Ответный удар (СИ) - Тыналин Алим - Страница 12

— В точку, — кивнул Тюленев. — И подпись, как договаривались — «Инженер П.»

В этот момент в кабинет без стука влетел молодой репортер:

— Николай Георгиевич! Звонили из «Сталь-треста»! Беспалов требует согласовать с ними все материалы по металлургии!

Стрельцов усмехнулся в седые усы:

— Передайте Алексею Петровичу мое глубокое уважение. И добавьте, что редакционная политика «Гудка» не предусматривает внешнего согласования аналитических материалов.

Когда репортер выбежал, редактор повернулся к Тюленеву:

— Чувствуете? Уже занервничали. Значит, есть что скрывать… Готовьте следующий материал. Но учтите, за вами наверняка будут следить. Не боитесь вызванной бури? Тут такое начнется, никому мало не покажется.

— Волков бояться, в лес не ходить, — Тюленев достал из потертого портфеля еще одну папку. — Все продумано. Следующая статья уже готова. Там будет про их «особые» отношения с военной приемкой.

— Осторожнее, — Стрельцов понизил голос. — Это серьезные люди. У них связи в наркоматах, покровители в верхах. Они не побрезгуют ничем.

— Ничего, — молодой журналист прищурился. — У нас тоже есть свои козыри. Первый удар надо нанести точно в цель.

К вечеру типографские машины уже печатали завтрашний номер. Тюленев стоял у окна, глядя, как в темнеющем небе зажигаются первые звезды. Где-то там, в особняке на Мясницкой, его статью уже наверняка положили на стол Беспалову. И завтра утром разразится буря.

Он достал папиросу, но прикурить не успел. В дверях показался знакомый мальчишка-посыльный. Записка от Мышкина. Кузьмин уже передал «Сталь-тресту» подброшенную дезинформацию.

* * *

К вечеру следующего дня я намеренно задержался в кабинете. Знал, что информация должна дойти до «Сталь-треста» с двух направлений: через статью в «Гудке» и через донесение Кузьмина.

В стареньком камине потрескивали поленья, отбрасывая неровные тени на стены. Я просматривал вечернюю почту, когда в дверь осторожно постучали.

— Войдите.

Головачев бесшумно проскользнул в кабинет:

— Леонид Иванович, вы просили срочную информацию по «Сталь-тресту». Мышкин передал, — он достал свежий номер «Гудка». — Он сейчас подойдет тоже. Статья эта… В «Сталь-тресте» такое творится! Беспалов с утра совещание собрал, кричал на всех. Казаков лично на завод приезжал, документацию проверял.

Я сделал вид, что только сейчас заметил газету:

— А, читал. Любопытный материал. Технический анализ, цифры, факты.

— Так ведь… — Головачев подошел ближе. — Это еще не все! Говорят, у них военная приемка забраковала крупную партию. В общем, паника у них полная. Казаков уже в наркомат докладывать поехал.

Он достал из папки стопку свежих телеграмм:

— Леонид Иванович, еще срочное сообщение от нашего человека в ВСНХ. «Сталь-трест» требует создать специальную комиссию по проверке качества на всех металлургических заводах. В том числе и наших.

— Вот как? — я изобразил удивление. — Что ж, пусть проверяют. Нам скрывать нечего.

Головачев кивнул и вышел. Главное, что он доложил все, что надо. Когда за ним закрылась дверь, вошел сам Мышкин, как всегда, после вежливого стука.

— Клюнули, — он довольно потер руки. — У Беспалова истерика. Требует найти автора статьи, грозится судом… А самое главное, они уже готовят опровержение. Со всеми теми данными, что Кузьмин им передал.

— Прекрасно, — я подошел к окну. Посмотрел на рабочих, собравшихся в темноте двора у проходной. — Пусть публикуют. Тем сильнее будет эффект, когда мы предъявим настоящие документы.

— А как там Тюленев со второй статьей?

— Готова. Выйдет через два дня. Там будет про их особые отношения с военной приемкой. С фамилиями, датами и суммами.

Мышкин присвистнул:

— Это их добьет. Особенно сейчас, когда они сами привлекли внимание к вопросам качества.

