Дипмиссия (СИ) - Денисов Вадим Владимирович - Страница 3

— В Замок-то тебе зачем? Или не секрет?

— Не имею ни малейшего представления, дружище, наверное, есть какое-то дело, — пожал я плечами.

— Ничего себе! Его сам Сотников вызывает, в диспетчерской все девчата взбудоражены, срочно сняли с задачи флагман флота, а он ничего не знает! Нет, братка, в жизни так не бывает.

— Как видишь, бывает, — вздохнул я.

— А ты Сотникова видел?

— Всего один раз, на групповом собеседовании после прибытия.

— Где выбросило?

— На нашем берегу очнулся, неподалёку от Дровянки. Можно сказать, что повезло, подобрали быстро.

— Эт да… Не, мне, конечно, в государеву муть лезть по погонам не дозволено, но… Дай угадаю, ты видный учёный? Нет? Крутой засекреченный спец? Что-то, связанное с оборонкой?

— Если скажу, мне придётся тебя…

— Убить? — с нервным смешком продолжил фразу рулевой, машинально передернув плечами, словно от пробежавшего по спине холодка.

— Зачем сразу убить? Не сразу. Буду как-то убеждать, что правду говорю, — неопределенно ответил я. — Короче, не угадаешь.

— Вот чёрт, настоящий детектив! Но в любом случае, Макс, ты точно важный хлыщ, если тебя положено экстренно доставлять силами ВМФ. Одного горючего сколько сожгли для прохода по Шпрее…

— Да не, я обычно по земле перемещаюсь. Много и долго.

— Не по земле, а по суше, — автоматически поправил моряк.

— Слушай, а что там на камбузе стряпается, запах сумасшедший, а я не ел ничего.

Он оглянулся и втянул воздух.

— А… Это Корнеев свои знаменитые пирожки печёт. С диким луком и яйцами, да с лесной ягодой.

— А как бы…

— Не волнуйся, скоро сам притащит.

Так оно и вышло, минут через десять дверь в рубку открылась, и Корнеев торжественно внёс небольшой тазик, после чего уселся на откидной стульчик и принялся наблюдать, как исчезают его вкуснейшие пирожки.

— Говорит, что причину вызова не знает, — проглотив половину пирожка, кивнул на меня Паша, и тут же начал вытягивать двумя пальцами очередной горячущий пирожок, на этот раз с ягодой. — И кто по жизни, тоже не говорит, секретный человек. Гадаю теперь.

— Да чего тут гадать, водила он, — спокойно объявил строгий механик, неожиданно для меня улыбнувшись. — Водитель рейсового автобуса, я его полгода назад в Берлине на центральной площади заприметил. Потом ещё раз.

— Точно? — Павел повернул ко мне изумленные глаза.

Я кивнул.

— Говорил же, что не угадаешь.

Разговор продолжился.

— Значит, из Берлина в Замок мотаешься?

На этот раз я покачал головой отрицательно.

— Нет, Паша, международка. Международные пассажирские перевозки, заграница.

— Ни-че-го себе! — судя по выражению лица рулевого, это ремесло он сразу поставил гораздо выше знаменитого ядерного физика, лирика и засекреченного оружейника. — Я и не знал, что такие есть!

— А ты ничего не знаешь, потому как не интересуешься, — проворчал Корнеев. — И не мечи так кулинарию, оставь пироги важному пассажиру. Опять ведь из гальюна не вылезешь, стервец! — и бросил в мою сторону: — Вечно он обожрётся до треска в пузе, а потом стонет. На какие города рейсы выполняете, уважаемый? — это уже ко мне.

— На всякие… До недавнего времени гонял через Нью-Дели на Шанхай, а сейчас выполняю рейсы через Аддис-Абебу на Базель и Бёрн. Швейцария.

— Ух, ты! — опять возбудился Паша. — Макс, а ты в Санта-Барбаре бывал? Говорят, что местные девки особым способом…

— Так Санта ближе Дели на трассе стоит! — перебил я его с удивлением. — Бывал, конечно, мимо не проедешь.

— А как в…

— Да подожди ты, балабол! — рявкнул на него Корнеев. — Слова не дашь вставить. Пашка, вперёд смотри, а то в мель уткнёшься! Кэп вернётся — шкуру с тебя спустит. Девки ему… Человек сам расскажет, в каких городах-странах бывал, и с какими девками философию обсуждал, если захочет.

После таких пирожков грех было жеманничать.

