Свирепый (ЛП) - Солсбери Дж. Б. - Страница 6

Я отшатываюсь от ее слов.

Этот ребенок чертовски жесток. Каждый слог наносит сокрушительный удар.

Она как...

Твою мать...

Я заставляю себя посмотреть ей в глаза.

Она такая же, как я.

ГЛАВА 2

Ванесса

— Мы почти приехали? Не быстрее ли пройтись пешком? — Я задаю все больше вопросов таксисту, который в данный момент застрял в пробке на пути в Манхэттен.

Когда самолет приземлился в «Ла-Гуардия», мое беспокойство перешло от ровного гула к мучительной боли. Меня бы вырвало, если бы желудок не был пуст. С тех пор как мне позвонили, я не могла впихнуть в себя ничего, кроме глотка воды.

С заднего сиденья такси наблюдаю, как мы приближаемся к небоскребам Манхэттена, которые уходят в небеса, и снова чувствую себя шестнадцатилетней. Это напоминает мне о том, как я жила с родителями в особняке в Челси, посещала самую престижную подготовительную школу и имела четкий план на будущее.

Это было целую жизнь назад.

Но почему-то, оказавшись здесь снова, я чувствую себя так, будто это было только вчера.

Спустя пятнадцать минут и миллион вопросов таксисту мы наконец подъезжаем к многоэтажному кондоминиуму. Я проверяю адрес, который Хадсон прислал мне в смс.

— Это оно.

— Да, я знаю, — говорит таксист с сильным акцентом жителя Джерси. — Именно поэтому я здесь и остановился.

— Точно. — Выпрыгиваю из машины, хватая свою небольшую ручную кладь. Я взяла минимум вещей, только на одну ночь. Достаточно, чтобы вывезти Хейван из Нью-Йорка и вернуться в Маниту-Спрингс, где ей самое место.

Бросаю водителю немного наличных, сильно переплачивая. Но я слишком эмоциональна, чтобы сосредоточиться на чем-то достаточно долго, чтобы считать.

Я просто хочу вернуть свою дочь.

Хадсон заверил меня, что будет охранять Хейван, пока я не приеду. Насколько помню, он честный и надежный парень.

Больше, чем я могу сказать о его близнеце.

Мой желудок снова сжимается, и это чувство становится для меня слишком привычным.

— Здравствуйте, я к Хадсону Норту, — говорю консьержу, который приветствует меня, когда я вхожу. — Я Ванесса.

— Да, он ждет вас. — Женщина кивает в сторону лифтов. — Наш сопровождающий проводит вас.

Одна из многих вещей, по которым я не скучаю в городской жизни, это привратники богачей. В Маниту-Спрингс вы можете одолжить сахар у соседа. Черт возьми, вы даже можете зайти и взять его сами, если их нет дома, потому что никто не запирает двери.

— Хороший выдался день, — болтает лифтёр, пока мы поднимаемся.

— Эм... конечно. — Я даже не могу начать осознавать что-то настолько безобидное, как погода. Забавно, но с момента телефонного звонка я не помню, чтобы мне было холодно или жарко. Черт, неужели это было только сегодня утром?

Лифт пикает, и я спешу выйти, прежде чем двери полностью открываются.

Двойные двери Хадсона — одни из двух на этом этаже. Я сильно стучу.

Когда дверь открывается, я отшатываюсь от мужчины, стоящего передо мной. Это Хадсон. Я сразу же узнаю его. По тому, как он держит челюсть, по непринужденному положению его плеч и по абсолютной доброте, которая таится в его глазах. Но даже зная все это, моя реакция «сражайся или беги» берет верх, и я делаю шаг назад. Потому что Хадсон — самый близкий человек к Хейсу, человеку, который оставил меня одну с двумя тысячами долларов наличными и письмом.

— Ванесса, — говорит Хадсон с нежностью, которую я чувствую в своей груди. — Заходи.

— Где Хейван, — требую я, проходя мимо него в квартиру. Взглядом обшариваю пространство в поисках своей дочери, и если бы мне так не терпелось увидеть ее, то, возможно, нашла бы время, чтобы оценить прекрасный пентхаус, обстановку и декор.

Хейван вскакивает с дивана.

— Ты позвонил маме?

Я бросаю свои вещи и притягиваю ее к себе.

— О, слава Богу, — говорю я и сжимаю ее, замечая, что она не обнимает меня. — Ты в порядке.

