Мифология русских войн. Том II - Кураев Андрей (протодиакон) - Страница 84

В 1655 году царь Алексей Михайлович дал письменную гарантию афонскому Ватопедскому монастырю, что если они привезут к нему Крест св. царя Константина, то он вернет святыню назад. Но нет. Крест (вместе с главой св. Иоанна Златоуста) оставили в Москве — царь заявил, что такие святыни не могут оставаться под властью бусурман

[793]

. Можно предполагать, что он при этом заботился не столько о сохранности этих реликвий, сколько о том, чтобы их магическая энергия не досталась султану.

Составитель славянских святцев в середине 17 века в числе святынь, которые с Востока поступали на Русь, прежде всего называл чудотворные иконы. По его словам, греки «чудотворныя иконы также и мощи святых разделившевся от себе отвезоша на Русь и свое благочестие пусто сотвориша»

[794]

. Так что возвращать грекам эвакуированные от них святыни

[795]

по русским понятиям тех лет означало усиливать военную мощь султана, чтобы было равно преступлению.

В случае невозможности владения оригиналами, он одобрял создание копий (Ново-Иерусалимский монастырь).

Копия Иверской иконы, появившаяся в Москве при Алексее Михайловиче, также вписывалась во внешнеполитические планы царя: «идея получения Россией копии чудотворной Иверской иконы принадлежала одному из «кланов» русской политической элиты, по-видимому, стремившемуся к присоединению к Русскому государству грузинских земель»

[796]

.

Дерзну предположить, что подготовка к войне за Смоленск стала дополнительным мотивом к утверждению всероссийского культа Казанской иконы.

Казанская икона Богоматери относится к тому же иконографическому типу Одигитрии (Путеводительницы), что и Смоленская. Точнее, Казанский образ это «вырезанный» центр Смоленского.

Смоленская Одигитрия считалась хранительницей Смоленска. Смоленск был в польских руках, а Алексей Михайлович готовился к войне за Смоленск (1654). Прямо объявлять подчеркнутый культ Смоленской иконы было бы равносильно преждевременному раскрытию планов. Поэтому молитвы предлагалась обратить к ее копии. Древний религиозный инстинкт и начатки классической образованности требовали перед войной заручиться поддержкой вражеского (в данном случае — смоленского) «ангела-хранителя». Это старый римский обычай evocatio: вызывания в Рим богов осажденного города (так были вызываемы, например, карфагенские боги)

[797]

.

Мог ли знать Алексей Михайлович об этих римских преданиях?

Надо оставить миф о том, что лишь при его сыне Россия открылась Европейской культуре. «Воспитатель царевича Алексея Михайловича Борис Иванович Морозов позволял порой своему подопечному разгуливать по дворцу в западноевропейской одежде. Среди игрушек будущего Тишайшего царя были немецкие «карты-картинки», детский конь немецкой работы, детские латы, сделанные для него немцем Петром Шальтом. Когда царевичу Алексию было 11–12 лет, в его личной библиотеке насчитывалось 13 книг, три из которых было изданы в Литве. Это славянская грамматика, космография и лексикон (польско-русский?). Применял в процессе обучения царевича Морозов и шедший с Запада метод наглядного обучения посредством немецких гравированных картинок… Алексей Михайлович получил некоторые зачатки светского западного учения, отчего при случае мог цитировать Аристотеля… В основу воспитания своих детей он положил не старорусские традиции, а принципы европейского просветителя Яна Амоса Коменского… 13-летний царевич Алексей Алексеевич по слову польского посла в 1667 году «владеет римской риторикой так же хорошо, как и сын флорентийского герцога Медичи»

[798]

.

Когда надо — проповедники подрихтовывают историю, подгоняя даты.

