Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 9

Волк ещё сильнее сгорбился, припал к камням. Попробовал завыть, но закашлялся.

Я уже замечал, что не все одомашненные волки умели выть. Наверное, их слишком рано забирали от матерей.

Выть я тоже не умел, только заорать мог. Но громко.

— Вперёд ма-арш!!! — крикнул я. — Начинаем движение! Пошли-и-и!

И стал протискиваться мимо найманов к самому первому зверю.

Из-под ног выскальзывали камни, ухая в пропасть. Дикие волки молчали.

Я подобрался к волку, что шёл первым и схватил его за шлейку. Потянул.

— За мной, братишка!

Дёрнул ремень, и волк неохотно шагнул следом.

Скалы молчали, и постепенно за нами двинулись другие звери.

На плато, а может и на плоскую вершину горы — уже было не разглядеть — мы поднялись в темноте.

Всю дорогу я шёл впереди с найманами и волками. Почти без тропы, по неверным камням, убегающим из-под ног.

Наверху было холодно, дул сильный ветер, но мы так вымотались, что без сил повалились на камни.

— И как тут караван ходит?.. — выдохнул я.

Один из найманов махнул рукой вниз:

— Караванная тропа идёт в обход Сердца Быка, а мы забрались на вершину и завтра увидим Белую гору.

— Ясно, — кивнул я.

Значит, найманам было приказано вести отряд короткой, но опасной дорогой. А зачем?

Показался Сурлан — он шёл первым. За ним след в след — вся наша маленькая группа.

Удивительно, но Нишай выглядел довольным, хоть волосы его и намокли от пота. Впрочем, и он, и я — шли почти без груза. В наших мешках лежали только одежда и личное оружие.

Сурлан тут же поднял меня с камней за шкирку, а охотники побросали с плеч тяжёлые мешки с припасами и стали устраивать одно спальное место для всех, чтобы было теплее.

Нишай делал вид, что не устал. Он прошёлся по каменному плато, подсвечивая себе руками. Вернулся.

— Мы на вершине горы! — объявил он.

— Мне тоже так показалось, — буркнул я.

Руки Нишая всё ещё светились, и я заметил, что физиономия у колдуна совсем не весёлая, как мне показалось сначала.

— Ты говорил с волком, как с человеком, Кай! — сказал он обвиняюще.

— И?.. — спросил я.

Это такой приёмчик, чтобы заставить наезжающего переключиться на конкретику и подумать, а на фига он собственно наезжает? Что хочет спросить?

Вот, например, догоняет тебя собрат по оружию и орёт с выпученными глазами: «Ты, Кесарь, совсем берега потерял, имел я твою мать и всех твоих родственников!»

Понятно, что в такой ситуации нельзя отвечать долбодятлу, что он долбодятел, иначе и до драки дойти может, а она нам зачем?

Проще изобразить непробиваемое равнодушие и спросить: «И?..»

И тебе, как правило, отвечают что-то вроде: «Ну, это же ты каптёрку закрыл и ключи забрал?»

Ты оговоришь: «Ну ок, пошли открою».

Оставь им ключи, ага. В каптёрке ящик спирта, но не объяснять же это всем долбодятлам подряд?

В общем, подначка сбивает градус разговора и заставляет собеседника подумать, а чего он собственно наезжает?

Но Нишай не купился.

— Чего — «и»? — переспросил он недоумевающе. — Я же видел — волк тебя понял!

— Ну, понял, — кивнул я.

— А почему?

— А ты сам подумай?

Нишай замолчал и задумался.

Странный парняга. Любой нормальный полез бы сейчас с расспросами. Но Нишай забрался в импровизированную палатку из меховых плащей и молча устроился там.

Я, несмотря на усталость, медлил. Только у наших охотников были с собой короткие копья, чтобы натянуть от ветра плащи и устроиться хоть в каком-то тепле. А как собираются спать найманы?

Скоро они сбились вокруг своего колдуна, и тот разжёг магический огонь — без дров, на голых камнях. Всадники же решили спать рядом с волками, надеясь на их толстую шкуру.

— Может, тоже огонь разожжёшь? — спросил я Нишая, забираясь под шкуры.

— Так он же не греет, — удивился тот и зевнул.

— А зачем он тогда зажёг?

— Чтобы успокоить воинов. Холодно, так пусть погреются хотя бы иллюзией.

