Чужой наследник 2 (СИ) - Коган Данил - Страница 30

— Хм, — взгляд его слегка потеплел. — Ребята заслужили. Нечасто нам пассажиры подарки дарят. Не сказать, чтоб никогда. От кого награда?

— Просто благодарный пассажир. Без имен. У меня все. Больше не отвлекаю. Честь имею.

— Вот он! Этот человек гражданской наружности! — у меня за спиной раздался знакомый голос нашего проводника.

Ну что еще?

Я развернулся, начиная понемногу закипать. Предо мной стояли: проводник нашего вагона, еще более перепачканный чем раньше машинист локомотива, станционный жандарм-вахмистр, и, судя по погонам и шпалам в петлицах начальник вокзала, ну или начальник поезда. Я устало вздохнул. Ну и что надо от меня этой делегации народов севера? Отвалите уже от человека, не видите худо мне.

Сверток из рук корнета, кстати, исчез, как по волшебству. Ловкость рук и никакого свертка. Крибле-крабле-бумс.

— Господин Кривдин? — строго осведомился начальник поездо-вокзала.

— Ну я. Что вам угодно, господа? Я не намереваюсь задерживаться на вокзале сверх необходимого!

— Нам нужно с вами поговорить! Пройдемте со мной!

Глава 16

Разумовский

Я закрыл глаза. Досчитал до десяти. Когда открыл, делегация никуда не делась. Стоят такие важные все. Я досчитал еще до пятнадцати и только после этого открыл рот:

— Какое, на зерг, дело? Я получил ранение в вашем поезде. На нас напали, и мы еле отбились. Хотите компенсацию мне выплатить, от лица «Скоростных железнодорожных линий»? Давайте уже говорите здесь. Никуда я с вами не пойду, — не досчитал. Надо было до двадцати считать. Наверное.

— А позвольте ваши документы, господин, — это выступил жандармский вахмистр.

Достал бронзового цвета пластинку. Молча протянул ему. Он посмотрел. Кивнул.

— Согласно Драгоценному Кодексу, граждане, по законному требованию представителя власти, обязаны прийти на беседу, пройти досмотр или иные установленные законом процедуры, — суконным голосом доложил он. — Не волнуйтесь, гражданин. Мы вас не задержим. Кроме того, можем предложить помощь станционного целителя.

— Боюсь, целителю будет не до меня. Тут множество пострадавших в более тяжелом состоянии.

— Они подданные. Подождут.

Понятно. Сам вахмистр слабенький ограненный — маг крови. То есть гражданин, как и моя личина. Сословное высокомерие от этого прыща могло бы выглядеть уморительно. Если бы не выглядело мерзко. И так отвратительное настроение испортилось еще больше.

— Говорите. Что. Вам. От меня. Надо. Или проваливайте!

Моя аура на миг налилась силой. И жаждой крови. Все начали нервно озираться. Проводник вообще сел на задницу. Только случайный участник сцены — корнет — озадаченно крякнул и бросил на меня быстрый взгляд. А пальцы переместил на ложе карабина, близко к скобе и спусковому крючку.

— Зачем вы так, господин… эээ… — начальник чего-то железнодорожного посмотрел на проводника.

— Кривдин. Павел Кривдин, — пропищал тот. — Подозрительный тип.

— Заткнулся бы ты, Иван. Мы все жизнью ему обязаны. Это он стрелки перевел! — вдруг выкрикнул, молчащий до этого машинист.

— Собственно, об этом мы и хотели бы поговорить, господин Кривдин, — произнес начальник. — Вы зря воспринимаете наш визит столь враждебно. Собственно, решения о компенсации или премии принимать не мне. Но судя по обстоятельствам, после моего доклада, руководство «СЖЛ» может принять и такое решение.

— А я обязан опросить вас на предмет ситуации при переводе стрелок! — опять встрял вахмистр. — Будет возбуждено следствие. На мне сбор предварительных материалов. Идемте в мою каморку, ей Сила, передохнете там, — его тон внезапно изменился с казенного на просторечный. — Чай у меня есть — хороший, не тот, что эти жулики, — он тыкает пальцем в проводника, — в поездах наливают. Спутников ваших тоже накормим, напоим.

В этот момент у меня зазвонил комм. Я поднял вверх указательный палец, призывая собравшихся к тишине, что с моей стороны, конечно, было наглостью. Ну, то есть, со стороны Кривдина. Но все послушно замерли. Воот! Истинное величие не скроешь за убогой личиной! Хехе. Настроение потихоньку начинало выравниваться. Принял звонок.

