Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 11

Но меня несло вслед за другом, и я как-то ухитрялся перепрыгивать через камни и трещины. Благо тропа в этом месте была ещё достаточно пологой и широкой.

Бурка в темноте видел лучше. Он в запале бежал вниз с горы, не меняя облика. Словно забыл в мальчишеской обиде, что может сбросить длинную рубаху, оборотиться в крылатого волка и улететь.

Тропа виляла, я пытался ускориться на поворотах, рискуя разбиться на фиг. Но волк и в человеческом теле был шустрее меня.

Скорость всё росла, ведь бежали мы под уклон. Теперь и захочешь — не остановишься.

И вдруг на пути у нас выросло что-то огромное и лохматое!

«Медведь?» — подумал я, выхватывая меч.

Бурка влетел в это лохматое, раздалось рычание, и… я врезался в волколака и обхватил его, оттаскивая от зверя и прикрываясь мечом.

Бурка рычал, в ответ ему тоже неслось рычание. И горели отражённым светом луны огромные звериные глаза.

Всё это длилось какой-то миг. Потом взгляд горящих глаз стал ошарашенным и виноватым, а рычание переросло в визг. Такой жалобный и знакомый, что я сразу понял, что это — Мавик!

Так и крался за мной втихаря, скотина лохматая! И устроился спать на тропе, бегущей с горы, решив, что уж тут-то его никто не заметит!

Я вспомнил это место. Дальше тропа сужалась и шла над обрывом. Там бы мы так не побегали.

— Повезло! — выдохнул я.

Здоровенный волк сработал как шерстяной амортизатор, иначе мы оба могли улететь с тропы в пропасть. И не факт, что волколак успел бы вырастить крылья.

Бурка всхлипнул. Его трясло — от обиды и скорости.

— Мавик, ну твою мать! — прошептал я, покрепче прижимая к себе приятеля вместе с волчонком.

— Как ты мог⁈ — выкрикнул Бурка, пытаясь вырваться.

— Что — мог? — наигранно удивился я. — Мы волчонка спасли, из пропасти вытащили. Там ещё пять в мешке у найманов. Пошли! Выручать надо!

Я знал — объяснялок волк сейчас не поймёт. А вот волчата могут быстро вернуть ему голову на место. Так бегать — это же все мозги можно растерять.

— Дура эта! — прошептал Бурка. — Тёплое гнездо не захотела бросать! Всем велели уносить щенков в грот, а она осталась! Все бабы — дуры!

Вот значит как? Дикие волки, не сумев остановить наш отряд, взялись поднимать с гнёзд волчиц со щенками?

— Почему ваши мужчины не охраняют гнёзда? — спросил я.

— Не знаю, — выдохнул Бурка и перестал выворачиваться из моих рук. — Наверное, потому что мы прокляты, — признался он. — Волчицы могут выводить потомство только в здешних скалах. И гибнут волчата часто. Вы — только одна из причин. Мы считали, что вы — неразумные. А от всех бед не убережёшься.

— А потом ты вернулся к своим и рассказал, что разумные? — спросил я. — И твои сородичи взялись с нами воевать?

— Не воевать, — мотнул головой Бурка. — Мы не воюем с теми, кто слабей нас. Только с сильными. Наши просто решили предупредить вас. Чтобы вы поняли наконец — так нельзя!

— Нельзя, — согласился я. — Пошли волчат выручать.

Мавик заскулил.

— И ты пошли. Я дома с тобой разберусь! А сейчас лучше, чтобы рядом был, а то неизвестно, куда тебя ещё занесёт!

Дорога всё вилась и вилась вверх — обратно мы еле тащились.

Бурка шёл впереди — он лучше видел во тьме. Волколак прижимал к груди волчонка, что-то поскуливая-нашёптывая ему. Серая рубаха служила мне ориентиром.

Я вёл Мавика, ни фига не видящего в ночи. Тьма в горах бывает такая, что даже кажется, будто ослеп.

Но жался не он ко мне — а я к нему. Замёрз. Бежать вниз было жарко, а теперь холодный ветер обжигал мокрую спину.

Мы всё поднимались и поднимались. И вдруг Бурка остановился.

— Ты чего? — прошептал я.

— Слышишь? — спросил он.

Я вслушался и уловил нестройные голоса.

Похоже, это найманы обмывали тяжёлый день. Холод, неудачная «охота» — всё это заставило их пустить вход последнее средство — араку.

— Напились, — констатировал я. — Теперь горло дерут. Это у них песни такие. Сейчас напоются и спать пойдут. Нам же проще будет украсть волчат.

