после новых идей.

— Леонид Иванович, — Величковский снял пенсне и устало протер глаза. — Идея, конечно, блестящая. Но вы представляете масштаб задачи? Ведь сейчас даже в Москве люди пользуются ледниками. Лед с Чистых прудов развозят по домам, как при моем дедушке.