Я налил себе чаю из дымящегося самовара:

— Знаете, что самое интересное? Они так увлеклись нашей «липой» с бракованной продукцией, что совершенно забыли проверить документы военной приемки. А там… — я усмехнулся. — Там настоящие акты, не подделка. И цифры в них говорят сами за себя.

За окном громыхнул гудок. Последний на сегодня — скоро полночь. А завтра… Завтра начнется новый акт этой пьесы.

* * *

Редакционное кафе «Журналист» на Тверской встретило Тюленева привычным запахом щей и папиросного дыма. В углу тихо шипел радиоприемник, передавая последние новости.

Казаков ждал за дальним столиком. Безупречный костюм-тройка, золотой перстень на холеном пальце, чуть снисходительная улыбка:

— Присаживайтесь, Сергей Николаевич. Кофе? Или, может быть, коньяк?

— Благодарю, я недолго, — Тюленев остался стоять. За соседним столиком он заметил двух неприметных людей, слишком внимательно изучающих меню.

— Напрасно спешите, — Казаков жестом фокусника извлек конверт. — У меня есть интересное предложение. Скажем… две тысячи сейчас и еще три после выхода опровержения.

— Опровержения чего? — Тюленев чуть прищурился. — Все факты в статье проверены.

— Бросьте, — Казаков поморщился. — Все мы понимаем, как делаются такие материалы. Назовите свою цену.

— Моя цена — правда, Игорь Петрович. И она не продается.

Улыбка Казакова стала жестче:

— Зря вы так. Очень зря. С нами лучше не ссориться, а дружить.

Тюленев застыл на месте, пристально разглядывая собеседника.

— Это угроза?

— Что вы, простая забота о вашей безопасности, — Казаков спрятал конверт и поднялся из-за стола. — Подумайте до вечера. Телефон вы знаете.

Домой Тюленев возвращался за полночь. В редакции задержали, где он правил гранки завтрашней статьи. В конце Хлебного переулка фонари не горели.

Шаги он услышал, когда до подъезда оставалось метров двадцать. Двое, крепкие, в кепках, надвинутых на глаза.

— Закурить не найдется? — прохрипел один, заходя слева.

— Не курю, — Тюленев крепче сжал портфель. Там была верстка завтрашней статьи, единственный экземпляр.

— А мы вот курим, — второй достал финку. — И очень не любим обличительные статейки.

Тюленев успел уклониться от первого удара, портфелем отбил второй. Но их было двое, и в темноте. Долго так не продержаться.

Вдруг один из нападавших странно охнул и осел на тротуар. Второй развернулся и тут же получил короткий, неуловимый для глаза удар в челюсть.

Из тени проступила массивная фигура:

— Все в порядке, Сергей Николаевич?

— Фомич? — удивился Тюленев, узнав бывшего циркового борца. — Вы как здесь?

— Товарищ Мышкин попросил приглядеть за вами, — здоровяк поправил сбившийся пиджак. — Знал, что эти сволочи что-нибудь придумают.

Один из лежащих застонал. Фомич деловито обыскал обоих:

— Так-так… Документиков нет, зато есть денежки. Я их конфискую, как благодарность за хлопоты.

Тюленев потер ушибленное плечо:

— Спасибо за помощь. Но как вы узнали?

— Товарищ Мышкин сказал, что у Казакова слишком предсказуемые методы, — усмехнулся Фомич. — Сначала деньги, потом угрозы, потом… — он кивнул на поверженных хулиганов. — Пойдемте, Сергей Николаевич. Я вас провожу до дома. И да, я теперь буду сопровождать вас постоянно. Не возражайте, такие материалы требуют особой защиты. Как и те, кто их пишет.

К утру в редакции Тюленев держал в руках свежий номер газеты. Заголовок «Военный заказ или военная тайна?» черным жирным шрифтом бросался в глаза со второй полосы. Рядом выстроились фотографии бракованных изделий и таблицы с беспощадными цифрами контрольных проверок.

В редакции царило необычное оживление. Телефоны звонили не переставая.

— Сергей Николаевич! — окликнул его Стрельцов. — Из наркомата уже третий раз звонят. Требуют раскрыть источники.

— Пусть требуют, — усмехнулся Тюленев, — все документы в порядке. Источники — это наша всегдашнее стремление разоблачить низкопробные буржуазные методы в промышленности.