Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 8

Ему было скучно — найманы сторонились его и боялись даже насмехаться издалека.

— А это интриги и прочие безобразия, что творят власть имущие, — пояснил я.

— Ну а чем ещё заняться колдунам, если нет интриг? — удивился Нишай. — Не найдёшь им врагов, так они глотки друг другу рвут. Ты же должен понимать: все хотят власти.

— Я — не хочу.

Нишай посмотрел мне в глаза и пожал плечами:

— Ну, тогда ты один такой, заяц Тенгри.

Я посмотрел на Сурлана, миролюбиво взирающего на охотников, занятых похлёбкой.

От котла валил аромат варёной свеженины, а мужики всё колдовали над ним, добавляя ячменную крупку и дикий чеснок.

— Посмотри на Сурлана — разве он хочет власти? — спросил я. — Ему вполне достаточно той, что есть.

— Так это же дикари, — беззлобно рассмеялся Нишай. — Надоест им правитель — и они бегут от него в горы. А в городе — куда побежишь? Посмотри на найманов — разве они сумели бы добыть себе ужин за время, пока разводят костёр? Они перестали быть дикими и зависят от города. Значит, управлять ими легче. Но и рабы видят богатства императора — и тоже хотят власти. Представь: сидишь на троне, копишь богатства, а рабы трудятся для тебя и воюют.

— А жопу не отсидишь? — спросил я, намекая на надоевший Нишаю паланкин.

Он рассмеялся и развёл руками.

— Да я же с детства был ненормальный, — легко признался он. — Всё время за книгами. Если бы не братья, что задирали меня, я бы и сражаться совсем не умел. Я и в Белой горе хотел попросить не меч, а книги… Но тогда бы они мне вовсе житья не дали.

— А как там, в Белой горе? — спросил я.

— Увидишь. Завтра мы пройдём самую опасную часть пути. Там тропа вьётся по скалам — над обрывами и горными реками. А утром нам откроется Белая гора. И туманные облака будут лежать над её вершиной.

— А откуда ты знаешь, что облака состоят из тумана? — удивился я.

— Любопытство заставляло меня подниматься высоко в горы, — Нишай улыбнулся мечтательно. — И я трогал эти облака. Это просто сырой туман…

Утром на горизонте показались серые скалы, подул ветер и резко похолодало. Но это не замедлило нашего продвижения, тёплые плащи были в экипировке у всех.

Камней на дороге становилось всё больше. Тропа начала резко подниматься в горы. Всё чаще попадались уже не лесистые макушки, а скальные выступы.

Деревья мельчали, жались к земле, а горные травы вообще становились крошечными. За несколько месяцев лета они пытались вырасти на скудной земле, отцвести и дать плоды.

Здесь было ещё довольно тепло, но я видел дальние вершины, где лежал снег. А вода в ручьях по пути стала обжигающе ледяной и ледниковой, сладкой.

К вечеру какая-никакая дорога пропала совсем. Пришлось лезть в горы по неверной осыпающейся тропе.

Волчьи воины спешились, но двигались далеко впереди нас. Это и спасло основную группу.

Когда тропа пролегала над обрывом и сузилась так, что на ней едва могли разойтись двое, откуда-то сверху раздался заунывный волчий вой.

Мы замерли, прижавшись спинами к скале. А ездовые волки заметались, и хозяевам стоило большого труда удержать их.

Звери хлопали крыльями, пытаясь взлететь, рычали и загребали лапами, осыпая и без того сыпучие камни.

Эхо подхватило вой и потащило его по горам. Сзади завыли волки из нашего арьергарда. К счастью, они ещё не успели вступить на самый опасный участок тропы.

— Это нас предупреждают, однако, — сказал Сурлан. — Не надо, однако, ходить.

— А эхо-то какое долгое… — я понимал, что соплеменники Раху не любят такие визиты. Наверное, где-то в скалах прятались соглядатаи волчьего племени.

Нишай молчал, прислушиваясь.

— Однако к бою надо готовиться, — решил Сурлан, и наша охрана сразу как-то подобралась.

Я заметил, что волки и барсы полезли в горы в полной экипировке, хотя найманы постарались облегчить дорогу, сняв часть оружия и убрав в мешки за спиной.

