Бешеный Лис - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 45

Пимен бухнулся на колени:

– Винюсь, Корней Агеич! Прости, и в мыслях дурного не желал!

– Встать! Коня!

Пимен торопливо вскочил, подхватил дедова коня пол уздцы, почтительно придержал стремя.

– Так и держи!

Пимен покорно остался стоять в роли конюха – без шапки, распояской – живое воплощение раскаявшегося злодея. Ухо и левая щека у него медленно начинали багроветь.

– Ну, кто еще забыл, что такое сотник? – Дед напоказ поиграл обнаженным клинком. – Выходи, напомню!.. Нету? – Меч скрылся в ножнах. – Тогда – о делах.

Дед медленно обвел взглядом присутствующих. Так дирижер «собирает внимание» оркестра или хора, перед тем как первый раз взмахнуть палочкой.

– Первое: новые ратники. Обычай ломать не дам! Чужих брать не будем, у нас и своих достаточно. Не поняли? Объясняю. Я привел из Куньего городища пять семей моей родни. Там шесть парней и молодых мужиков, которых можно обучить ратному делу, да еще с десяток мальчишек, которых отдадим вон ему, – дед указал на Михайлу, – в «Младшую стражу». Почти у каждого из вас жены или невестки родом из местных селений, значит, там у вас есть родня. Вот там пополнение для сотни искать и станем, заодно и женихов нашим девкам присмотрим. Кхе! – Дед блудливо подмигнул старшим ратникам, имеющим годных для замужества дочерей.

– А если не пойдут? – Кто задал вопрос, Мишка разобрать не успел. Дед, с высоты седла, возможно, и увидел вопрошающего, но обращался по-прежнему ко всем сразу:

– Возьмем силой! Мы эту землю отвоевали, теперь пора становиться на ней хозяевами. Или будут платить дань, или будут давать людей! Мы их защищаем, пускай платят! А особо упорным – пример Куньего городища!

Собравшиеся одобрительно загалдели, идея явно пришлась по вкусу.

– Молчать! – гаркнул дед. – Я еще не закончил!

Тишина наступила мгновенно.

– Второе. Тын и вообще все строительство. О сроке договорились. На работы выходить всем! Кто будет отлынивать, выгоню из села на все четыре стороны! У кого есть холопы, выведете на работу ровно половину, включая баб. А чтобы пример показать, беру на себя строительство угловой башни. Пора уже вместо тына валы насыпать и башни поставить.

– Э, Корней Агеич! – подал голос староста. – Прости, что перебиваю…

– Чего, Аристарх?

– Я вот что подумал: угловые башни на себя могли бы другие взять. К примеру, Степан-мельник, Касьян с Тимофеем, Кондрат – им по силам. Ну и я, раз уж такое дело, тоже мог бы. А тебе уж тогда проездную надвратную башню надо строить.

– Кхе! Ну… могу и надвратную. Потом с тобой вдвоем сядем и все сочтем: кому сколько. Все понимаете, к чему дело идет? Городок у нас получается! А потому будем ставить и посад. Перво-наперво вынесем за стены мастерские. Мельница у нас и так там, и ничего – стоит, работает. А если кто захочет внутри мастерскую оставить, пусть платит в сотенную казну. Но кожемяк уберем непременно – больно уж промысел у них вонюч.

Последнее замечание сотника снова вызвало одобрительный ропот – кожевенные мастерские смердели нещадно, особенно летом.

– Ну и третье, – продолжил дед. – Твердость в вере и насаждение христианства. Начнем с себя! С тех, кто в церковь аккуратно не ходит, на исповеди и у причастия бывает от случая к случаю, буду брать виру! Также и с тех, у кого холопы больше года живут и до сих пор не окрещены. И делу польза, и казне нашей прибыток! Всем все понятно? Кому непонятно, тому потом объясним, а теперь, Аристарх, пора жребии тянуть! Начинай!

Аристарх поднялся с лавки и торжественным голосом произнес:

– Отрок Михаил! По обычаю, пращурами заведенному, раз уж ты так отличился, что воинскую долю получаешь, тянуть тебе жребий первому, чтобы другим пример был и у тебя стремление появилось в первые люди выйти. Подходи!

