Проект «Валькирия» - Трофимов Ерофей - Страница 31

– А не проще было… – Миловский сделал паузу, но полковник с ходу его понял.

Помолчав, он растерянно усмехнулся и, смущенно почесав в затылке, тихо сказал:

– Сначала так и решили. Но парень оказался не так прост. В общем, двух исполнителей пришлось списать на безвозвратные потери, а еще одного отправить на пенсию по инвалидности. Экс-капитан через него послание прислал. Такое, что все дружно вздрогнули.

– И куда же он вас послал? – не удержался от смеха Миловский.

– Зря смеешься. Он исполнителю под шкуру кристалл памяти загнал. А на кристалле запись. Еще одна морда из нашей службы появится, он огласит все данные по известным ему разработкам. А если его не станет, это произойдет автоматически, через банк и нотариальную контору. Пытались выяснить, какую именно, но только зубы обломали. Я же говорю, перспективный кадр.

– А с исполнителем что сделал? – не сдержал любопытства Миловский.

– Не порть себе аппетит, – отмахнулся полковник. – Откровенно говоря, даже меня оторопь взяла, когда я это увидел.

– Какие-то у вас исполнители слабые. Одного капитана отработать не смогли.

– Ты кое-что забываешь, дружище.

– Что именно?

– Это боевой офицер. И погоны свои он не на штабных коврах заработал, генеральскую задницу старательно вылизывая, а с курсантских времен по всяким заварухам мотаясь. Он погоны лейтенантские получал, имея на груди две медали. Сам знаешь, что курсантов десантников давно уже принято в боевых условиях обкатывать. Потому пираты от границ империи подальше держатся.

– В общем, вырастили зверя, с которым сами справиться не можете, – вздохнул Миловский, задумчиво катая по столешнице ручку.

– У него на опасность чутье, действительно, как у зверя, – пожал плечами полковник. – К тому же, пока мы тут в карманный бильярд гоняли, он успел боевого опыта набраться так, что не приведи господи. На сегодняшний день его запросто можно на полк ставить и в бой отправлять. Справится.

– Выходит, вы своими руками каким-то частникам подарили спеца, которых у самих раз-два и обчелся?

– Так и выходит, – огорченно вздохнул полковник.

– И дел он с империей больше иметь не желает? А родственники?

– Сирота он, – скривился полковник. – Потому и старался так. Понимал, что другого шанса не будет. А насчет дело иметь… Откровенно скажу. Не знаю. Может, пошлет сразу. А может, выслушает, а потом пошлет. В любом случае имей в виду, силовой вариант с этим человеком чреват. Без большой крови не обойдется. Еще раз говорю, чутье на опасность такое, что наши парни только диву давались. И еще. Это мастер рукопашного боя. С детства увлекается и, похоже, до сих пор не бросил. Так что, если будете планировать операцию, учти.

– Силовой вариант меня не интересует. Нам информация нужна, – задумчиво ответил Миловский. – А значит, действовать мы будем мягко и вежливо. Что называется, в бархатных перчатках. Попробуем этого зверя по шерстке погладить, глядишь, и дрессировке поддастся.

– Ну-ну, дрессировщик. Смотри, без головы не останься, – фыркнул полковник.

Как оказалось, приказ Миши занять позицию для стрельбы с колена был совсем не лишним. Едва только люк шлюзовой камеры открылся, как из темноты коридора послышалось змеиное шипение лучевиков, и в абордажную команду полетели яркие росчерки выстрелов. Движением подбородка переключив компьютер скафандра на ночной режим, Миша навел ствол своего штурмовика на скопившиеся в конце коридора фигуры и дважды нажал на спуск.

Штурмовик рявкнул, выплевывая сгусток раскаленной плазмы, и в рядах противника возникла паника. Не совсем понимая, что происходит, Миша с места стартовал вперед, с лязгом и грохотом несясь на противника. Несколько выстрелов из лучевых винтовок бессильно скользнули по броне тяжелого скафандра, и спустя несколько секунд его закованная в сталь туша стремительно врезалась в гущу противников.