Видно, Ичин с Майманом опасались, что у Белой горы нас встретят неласково. Но предупреждения от вольных крылатых волков я не ждал.

И зря. Бурка-то вернулся. Непонятно, что из его рассказов усвоили соплеменники.

Движение застопорилось.

Крылатые волки найманов жались к тропе и не хотели идти дальше. Обходить их было опасно — звери в любой момент могли снова начать бузить.

Найманы выталкивали вперёд колдуна, чтобы успокоил зверей. Тот сопротивлялся, понимая, что с волками происходит что-то необычное, а жизнь у него одна.

— Плохо, — сказал Сурлан. — Проторчим тут до ночи, однако. Холодно будет ночевать.

— Дай-ка я попробую, — вызвался Нишай, пробираясь вперёд.

Он шёл в хвосте нашего маленького отряда.

Я перехватил его за плечо и мотнул головой.

— Нет, попробую я.

Глава 5

Волчонок

Легко было сказать — попробую.

Тропа шла над обрывом — узкая и неверная. Найманы вытянулись цепочкой, и, чтобы обойти впереди идущего, надо было прижаться к нему и вцепиться в скалу.

Я весь употел, пережидая, пока камни сыпались из-под ног. Но попытаться поговорить с волками мог только я, это — без вариантов.

Нишай не знал, что вой мог быть вполне конкретным приказом нашим «крылатым лошадкам». Не знал, что ездовые волки пусть немного, но помнят «людской» язык.

Именно поэтому волки довольно хорошо понимают и всадников. У них есть языковая база. А запомнить чужие слова — дело техники.

Судя по панике наших крылатых, дикие волки пытались запретить одомашненным сородичам двигаться дальше по тропе. И в иных обстоятельствах я мог бы согласиться с ними. Но не сегодня.

Близилась ночь. Мы не могли провести её на карнизе, шириной в полторы человеческие ступни. Нужно было добраться до ровного места и как можно быстрее — наши волки скоро ослепнут во тьме.

Прижимаясь к скале, я дошёл до наймана, замыкающего передовой отряд.

Его волк был совсем молодой, бурый с рыжиной. Он заволновался и оскалился.

— Тихо, братишка, — прошептал я чуть слышно.

Слух у крылатых волков лучше, чем у найманов, а я пришёл говорить со зверями, а не с людьми.

Позади с шумом, похожим на выстрел, сорвался камень, и его приятели тонкой струйкой потекли в пропасть.

Я оглянулся — за мной тащился Нишай.

Только его мне и не хватало. Прижал пальцы к губам: «Молчи!»

Прошептал, обращаясь к волку:

— Я слышу, что старшие люди сердятся на тебя. Не разрешают идти вперёд. Но здесь ночевать нельзя. А назад мы не можем пойти — очень скоро будет темно, мы сорвёмся в пропасть и все погибнем. Ты поломаешь крылья. Ты не можешь летать в темноте.

Волк заскулил. Кажется, он меня понял.

— Не бойся, иди вперёд. Мы не враги людям. Нам нужно просто дойти до ровного места. Здесь оставаться нельзя. Надо идти, быстро. Здесь опасно.

Совсем рядом раздался душераздирающий вой — меня услышал не только крылатый «братишка».

Вой подхватили и понесли по ущелью другие дикие волки, аукаясь друг с другом.

Вот они-то в темноте летали прекрасно. Наверное, прятались сейчас где-то в скалах. Но как я ни вертел головой — разглядеть не удалось ни одного.

— Вы хотите, чтобы ваши дети погибли⁈ — выкрикнул я в пространство. — Идёт ночь! Они ослепнут и свалятся с тропы! Мы тут еле стоим!

Вой прекратился. Дикие волки (он же — «цивилизованные люди») заткнулись.

Поняли наконец, что место для засады выбрали опасное не только для «человеков», но и для своих безумных детей.

Пользуясь их замешательством, я подобрался к буро-рыжему ещё ближе и подтолкнул его.

— Быстрее! Иди вперёд! Темнеет!

Волк присел, опустил морду и заскулил, по-щенячьи растягивая губы с чёрной каймой. Он смотрел на меня, как на старшего.

— Иди! — сказал я твёрдо. — С собратьями твоими потом разберёмся. Они не идиоты, чтобы заставить детей ночевать на узкой тропе над пропастью!