Я пожал плечами и какое-то время жалел, что Мавик не полез со мной в горы. Пока не согрелся и не уснул.

Мечтал, что утром встану и буду разглядывать Белую гору, а уставился с спозаранку на наших ездовых волков.

Выглядели они странно — бродили по каменистому плато, шатаясь, как пьяные.

Пришлось будить Нишая.

— Посмотри, что с волками! — прошипел я ему на ухо.

Тот открыл глаза, протёр их и объявил:

— Так это их колдун опоил соком суркы. Иначе они на гнездо не пойдут.

— Куда не пойдут?

— Ну ты и заяц, Кай! — Нишай выпростал из-под плаща руки и поёжился. — А зачем мы на гору лезли, а не по тропе шли? Со стороны восхода — на обрывах — гнезда волчиц. Найманы по заре выслеживают, откуда мать полетит кормиться, подлетают к гнезду и забирают волчат. Они ж за волчатами сюда и шли. А потом мы спустимся с ними к Белой горе…

— Бл!.. — вырвалось у меня. Опять я споткнулся об реалии, что всем были понятны без слов! — А чего ты мне раньше не сказал? Лучше бы мы вчера назад повернули!

— Я думал — ты знаешь, — удивился Нишай. — Да и не успели бы мы спуститься до темноты. А ночевать на обрыве — это было где-то на грани здравого смысла. Ты всё верно сделал — надо было идти вперёд.

— А теперь что⁈ — я готов был кого-нибудь прибить, но понимал, что не могу даже рассказать, отчего злюсь.

И для Нишая, и для Сурлана и его группы, ситуация с волчатами была нормальной, обыденной. Они не знали, что мы отбираем детей у таких же разумных, как и мы сами. Отбираем и делаем даунов!

Нишай смотрел на меня с интересом, но от банальностей воздерживался. Ждал, что я сам объясню, чего вдруг завёлся.

— Если найманы наловят волчат, дикие волки сожрут нас на обратном пути! — выпалил я.

Мне показалась, что это вполне подходящая версия.

— Может, и не сожрут, — пожал плечами Нишай. — Назад-то мы этим путём не пойдём.

— А куда мы пойдём? — я кивнул на белую вершину впереди по курсу. — Сразу на Белую гору полезем?

— Мы к ней спустимся, — пояснил Нишай, глядя на меня, как на слабоумного: то с волками общаюсь, то чушь несу. — И найманы с волчатами войдут в главную пещеру. Или — не войдут.

— Ты принял мою версию?

То, что Белая гора закрыта, я всё-таки только предположил.

Нишай нахмурился, видимо сомнения у него остались, но пояснил:

— Я и в лагере вашем про это думал, и на тропе. Когда вокруг то обрыв, то пропасть — особенно хорошо думается. Я вспоминал и сравнивал — слишком многое говорит о том, что ты прав, и гора закрыла свои пещеры для Вайги. Нет иного объяснения, почему терий Верден до сих пор не бросил зайцев на перевал. Обучение, волки — всё это отговорки. Посадить подростков здешних кровей, которая, по версии Шудура, должна остановить огонь, можно и на взрослых крылатых. Конфисковать у тех же найманов — они с печатями, бунтовать не посмеют. А вот если гора закрыта, и знает об этом только Шудур…

— И Наяд, — подсказал я. — Этого его воины охраняют перевал.

— И Наяд, — согласился Нишай. — Вот тогда главный колдун будет уговаривать наместника подождать со штурмом, придумывать десятки причин. Ведь терий Верден решит, что закрытие Белой горы — вина глупого и нерасторопного колдуна. Когда наместник отправился на завоевание долины Эрлу, Шудур хвастался, что горы способен свернуть своей магией. И вдруг — Дьайачы не пускают Шудура в гору.

Он фыркнул и потёр озябшие руки.

Но я от злости даже холода не ощущал.

Это же что выходит? Сейчас найманы наловят месячных или вроде того волчат? И как я потом Бурке буду в глаза смотреть?

— Ты уверен, что наместник обвинит Шудура в том, что гора закрылась? — спросил, сжимая кулаки так, словно это они были виноваты.

— Уверен, — кивнул Нишай. — И потому Шудур спешит обвинить в этой же напасти меня. Иначе ему несдобровать. Терий Верден головой думает редко, а вот виноватых ищет каждое утро. Пока злость не сорвёт — к нему с докладами и не ходят. Скотина бешеная наш наместник, это известный факт.