Вытянув указательный палец вдоль затворной рамы пистолета, чтобы избежать невольного выстрела, Миша принялся колотить кулаками по всему, что подворачивалось под руку. Это было против всех правил. Это было странно и глупо. Но это сработало. За долю секунды до того, как он влетел в ряды пиратов, ему вдруг стало ясно, что все они одеты в легкие скафандры. Поэтому его железные кулаки легко сшибали противников с ног, ломая носы и ребра.

Еще несколько лучей бессильно прошипели в воздухе, но подбежавшие следом за Мишей бойцы ответили огнем из штурмовых винтовок, и вскоре все стихло. Лежавшие вповалку фигуры в легких скафандрах начали упаковывать, стягивая руки за спиной металлопластиковыми стяжками, которыми упаковывался груз. Разорвать такую стяжку было проблематично, на разрыв они выдерживали усилие в полтонны.

Отдышавшийся после драки боцман, протолкавшись к Мише, постучал стволом винтовки по его шлему и, указывая рукой на пленных, спросил:

– Это что было? Особо экзотический способ самоубийства?

– Просто я вдруг понял, что они все в легких скафандрах, а значит, противостоять мне в рукопашной не смогут. К тому же не хотелось стрелять, а в толпе они побоятся в своих попасть. Яхта-то считай целенькая. Может, еще хозяева живы, – смущенно ответил Миша, разведя руками. – А вообще, с этим налетом больше вопросов, чем понятного.

– Да уж, странностей много, – помолчав, кивнул боцман. – Ну, пошли, посмотрим, из-за чего столько шума и проблем.

Убедившись, что все уцелевшие пираты находятся под надежной охраной, Миша первым делом отправился в ходовую рубку, попутно размышляя обо всех странностях, свидетелем которых они стали. Прежде всего, его удивляла малочисленность экипажа и абордажной команды. Конечно, после долгих лет противостояния со всеми государствами обитаемой галактики пополнять экипажи было проблематично, но даже при этом тех, кого они уничтожили и захватили, едва хватало на пилотирование и обслуживание сторожевого катера.

В рубке никого не оказалось. Судя по всему, пираты планировали увести яхту с собой и поэтому старались не портить ценное имущество. Пройдясь по всем каютам и подсобным помещениям, они с боцманом добрались до грузового трюма, где обнаружили экипаж и пассажиров яхты. Капитан и пять матросов были сильно избиты и лежали прямо на палубе, прикованные к скобам для крепления груза. Пассажиров загнали в пустой контейнер, где и заперли всех вместе.

Взяв пистолет на изготовку, Миша жестом указал боцману на засов, встав сбоку от двери. Железный засов скрипнул, дверь распахнулась, и из темного нутра контейнера послышался старческий, чуть дребезжащий голос:

– Ой-вей, ежели ви пришли требовать с нас еще что-то, то убейте сразу. Ми и так отдали вам все, что имели.

От удивления Миша опустил пистолет. Такой говор он слышал, только просматривая старинные фильмы еще во времена своей учебы.

– Выходите, вы свободны, – крикнул он в распахнутую дверь контейнера.

Послышались медленные, шаркающие шаги. На палубу вышел очень-очень старый человек, одетый в широкие черные штаны, длинный черный пиджак, отдаленно напоминавший френч, и широкополую шляпу, из-под которой от висков спускались совершенно седые длинные пряди. От удивления Миша прикрыл глаза и потряс головой.

– Вы кто? – растерянно спросил он, глядя на старика и не веря своим глазам.

– А ви кто? – ответил старик вопросом на вопрос.

– Мы – экипаж рудовоза. Увидели нападение пиратов и решили атаковать. А теперь, может быть, вы все-таки представитесь.

– Моше Бен-Лагин, раввин из города Зиона, что на планете Израиль, – приподняв шляпу, ответил старик.

– Хренасе, пельмень, – охнул Миша, от удивления перейдя на родной язык.

– Юноша, ежели ви скажете мине, шо ви таки русский, я не поверю своим ушам, – быстро сказал старик, буквально подскочив на месте.

– Скажу, – с улыбкой кивнул Миша. – Лично я русский.

– Шлема!!! – завопил старик, заглядывая в контейнер. – Шлема, ты таки не поверишь, но этот юноша русский. Клянусь Торой и Стеной плача, в это невозможно поверить, но это правда. Выходите, бикицер, вас не тронут.