30 сребреников (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 38

Управляющий схватился за сердце.

— Иаков из Марке? — уточнил он слабеющим голосом.

— Не знаю откуда он, не интересовался, — ответил я, — но такой старик тощий, вредный, в одной только робе с сандалиями.

— Точно он! — монах стал сползать со стула, — боже помоги всем нам.

— А что, известная личность? — поинтересовался я у него, — а то он про себя ничего не рассказывает.

— Это один из самых известных инквизиторов папы в Венгрии, — слабым тоном ответил тот, — чудотворец и очень известная там личность.

— А-а-а, вот почему его тут мало кто знает, — понял я, — а вы откуда отец о нём знаете?

— Приходилось пересекаться, — судя по его лицу, это пересечение было не из приятных, что меня удивило, так как отец Иаков не производил на меня впечатление злого или недоброго человека. Он был сама кротость и милосердие.

— В общем выделите нам комнаты отец, — попросил я, — нам получше, а отец Иаков всегда довольствуется малым.

— Хорошо, — тяжело вздохнул тот, — мне нужно будет поставить в известность магистрат города, они должны знать, что в город приехали инквизиторы.

— «Да мы не инквизиторы!», — хотел было сказать я, но потом подумал, что в таком статусе нам быстрее выдадут места, так что не стал оглашать свои сомнения вслух, а лишь поблагодарил его за помощь и сотрудничество.

Мы не успели спуститься от него вниз, чтобы начать переносить вещи в выделенные комнаты или точнее сказать небольшие кельи рядом друг с другом, как новость о приезде инквизиторов словно лесной пожар пролетела по монастырю. Еда и вино срочно убирались из виду, а все начинали чаще молиться, особенно когда я повалялся на виду.

Вскоре прибыл и отец Иаков, которого встретил сам настоятель, лебезя и кланяясь, он повёл его к себе. Появился за ним и Бернард, который ушёл от нас в город узнать местные слухи. Судя по тому, что он вернулся с весьма хмурым выражением на лице, были они не очень.

— Что случилось капитан? — поинтересовался я у него.

— Мы застряли в городе минимум на два месяца, — хмуро ответил он, — час назад кто-то прибил к дверям центрального собора Святого Януария стандартное извещение о прибытии в город инквизиторов, так что всем отводится месяц на то, чтобы покаяться, иначе потом начнётся расследование. Городские ворота заперты и всех только впускают в город, никого не выпуская.

Алонсо, который был со мной всё это время, подавился вином и закашлялся, а я хмуро посмотрел на наёмника.

— У меня для тебя хорошая новость Бернард.

— С вашей вот этой интонацией синьор Иньиго, — смутился он, — звучит так, будто она и не очень хорошая.

— Эти прибывшие в город инквизиторы — мы, — добил я его.

— А? Что? — изумился он, — как это? Вы же говорили, что мы просто поехали в Неаполь, чтобы решить один вопрос папы.

— Мы сами об этом узнали только, что, — хмуро сказал я, — вот, сидим, ждём отца Иакова, чтобы поинтересоваться у него, как так получилось.

Долго его не пришлось ждать, он вскоре вернулся после разговора с настоятелем монастыря.

— Присоединяйтесь к нашей трапезе отец Иаков, — заюлил Бернард перед ним.

— Не слушайте его отец, он узнал, что вы инквизитор, — сразу сдал я швейцарца, — и у нас, в связи с этим, есть несколько вопросов.

Монах опустился на скамью и пододвинул к себе только хлеб, сыр и кипячёную воду, которую он знал, пил только я, остальные хлебали разбавленное вино.

— Какие сын, мой? — кротко поинтересовался он.

— Бумагу прикрепили к воротам собора вы?

Он кивнул.

— Почему я не знал, что застряну в городе на два месяца?

— Кардиналы на курии посчитали, что иначе тебя трудно было бы уговорить поехать, ты всё же не священник, а светское лицо, которое не подчиняется церкви, — спокойно ответил старик.

— А, то есть втёмную меня использовать, это достойное дело для Святого престола⁈ — изумился я.

— Ты можешь продолжать изливать на меня свою злость сын мой, — смиренно ответил он, — поскольку это в том числе предложил и я, когда узнал, как о тебе отзываются другие люди. К тому же я знаю, что эта злость не от чистого сердца, а возмущение твоё со временем пройдёт.