— Да, Карл Августович. Меня нет у вагона, потому, что я беседую с местным начальством. Все в порядке. Забирайте ребят и багаж. И идите пообедайте где-нибудь. Скажите им, как будут выходить с вокзала, пусть кольца снимут. Они знают. Я немного задержусь. Дам показания в жандармерии. Нет. Немедленная медицинская помощь мне не требуется. Благодарю, — сбрасываю звонок. — Ладно, вахмистр…? — приподнимаю брови. Он понял меня правильно.

— Рольф Брюнне. Вахмистр отдельного железнодорожного корпуса жандармов. За старшего в станционном отделении дорожной жандармерии в Разумовском, пока штаб-офицера не пришлют нового.

Он потер искалеченное, когда-то, ухо. Прям «Рольф Рваное Ухо», натурально!

— Идемте, Рольф, к вашему чаю и к присесть. И к опросу, конечно. Надеюсь, мы не выдвинемся такой представительной компанией?

— А! Нет, что вы. Так, — он обратился к проводнику и машинисту. — Вы, двое. В приемную ко мне. И ждать. Опрошу после господина Кривдина. И только потеряйтесь мне! — Он показывает им внушительный кулак, поросший рыжим волосом, со сбитыми костяшками. — Под конвой возьму! Брысь! — повернулся к начальнику. — Сами понимаете, ваше благородие, Омар Евсеевич. Тайна следствия. Что можно будет, перескажу потом. Не сомневайтесь, — и руками развел. Служба, мол — бессердечная сволочь.

Омар Евсеевич, который все же начальник вокзала, раз «благородие», кивнул и устремился вдаль по перрону. На ходу начал отдавать какие-то распоряжения, внося немалый хаос в уже отлаженную работу коллектива спасателей.

Мы же направились в «каморку» вахмистра. Пить чай. И беседовать.

Вахмистр прикрыл за собой дверь в служебное помещение. Дверь с табличкой «Дежурный по вокзалу». Действительно каморка. Вернее, две каморки. Передняя — она же приемная, видимо. За столом сидит дежурный с красной повязкой на рукаве. В углу на расшатанных стульях скромно примостились знакомые лица. Проводник с машинистом. Мы, не останавливаясь, прошли во вторую комнатку, еще меньше первой. Через замазанное до половины стекло виднелся перрон и суета на нем. Вахмистр заботливо выкатил из-за стола свое продавленное кресло, для меня. Сам подтащил к столу ободранный стул и уселся. И хорошо, что сел, кстати.

— Вахмистр, — скидываю личину. — Сперва вы должны знать, что я путешествовал инкогнито.

Зачем я это сделал? У него на столе стоит сканер документов. А подделать его показания я не смогу. Вернее, когда я уйду — результаты проверки все равно сохранятся. А он проверит, почти сто процентов.

Немая сцена.

Протянул ему свой серебряный паспорт, кивнул на сканер.

— Надеюсь, вы сохраните мое инкогнито, перед станционным начальством. В докладе своему руководству, конечно, укажите настоящие данные.

— Ну я не знаю, — он замялся. — Подделка документов, так то…

— Да не было никакой подделки. Я воспользовался возможностями своих граней. По драгоценному кодексу применение граней, без преступных намерений и не нанесшие материального вреда или ущерба общественным отношениям, абсолютно законно. Если возникнут претензии, вы знаете, где меня найти.

— Так-то верно. Опять же. Вы единственный из ограненных пассажиров, кто вмешался, — он засунул мой паспорт в сканер. — Остальные по вагонам отсиживались, — он снова потер порванное ухо. — А должны были к начальнику поезда явиться для отражения атаки. Ну, давайте начнем. Вы не против, — глянул на экран, — эр Строгов, если я запишу все на комм? Так просто быстрее будет, чем я корябать ручкой бумагу стану.

— Давайте приступим, господин Брюнне. Я на все согласный. Во всем признаюсь, — улыбаюсь ему.

Реально мутит меня. И есть хочется. Словно в ответ на мои мысли, открылась дверь, и в нее просунулся дежурный с миской дымящейся каши с мясом. На некоторое время мне стало не до показаний. Пока я, почти с урчанием, поглощал кашу, вахмистр налил кипятка в заварочный чайник из стоящего на низком столике пузатого самовара с «медалями». И сделал мне стакан «настоящего чаю». Крепкого, сладкого до приторности и, действительно, вкусного.