Мишка, неловко опираясь на неудобные костыли, подошел к столу.

– «Рухлядью» или душами?

– Душами.

– Бери вот из этого кувшина, да не копайся, бери верхний.

Мишка вытащил деревянный кругляш с выжженными на нем буквами «КД».

– Двадцать четвертая доля!

– Корней Агеич, подходи…

«Поздравляю вас, сэр, вы только что присутствовали на произнесении тронной речи. Да какой! Лорд Корней, без преувеличения, гениален! Сначала посрамлен и унижен «лидер оппозиции», потом заявлена неукоснительная верность традициям и обычаям. И после всего этого реформы! Ратников вроде бы берем со стороны, но обычая не нарушаем – родня. Село вроде бы расширяем, как договорились, но на самом деле строим город. Христианство продолжаем насаждать, но как! С использованием экономических рычагов и внедрением идеологического надзора. И это только то, что лежит на поверхности!

А самое-то интересное то, на что никто и внимания не обратил. Плата с владельцев мастерских – в казну, штрафы с нерадивых прихожан – в казну, а дань с окрестных селений? Про казну ни слова! Никто и не заметил, но наверняка же дед не случайно оговорился!

И еще один очень интересный момент, который пока никто не оценил. Пополнение за счет родни по женской линии! «Пимен и компания» переженились между собой – внутри своей замкнутой группы, поэтому пополняться им будет неоткуда. А те, кто сможет «поставить под ружье» родню из местного населения, очень быстро начнут набирать силу и влияние.

И наконец, третье. Небрежно, как бы между делом, официально заявлено восстановление «Младшей стражи» и назван ее командир. И ни у кого даже никаких вопросов не возникло – настолько дед это провел гладко и естественно!

Что же получается? На словах дед стеной стоит за сохранение обычаев, формально все тоже вроде бы правильно, а на деле все переворачивается с ног на голову. Предпринимателям дед организовал сразу две проблемы: плату за землю, занимаемую мастерскими, и плату за холопов, не обращенных в христианство в течение года. Тем же, кто предпочитает предпринимательству воинское дело, дается возможность не только набрать себе подчиненных, но и самым радикальным образом изменить соотношение сил в свою пользу.

Плюс к этому – «Младшая стража» превращается в учебный центр для тех, кого дед туда допустить пожелает, а остальные высококачественного обучения не получат. В результате через десяток лет, а то и раньше, у деда под рукой будет такая сила, что спорить с ним не решится никто. Ни в самом Ратном, ни в округе.

Налицо смена типа управления – от рефлексивного к следящему – нейтрализация дисфункций, сосредоточение функций. Но этого в нынешней ситуации мало, надо еще…»

– Михайла! – раздался над головой голос деда. – Вон Роська сани подогнал, садись, поедем людишек забирать.

– Деда, я одну семью Афоне отдал. Ругаться будешь?

– Кхе! – Было заметно, что дед пребывает в хорошем настроении. – А то я не догадался, о чем вы там шептались! Надо бы тебя, конечно… да ладно. И этих-то пристроить. Ты хоть подсчитал, сколько народу у нас теперь поселится?

– Ну, пять семей родни, сорок семей тебе на двадцать долей пришлось, еще две семьи – доля дядьки Лавра…

– Ты и впрямь спал, что ли? Лавру двойную долю дали за то, что он тайно в городище пробрался и ворота открыл!

– Значит, четыре семьи и еще одна от меня. Всего получается пятьдесят семей, то есть больше двух сотен народу. И куда же мы их всех поселим?

– Поселим… не о том думаешь! – Дед слегка поморщился. – Где мы для них землю возьмем, чтобы пахали-сеяли? Если лес сводить, то на росчистях только на будущий год сеяться можно будет. На выселках, где раньше наши холопы жили, земли самое большее на десяток семей, да и та заросла за столько-то лет. Понял?

С пахотной землей действительно было туговато. Не то чтобы междуречье Горыни и Случи было особо густо заселено, но вся земля была занята лесами и болотами. Все удобные участки рядом с селом давно были заняты, недаром же деду пришлось устраивать выселки почти в пяти километрах от Ратного. Лесных полян, которые можно было распахать, не хватало, поэтому приходилось сводить лес – работа долгая и тяжелая.