Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 18

И правда — шестерых медведей привёл с собой Ойгон — широколицые, здоровенные! Тоже проснулись, выбрались на солнышко, глаза круглые вытаращили.

Айнур поморщился, но тоже пошёл к костру. Заносчивый он был, этот воин из крепости, и язык у него был злой.

Но Майман только смеялся над плохими словами Айнура, а Ичин — делал вид, что не слышит. Будто мелкая птица кричит, в которой и мяса-то нету.

Истэчи стоял рядом с дедушкой Тином, а тот всё любовался корзиной с колёсами.

Но младший больше не радовался вниманию старого шамана. Он смотрел, как собираются вокруг костра воины, и удивлялся, как много в лагере воинов из разных родов.

Тут были и волки, и медведи, и барсы.

И мальчишки, ещё не ставшие воинами — вообще непонятно, каких родов.

И вайгальские городские стражники. И Незур, что нашёл себе приятелей среди воинов Айнура. И дюжинный Йорд — самый большой враг, сражавшийся с всадниками вольных племён над долиной Эрлу.

А ещё — воины из армии убитого правителя Юри. Во главе с воином крови дракона, Айнуром. Вроде и не враги, но откуда столько презрения на их лицах?

Кай говорил, что нельзя ссориться, когда есть общий враг. Говорил, что злиться надо на врага, драться с врагом.

Кай — великий воин, Гэсар, он всё знает. Но иногда молодым барсам и волкам хотелось послать в лицо Айнуру стрелу-другую, чтобы не глядел «с вершины горы».

Истэчи посмотрел, как усаживаются рядом с дедушкой Тином лучшие воины вольных племён, вздохнул.

Хотел уйти — не его дело слушать, о чём будут говорить старшие.

Но дедушка Тин вместо слов сунул руку в корзину. Брусники в горсть набрал и раздавил в кулаке. И потёк ягодный сок по его костяшкам, как будто кровь потекла.

Ейне вскрикнула, прижала к щекам ладони. А дедушка Тин снова опустил руку в корзину, разгрёб ягоду, достал наконечник копья, весь в красном ягодном соке.

Майман вскочил. Ичин вскочил. Ойгон вскочил, и гости его — медведи — вскочили. Только Айнур остался сидеть.

— Выходим немедленно, — сказал Ичин. — Ойгон с дороги устал. Пусть за меня останется в лагере. Старшим.

Ойгон нахмурился, головой помотал.

Медведь, главный из тех, что пришли с Ойгоном, тоже руку в корзину шамана сунул. Ещё один наконечник вынул, весь в красном соке брусничном.

— Идти надо всем, — сказал он коротко. — Этот бой — последний бой будет,

— Да вы что, сдурели, что ли, все разом? — удивился Айнур. — Куда идти? Зачем?

— Духи говорят — у Белой горы битва будет, — скупо пояснил Ичин. — Последняя. Там все и умрём, если так надо. Или прогоним чужих со своей земли.

И он стал раздавать команды воинам.

Одни побежали за оружием и походным снаряжением, другие бросились в лес к волкам, что отдыхали после утренней охоты на склоне горы.

— А разведка что говорит? — спросил Айнур. Но его никто не услышал.

Началась суета, сборы. Истэчи стал вспоминать, где его походный мешок, всё ли там увязано? Но уйти не мог — дедушка Тин всё щупал и разглядывал корзину с колёсами.

— Я тебе лепёшек положу свежих, — прошептала Ейне, склонившись к плечу Истэчи. А потом ещё тише прошептала: — И рубаху сошью.

Истэчи ощутил, как горячая кровь заливает его лицо, красная — как брусника.

— Да стойте вы! — заорал Айнур. — Сколько есть книг — везде записано, что никогда не бились воины у Белой горы! Нельзя у Белой горы биться!

— Кто мы, чтобы спорить с духами? — нахмурился Ичин.

Он уже принёс к костру свой мешок с одеждой, оружием и припасами.

— Да где они, эти духи? — Айнур стал оглядываться, словно и сам шаман. — Старый дед пришёл, и вы сорвались⁈ Кто вообще видел этих духов? Ну? Пусть выходят? Пусть сами скажут?

Ичин не стал слушать. Склонился к шаману, заговорил с ним, обсуждая дорогу.

Истэчи заторопился — быстренько укатил корзину в большой аил, накрыл шкурой. Лук взял, стрелы. Меч взял, которым так и не научился толком владеть. Куртку тёплую, плащ.