Она напрягается и пытается вырваться.

— Да, я в порядке. — В ее голосе слышится раздражение.

Я отхожу достаточно далеко, чтобы проверить, нет ли у нее синяков, порезов или признаков дискомфорта. Не найдя таковых, снова притягиваю ее к себе.

— Почему, милая? Почему ты сначала не поговорила со мной?

Она вырывается из моих рук.

— Потому что ты лгунья.

— Хейван, это не...

— Привет, Несс. — Это прозвище. Этот голос.

О, боже, пожалуйста, нет.

Я закрываю глаза. Пусть он исчезнет. Я не могу этого сделать. Не могу справиться с этим. Не сейчас. Никогда. Я не могу...

Меня покачивает.

— Черт. — Большие руки придерживают меня за плечи.

В панике распахиваю глаза. Я не смотрю на него, но знаю, что это Хейс держит меня за руки. Мое тело вспоминает то, что я заставила забыть свое сердце и разум. Потом отталкиваю его руки и вырываюсь из его хватки.

— Не трогай меня!

— Ванесса, все в порядке, — спокойно говорит Хадсон. — Ты выглядишь так, будто собираешься упасть в обморок.

— Я в порядке. — Я отказываюсь смотреть в сторону Хейса. — У меня просто немного кружится голова.

— У нее так бывает, когда она не ест, — замечает Хейван скучающим голосом.

— Я в порядке.

Я чувствую, как Хейс приближается.

— Давай я тебя...

— Нет. — Я протягиваю руку между нами, все еще отказываясь смотреть на него. — Мне ничего от тебя не нужно.

— Хейс, — мягко говорит Хадсон. — Может, тебе лучше уйти?

Да, убирайся на хрен. Подальше от меня и моей дочери.

— Нам нужно поговорить, Нес...

— Не называй меня так! — Я закрываю глаза и отгоняю поток воспоминаний. — Мы уезжаем. — Объявление произносится шепотом.

«Я сильная. Я способная. Мне никто не нужен», — повторяю как мантру в своей голове. Делаю глубокий вдох, расправляю плечи и нахожу самое безопасное лицо в комнате.

Мой взгляд останавливается на женщине со светлыми волосами и глазами, в которых отражается боль. Я знаю, что мои глаза не отражают такую боль. Знаю это, потому что скрываю самые сломленные части себя под маской безразличия.

— Мы уходим. — Я нахожу свою сумку у двери. — Хейван, бери свои вещи. Я уверена, что мы сможем улететь отсюда...

— Я никуда не поеду.

Моя рука замирает на дверной ручке.

— И ты не можешь меня заставить.

Спокойно поворачиваюсь, хотя внутри меня все бушует. Сердце и разум кричат, чтобы я увезла ребенка из этого богом забытого города, подальше от этих незнакомцев, и вернулась домой, где нас любят. Где мы в безопасности. Где сможем забыть обо всем этом. Оставить все позади. И начать с того места, где остановились. Но медленно кипящее упрямство на прекрасном лице Хейван говорит мне об обратном.

— Послушай, мы можем поговорить дома. — Я говорю так, будто пытаюсь заманить испуганного котенка. — Я расскажу тебе все и отвечу на твои вопросы. Только правду. Обещаю.

Она скрещивает руки на груди.

Я скрежещу зубами.

— Дядя Хадсон сказал, что я могу оставаться у него столько, сколько захочу.

— Господи, — ворчит Хейс откуда-то из комнаты.

Хадсон вздрагивает, когда я обращаю на него внимание.

— Серьезно? — Сжимаю руки в кулаки. — Ну, а я твоя мать. И я говорю: хватай свое дерьмо. Мы уходим. Сейчас же!

Она смеется, потом ухмыляется, и, черт возьми, эта ухмылка всегда напоминала мне о Хе... доноре спермы.

— Если хочешь отвезти меня домой, тебе придется тащить меня туда, и я буду брыкаться и кричать всю дорогу.

Каблуки втоптаны. Уперлась рогом. Абсолютно непоколебима. Вот это она получила от меня.

— Поцелуй на прощание свою машину, — говорю сквозь стиснутые зубы. — И телефон. Ты под домашним арестом до конца жизни.

— Да, только мне скоро исполнится восемнадцать, так что...

Этот разговор ни к чему нас не приведет, и это далеко неидеальный вариант — вести его в присутствии людей, которых, как я надеялась, больше никогда не увижу.