Наш современный патриарх Кирилл тоже любит объяснять военные победы тем, что в этот день был некий церковный праздник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Например, по уверению патриарха Кирилла, «Война практически закончилась именно в этот день — день празднования Георгия Победоносца, Пасхальный день… Россия снова победила, сокрушительно победила врага в день памяти святого великомученика и Победоносца Георгия»

[799]

. «Реально война прекратилась 6 мая 1945 года. Ни 7-го, ни 8-го никаких выстрелов уже не было — ждали только подписания капитуляции. 6-го, в день святого великомученика и Победоносца Георгия, прозвучал последний выстрел этой страшной войны»

[800]

Сводка Совинформбюро за 7 мая с описанием событий 6 мая конечно, радует, но не дает никаких оснований считать, что война окончена. Быстрое продвижение войск союзников вперед и крушение немецкой обороны — это константа всех последних дней войны, уж тем более после самоубийства фюрера 30 апреля. Любой из майских дней 1–7 числа может быть с теми же основаниями назван «днем окончания войны».

1 мая 1945 года в Москве состоялся «парад победителей» (так его назвала советская пресса — и это был первый первомайский парад за годы войны; возобновление традиции знаменовало собой возвращение к мирной жизни). 4 мая Жуков провел в Берлине аналогичный (парад у Бранденбургских ворот принимал командующий 5-й ударной армией генерал-полковник Н. Берзарин, впоследствии первый военный комендант Берлина).

1 мая 1945 года в Москве состоялся «парад победителей» (так его назвала советская пресса — и это был первый первомайский парад за годы войны; возобновление традиции знаменовало собой возвращение к мирной жизни).

4 мая Жуков провел в Берлине аналогичный (парад у Бранденбургских ворот принимал командующий 5-й ударной армией генерал-полковник Н. Берзарин, впоследствии первый военный комендант Берлина).

Если уж кто и мог бы считать 6 мая своим Днем Победы — так это западные союзники СССР. В тот день вышла директива начальника штаба Верховного Командования Вермахта Генерал-фельдмаршала Кейтеля командующему группой армий «Юг» генерал-фельдмаршалу Кессельрингу: «Никаких препятствий продвижению американских войск на Восток (в протекторат (Чехию) и далее южнее) более не чинить»

[801]

.

Так что нарочитое выделение именно 6 мая в противовес капитуляциям 8–9 числа — это своекорыстное и не очень честное перетягивание «одеяла» на себя.

Но бои-то продолжались, несмотря на парады. Например, «7 мая 1945 года армии центра и левого крыла 1-го Украинского фронта перешли в фазу активных действий на 430 километрах. В районе Дрездена враг пытался контратаками пехоты и танков задержать продвижение советских войск, но, не выдержав их ударов, вынужден был отойти на 30–40 километров. Вскоре армии главной ударной группировки 1-го Украинского фронта вышли в полосе шириной 60 километров к северным склонам главного хребта Рудных гор и завязали бои за перевалы. Несмотря на упорное сопротивление немецких арьергардных частей, взрывавших мосты и устраивавших завалы на дорогах, 8 мая 4-я и 3-я гвардейские танковые армии преодолели Рудные горы, а 5-я гвардейская армия овладела столицей Саксонии»

[802]

.

А дальше путь лежал на Прагу. И на этом пути, например, «правофланговый 36-й ск 31-й армии с 12.00 7.5.1945 г. начал активные боевые действия передовыми отрядами в направлении Зор-Нейдорф, Груна-Рахенау. В 12.00 после короткого огневого налета 141-я отдельная штрафная рота 173-й сд перешла в атаку и, преодолевая сплошные минные заграждения и огневое сопротивление немецких войск, к 15.00 7.5.1945 г. овладела выс. 226, 4. Одновременно после артиллерийско-минометного налета перешла в наступление 142-я отдельная штрафная рота 352-й сд и, преодолевая упорное сопротивление противника, к 14.00 ворвалась в первые траншеи. Используя успех передовых отрядов, части 173-й сд после короткого артиллерийского налета с 14.00 перешли в наступление и, несмотря на сильный ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь немцев, сбили их с занимаемых рубежей и овладели выс. 218, 1»

[803]

.