Вышел к костру, где уже собирались воины и охотники и толпились мальчишки. Они шумели, а их главный, Йорд, что-то скрипел голосом. Только никто не желал его слушать.

— Нельзя, чтобы он погиб! — донёсся голос дедушки Тина. — Один у нас такой мастер!

Истэчи понял, о ком он, и совсем не обрадовался. Попытался затеряться среди других воинов, но Ичин мигом нашёл его.

— Ты не пойдёшь! — велел. — И все, кто ещё не стал воинами, тоже останутся в лагере. Слишком быстро пойдём, такой дороги юным не выдержать. Охраняйте лагерь. Варите мясо! Ждите обратно!

Мальчишки разочарованно завыли, словно волчата. У Истэчи глаза защипало от желания идти вместе со всеми.

— Всем стоять! — рявкнул Айнур. — Мои люди останутся здесь! Я не идиот — идти, не зная, зачем и куда!

Чиен, его ближник, молча снял с палки плащ, сушившийся у костра, и пошёл в лес вслед за пешими. Те решили не медлить.

Всадники ещё возились с волками, но они догонят и обгонят.

— Да что же это делается⁈ — заорал Айнур. — Ты куда, Чиен? Стой!

Ещё один воин Айнура, очень большой, как Майман, тоже крикнул Чиену:

— Подожди!

И побежал следом.

Истэчи оглянулся, и увидел, что в лагере уже нет ни дедушки Тина, ни вольных воинов. Один он остался. Самый главный. Чужаки — не в счёт.

Айнур выругался, уселся у костра, сгорбившись, как ворона.

А Истэчи расправил плечи: не взяли — и ладно. Зато теперь весь лагерь на нём. И все посты — на нём. И Ейне рядом.

Он никогда ещё не командовал целым лагерем с мальчишками и волками. Но понимал: нужно порядок блюсти.

Нужно, чтобы каждый день были занятия, а вечером — песни, чтобы росла зелёная шишка в горшке у Шасти.

И нужно прямо сейчас организовать в лагере дежурство по образу военного. На это и мальчишки сгодятся.

— Сюда слушай! — велел он Йорду. — Те охотники, кто охранял лагерь, тоже ушли к Белой горе. Надо нам самим посты ставить. Хорошо!

Йорд кивнул и стал выкликать мальчишек из старших.

А Айнур сидел, словно умер. И люди, что остались с ним, тоже не знали, куда идти и что делать.

К вечеру всё наладилось, и порядок восстановился: юные всадники махали мечами, люди Айнура уныло бродили по лагерю.

Истэчи решил было снова заняться телегой, когда услыхал свист дозорного.

Что опять? — хотел уже рассердиться он. К телеге его тянуло, словно был к ней верёвкой привязанный.

Но голову-то уже поднял, и увидел в небе дракона. А потом и дюжину волчьих всадников.

Люди Айнура прыснули по аилам и юртам — как мальки на мелководье. Истэчи тоже ушёл в аил. А Шасти — жена Кая — вышла из юрты, где весь день просидела. Мало ли, какой колдун прилетел?

Но прилетел не колдун.

Огромный чёрный дракон в боевой броне с маху опустился на каменистую землю. Маленькая драконица закурлыкала, приветствуя его. Волки, на которых учили летать мальчишек, насторожились — с неба в лагерь посыпались их собратья.

Истэчи стал считать, сбился, но по строю и так понял, что волчьих всадников была полная дюжина.

С дракона спрыгнул воин в богатой одежде — чёрной, блестящей, наверное, колдовской. И заорал, как Айнур:

— Вы почему ещё здесь⁈ Вам когда было велено выдвигаться к Белой горе⁈ Где Йорд⁈

Йорд был на месте — сидел на камне и учил мальчишек махать мечами. И воин Айнура, Вигра, тоже был рядом с ним. Вроде как помогал.

Когда дракон успокоился и сложил крылья, Йорд поднялся с камня и захромал навстречу драконьему всаднику.

— Приветствую тебя, Наяд! — сказал он очень громко.

Про Наяда Истэчи слышал. Он вспомнил, что всадник этот командовал в бою всеми волчьими воинами.

Большая какая кедровая шишка! Вот же долго придётся лущить!

— А где колдун? — спросил Наяд, не замечая приветствий.

— Отправился к Белой горе, — пояснил Йорд. — А нам велел пока оставаться здесь.

— Ты чьи приказы слушаешь, хромое отребье⁈ — разозлился Наяд. — А ну — марш! Все живо — к Белой горе! Туда едет сам император! Я должен предупредить терия Вердена, а я тут с тобой, дураком, вожусь!