HistoriCity. Городские исследования и история современности - Степанов Борис - Страница 70

Значение сохранения исторического наследия состоит в утверждении постоянства потока жизни, преемственности, городской идентичности. Это важная символическая функция для сообщества, которое сталкивается с медленной эрозией своей истории или неожиданно осознает отсутствие таковой: «Охрана исторических зданий имеет не только практическое значение. Она важна для создания здоровой и гуманной общественной среды […] То, что люди определяли как свой мир, исчезает […] [Сохранение] дает местным сообществам чувство постоянства, преемственности и силы»740. В этом заключении мы снова видим ориентацию на задачи настоящего.

Создание городских исторических районов, в том числе рабочих и других «бедных» дистриктов, на первом этапе породило серьезные социальные проблемы и вызвало раскол в городских сообществах. С одной стороны, смена акцентов свидетельствовала о внимании к истории простых жителей города, бедных, то есть выражала процесс демократизации исторической памяти. Но, с другой стороны, после реконструкции эти районы становились привлекательными для более обеспеченных горожан, цены на квартиры поднимались и коренные жители вынуждены были покидать подорожавшие квартиры. Этот процесс получил название джентрификации. Презервационисты довольно быстро осознали издержки политики разрушения районных сообществ, и цель исторических презерваций, включая экореконструкции741, вскоре была переформулирована следующим образом: поощрять презервацию, избегая джентрификации и переселения. Результатом стало развитие спонсируемых охранителями исторического наследия программ, адресованных группам с низким и средним доходом. Национальный фонд сохранения исторического наследия (The National Trust for Historic Preservation) стал лидером движения за креативное решение проблем обеспечения дешевого жилья в исторических районах. Эта стратегия нацелена на активное привлечение местных банков, городских властей и страховых компаний к решению проблем покупки и реабилитации зданий в исторических районах. В принципе перед движением стоит цель, которой уже в основном достигли защитники окружающей среды: интеграция во властные структуры, что требует поддержки и понимания со стороны широких слоев общества.

Интересным примером является история презервационного движения, описанная содиректором программ по публичной истории в Университете Южной Каролины (программа имеет базу для проведения полевых исследований в Чарльстоне) Робертом Уейнетом к 50-летию Фонда истории Чарльстона (Historic Charleston Foundation)742. Книга названа «Историческая презервация для живого города» не случайно, ибо, как показывает автор, в своей деятельности фонд реализовал одновременно три цели: сохранение важных архитектурных памятников, воскрешение городских центров и стабилизация жилых районов.

Чарльстон, как и колыбель презервационного движения, штат Вирджиния, достаточно уникальный город с точки зрения давности его приверженности сохранению своего исторического наследия. В 1920 г. там было создано первое «Общество защиты старых жилых зданий» (Society for the Protection of Old Dwellings), позднее переименованное в Общество презервации Чарльстона (Preservation Society of Charleston). Само название организации свидетельствует о том, что фокусом ее работы было сохранение отдельных зданий. Но уже в 1931 г. жители Чарльстона создали первый в стране исторический район. Впрочем, районы, репрезентировавшие американский город до Гражданской войны, вскоре столкнулись с проблемой модернизации и особенно автомобилизации. Поскольку активисты движения, в частности Роберт Уайтлоу, возглавлявший Ассоциацию искусств Каролины (Carolina Art Association), не хотели превращения Чарльстона в «музейный экспонат» вроде Уильямсбурга, они предприняли активные и эффективные действия на организационном и экспертном уровне: создание постоянного органа по обеспечению финансовой и технической информации, организацию финансового фонда и поэтапное исследование улицы за улицей в поисках оптимальной модели «живого исторического города». Это агентство и трансформировалось в Фонд истории Чарльстона.

Преобразование городского пространства всегда влечет за собой трансформацию общества, иногда достаточно заметную и болезненную. Движение за сохранение исторической среды, реагируя на последствия своей деятельности, постоянно корректирует базовые принципы своей идеологии и политики. Так, в 1970‑е гг., после всеобъемлющей реставрации, район Энсонборо превратился в витрину городской истории и стал ярким свидетельством успехов охранителей исторической среды, но в итоге его черное население сменилось белым. Результатом этого и некоторых подобных шагов стало то, что «тема исторической презервации зазвучала по-разному по разные стороны расового водораздела». Хотя и вполне типичное для того времени, явление джентрификации и перемещения жителей впоследствии стало предметом озабоченности охранителей, которые довольно быстро поняли, что афроамериканские чарльстонцы испытывают страх перед любой идеей реконструкции района их проживания. С конца 1970‑х гг. фонд начал экспериментировать с более прогрессивными программами. Например, Программа домовладений (The Home Ownership Program) была спланирована так, чтобы «максимизировать реабилитацию небольших ветхих зданий, имеющих архитектурную ценность, и при этом минимизировать перемещение местных резидентов»743. Система оценки более поздней программы (Neighborhood Impact Initiative) была увязана с образовательной программой по обучению строительным ремеслам. Пытаясь пробудить у нового поколения интерес к ремеслам, связанным с реставрацией исторических зданий, фонд создал скромную программу обеспечения временной работой безработной молодежи и в то же время предложил систему подготовки, дающую постоянно востребованную профессию744. Одновременно фонд все больше концентрировался на проблемах, связанных с туризмом, так как туризм с 1970‑х гг. становился основным источником городских доходов. Экономика, основанная на туризме, тоже создавала массу проблем, связанных со строительством отелей, развлекательных центров – больших зданий, плохо совместимых с присутствием в исторических районах. Представители фонда, особенно рядовые, часто помогали жителям артикулировать беспокойство по поводу будущего исторических дистриктов Чарльстона, их сомнения и даже враждебность по отношению к развитию туризма. Как показывает Уейнет, своими удивительными успехами фонд обязан и публичным историкам, которые активно участвуют в городской политике презервации и в образовательных практиках для студентов и горожан. На примере охранительной политики Фонда истории Чарльстона мы видим, насколько деятельность по сохранению исторической среды увязана с целым комплексом социальных, экономических, культурных проблем, насколько она действительно требует участия не просто профессиональных историков, но историков публичных, которые могут коммуницировать с властями и жителями, особенно с активистами. Поиски формулы успеха исторических мест в живом современном городе продолжаются, они распространяются и на пригородные районы, застройка которых уничтожает исторические пейзажи и разрушает природную среду.

Опыт сохранения прошлого в Чарльстоне показывает и важную обратную связь (трудно сказать, насколько это типично). Постоянная и осмысленная деятельность публичных историков в городе и для города, с учетом всего комплекса социальных и культурных проблем, открывает новые возможности для исследования истории и новых исторических интерпретаций. Так, внимание Фонда истории Чарльстона к истории афроамериканцев в начале 1990‑х гг. привело к покупке дома Айкен-Ретта (Aiken-Rhett House) с многочисленными пристройками, которые отлично иллюстрируют жизнь афроамериканцев в XIX в. Затем была приобретена плантация Маклауд (McLeod Plantation) площадью 50 акров, включая сохранившуюся улицу, застроенную хижинами рабов. Материалы плантации – как информация, так и материальные объекты – оказались неоценимым историческим источником для толкования травматичного и сложного перехода от рабства к свободе. Как считает Уейнет, именно эти приобретения создали качественно иную базу для интерпретации рабства в условиях города745.