Где он нашёл во мне добродетель и сострадание, я так и не понимал, мне было плевать на людей. Запыхтев словно закипающий чайник, но видя, что он не подаётся на мою злость, я в конце стал успокаиваться.

— И что теперь? — буркнул я.

— Проведём обычное расследование, — спокойно ответил он, — в рамках которого решим и порученный нам вопрос.

Внезапно дверь в нашу келью от сильного удара едва не слетела с петель, а в комнату ворвался с обнажённым мечом незнакомец.

— Бернард! — показал я на него пальцем и швейцарец, не раздумывая запустил в него свободным табуретом, стоявшим с ним рядом. Силища у этого медведя была такая, что вошедшего едва не унесло обратно в коридор. Незнакомец бездвижно рухнул в объятья ещё четверых, которые шли за ним, но которые хотя бы держали мечи в ножнах.

— В дом божий, с оружием в руках! — возмутился я и отец Иаков согласно кивнул. Мы с ним, пожалуй, впервые хоть в чём-то сошлись.

— Вы кто такие? Чего надо? — грубо обратился я к ним, а по лестнице уже топали наши арбалетчики, которые взяли не званых гостей на прицел.

Это явно остудило их пыл.

— Его высочество король Арагона, — ответил мне один из них, — возмущён тем, что город закрыли, а его не поставили в известность заранее о прибытии в город инквизиторов.

— И это позволяет вам входить в дом божий, обнажив оружие⁈ — искренне изумился я, — давно отлучение от церкви не получали?

Судя по побледневшим лицам, никогда, но слово взял отец Иаков.

— Возможно вы запамятовали, дети мои, поэтому напоминаю всем. По давнему договору, Святой отец является верховным сюзереном королевства Неаполитанского вне зависимости, кто в нём сейчас правит, так что он имеет право не оповещать своего вассала, если присылает в город инквизиторов, — спокойно и рассудительно сказал он, — так что можете возвращаться и передать мои слова своему королю.

Тот, что с нами говорил, склонился перед монахом и они утащили своего товарища с разбитой головой, не забыв забрать при этом и его меч.

— Чего я ещё не знаю отец Иаков? — я повернулся к монаху, на что тот с бесящей меня спокойной улыбкой ответил.

— Думаю, что многого, сын мой. Всё в силах знать, может только бог.

— Я конкретно про данную ситуацию имею в виду! — стал снова закипать я.

— Ты всё узнаешь, — он сделал паузу, — в своё время.

Затем он повернулся к сидевшему словно мышка Алонсо.

— Принеси пожалуйста сын мой тот свёрток, который я попросил тебя хранить у себя.

Тот кивнул, бросился к моему сундуку и вытащил какой-то кожаный свёрток, перевязанный слишком знакомой мне верёвкой.

Отец Иаков поблагодарил его, развязал узел и показал мне маленькую, сшитую словно на ребёнка одежду монаха-доминиканца.

— Его преосвященство Торквемада, хотел лично сделать вам этот подарок, — протянул он мне её, — но поскольку наше дело было важнее, он попросил меня, от его имени подарить её вам.

Я с гневом посмотрел на Алонсо.

— Ты почему мне ничего не сказал? — рыкнул я на него.

Тот стал оправдываться, что он думал, что это вещи монаха.

— Какие вещи⁈ — возмутился я, — он францисканец! Он даже посох выбросил! Какие его вещи, Алонсо⁈

— Сын мой, не нужно обижать своего человека, — тут же встал на его защиту отец Иаков, — если ты хочешь излить свой гнев, то выбери меня его целью, поскольку об этом я его попросил.

— Зачем мне роба? — я гневно посмотрев на Алонсо, вернулся к отцу Иакову.

— Инквизитором не может быть светское лицо, — спокойно заметил он, — а поскольку ты ещё слишком мал, чтобы быть рукоположенным в священники, мы решили рукоположить тебя в низший церковный чин чтеца, который не накладывает на тебя никаких обязательств и из него ты в любой момент сможешь выйти и снова стать мирянином.

— Так просто? — удивился я, чувствуя где-то подвох.