Нишай ждал нас у обрыва, но уже в тёплом плаще. Второй он держал в руках. Перед ним на голой скале горел маленький огонёк, слегка подсвечивая фигуру колдуна.

Здесь звуки песни раздавались уже совершенно явственно, даже ветер не мог перекрыть этот рёв. Это ж надо так орать в сорок глоток.

— Набегался? — ухмыльнулся колдун, кидая мне плащ. — Замёрз поди?

Я накинул плащ на Бурку, и огонёк Нишая вспыхнул ярче.

— Это знак, — пояснил колдун. — Сейчас Сурлан ещё плащ принесёт. Он сказал — ты догонишь, ты ж заяц. А ещё он сказал…– Нишай изобразил хриплый голос воина: — «За подмогой надо посылать, однако». Что-то сообщили ему неприятное по этой вашей хитрой охотничьей связи. Но мне он не говорит — что именно, не доверяет.

— Разведданные? — нахмурился я.

— Наверное. У них какие-то свои тайные знаки.

Из темноты показался Сурлан с тёплой курткой и плащом.

Мавик, увидев знакомого человека, приободрился. Значит — в «лагерь» пришли. Значит, уже не прогонят.

— Что передали охотники? — спросил я.

— Два сигнала видел, однако. — Сурлан накинул мне на плечи плащ, а куртку протянул Бурке. — Один от города передали кострами, второй — от засады с ближней горы. В городе кормят драконов, похоже, что собрались куда-то лететь. А на караванной тропе, что идёт между горами, видели пеший отряд найманов. Большой отряд — не меньше шести дюжин.

— Однако я прав был! — обрадовался Нишай, копируя манеру Сурлана говорить. — Шудур готовит нам засаду у Белой горы! Хочет, чтобы я опозорился, не сумев открыть гору! Ну и вас за компанию поубивают!

Мавик заскулил. Даже он понял, что смысл слов с весельем не сочетается.

— Сурлан! — велел я негромко. — Мы можем передать отсюда нашим, чтобы выдвигались к Белой горе?

— Можем, однако, — кивнул воин. — На этот случай дрова у нас есть. За выступ спрячемся, нужный огонь разведём. А с соседней горы его дальше передадут.

— Хорошо, — кивнул я. — Нужно сообщить, чтобы волчьи всадники выдвигались так быстро, как смогут. Отдыхают пусть только ночью и во время патрульных облётов. Люди Айнура пусть идут по караванной тропе, а пешие волки и барсы — лесом. Если кого-то перехватят и свяжут боем — уходить в лес. Сумеешь такой приказ передать?

Сурлан степенно кивнул

— А успеют? — спросил Нишай. — Всадники смогут отправиться только утром.

— Охотники могут и в ночь, однако, — сказал Сурлан. — Если пойдут горными тропами, налегке — очень быстро пойдут.

— Скажи, чтобы торопились! — велел я.

Воин кивнул и растворился во тьме.

— Ну а приятель твой чего бегал? — спросил Нишай, разглядывая Бурку.

Привычную кривую улыбку колдуна сменила мальчишеская — рот до ушей. Он был, похоже, из тех, кого плохие вести бодрят, а не угнетают. Таким чем хуже, тем лучше.

Адреналин и меня сразу согрел. Надо бы успокоиться, а то замёрзну потом.

— Приятель пришёл за волчатами, — сказал я. — Его Бурка зовут. Но это я его так назвал, а по-настоящему — Раху.

— Раху? — Нишай поднял бровь, скорпион дёрнулся у него на щеке. — Так же, как горного духа-волка?

Бурка мрачно кивнул. Объяснять он ничего не собирался.

Порыв ветра принёс пьяные голоса, и я вздрогнул. Показалось, что наверху затянули «Ой, мороз, мороз». Репертуарчик у пьяных везде похожий.

— Ну, тогда план будет такой. Ты, — Нишай кивнул на меня, — подсаживаешься сейчас к найманам и отвлекаешь их разговорами. Я в это время пытаюсь усыпить колдуна. Есть у меня одна идея. Если она выгорит, тогда воины мне будут на один укус, напущу морока, глаза отведу. А твой приятель — пусть тогда быстренько ищет мешок с волчатами.

— А чего его искать? — удивился Бурка. — Я чую, где он.

— Тогда вперёд, — сказал Нишай. — Кай идёт первым и отвлекает найманов. Лучше шумно. Вдруг мы с колдуном плохо поймём друг друга, и придётся слегка подраться? Историю им весёлую расскажи, что ли?