— В Принс-Руперте бывал, в Квебек не так давно ездил. Но это были всего два пробных рейса из Промзоны, пока что это направление бесперспективное, мало пассажиров от устья. Только по спецзаказу, но то дорогое удовольствие. Из Квебека по заказному рейсу разок прокатился в Нотр-Дам…

— И как там у французов? — жадно спросил Павел, опасливо покосившись на строгого механика.

— Бессмысленно для нас, получается огромный крюк. Проще уж по воде пройти или вообще на внедорожнике и прочих квадроциклах махнуть через степь от Заостровской. А там на Сене местный паромщик за копейки в город перебросит.

— Да я не про дорогу, как там вообще с развлечениями для нас, молодых? Рестораны, кафе-бары, француженки, круассаны, мопассаны всякие?

— Паве-ел, йоп… — рыкнул на него механик. — Не позорь флот. А в Каир ездили? Мы ведь тоже кое-где бываем, да, но сейчас реже, начальство не любит флагмана на дальняк отсылать. А уж по суше вообще никак.

— В Каир дорога есть, но не для автобуса. Пока египтяне на своей стороне автомобильный мост через одну капризную речку не перекинут, нормального пассажирского сообщения там не будет.

— И что они?

— Что… Они египтяне, и этим всё сказано, — ответил я Корнееву. — На общественный труд их поднять трудно, кланы.

— Понятно… Интересная у вас работа. Поди, многих знаете на трассах?

— Многих, специфика, — не стал отрицать я.

— Особенно женского пола! — опять расфантазировался вахтенный.

— Времени на это нет, Паша, у меня же расписание.

— Да ладно, при желании всё можно провернуть!

— Можно, — опять подтвердил я. — Паша, у тебя помазок найдется? Надо бы побриться, а то я свой в суматохе на умывальнике в избе забыл.

Корнеев с легким кряхтением поднялся, стульчик со стуком вернулся на место.

— Нет у него ни хрена своего, вечно в машинном отделении побирается… Ходит, как геолог, высматривает, выискивает что-то на полу… Ишь, только что стоя ссать научился, а уже француженок ему подавай! Пошли, Максим, дам тебе и кипяток, и помазок, и туесок под пирожки. Зеркало знаешь, где. Хорошее у нас зеркало, это же ВМФ.

К базе флота подходили уже затемно. Вода была спокойная, пароходик шёл ровно, двигатель, как это у них бывает поздним вечером, работал тихо и с особым удовольствием. Теперь Корнеев находился в рубке, порой выходя на борт с большим флотским биноклем. А меня послали на верхний мостик с приказом развернуть один прожектор под небольшим углом на берег, не спускать глаз с вверенного под наблюдение сектора и ждать оперативных команд. Накинув капюшон штормовки, я следил за бежавшим чуть впереди по кустам и камням ярким пятном и старательно контролировал расстояние.

Впереди показались огоньки на берегу, а потом, мистически, ещё и в воздухе. Это были окна.

Замок возник из сумрака неожиданно: в пустом пространстве материализовалось огромное серое сооружение циклопического вида, причудливо сочетающее в себе зримый функционал неприступной рыцарской твердыни и первые удачные пробы средневековой замковой архитектуры.

Давненько я тут не был. Сколько, месяцев пять? Хотя моё главное начальство сидит здесь, в автохозяйстве, вызывают меня не часто… Помню, как впечатлился и восхитился, увидев грандиозную цитадель впервые, сохранив эти чувства и испытывая их и поныне. Толстые башни, массивные стены с зубцами, между которых выделяются недавно восстановленные крыши из красной черепицы, высокие печные трубы, шпили и изогнутые вверх острые стальные секиры системы замковой противовоздушной обороны. На флагштоках почти отсутствуют флаги, зато есть фонари.

Диссонансом в это мрачное великолепие врывались пятна маленьких служебных помещений караула на стенах, антенны ближней и дальней связи на башнях, полосатый ветровой конус и поворотные прожекторы. Теперь стало понятно, где именно расположены светящиеся окна. Их стало больше, время для сна раннее.

На донжоне, главной башне, установлен издали узнаваемый набор примет: зачехлённая пушка-сорокопятка, закрытая летающая тарелка радара и самые длинные в округе антенны вещательной радиостанции. Там же находится святая святых — резиденция самого Сотникова, человека, у которого, несмотря на все формальные фиксации, нет другой общественно принятой должности, кроме звания Главного, как выдающейся личности, заново собравшей по крупицам российское государство.