Аварийный взлёт - Левит Ирина - Страница 5

— Начальник САБа? Новый?

Сергей кивнул.

— Я своей начальнице, Нине Григорьевне, позвонила. По инструкции. Но оттуда, — она кивнула вниз, — людей выгнала. Их немного было, только в женском туалете. А в мужском пусто было. Потом хотели зайти, но я не пустила. И здесь встала. А мужика того я не трогала, даже не прикасалась. Но он точно мертвый. Что я, резаных не видела?

«Молодец», — хотел похвалить ее за предусмотрительность Дергачев, однако не успел, потому как на него едва ли не налетела Кондакова. Запыхавшаяся, с растрепавшимися волосами, она, похоже, неслась откуда-то с дальних пределов.

— Это правда? — спросила она прерывистым голосом, непонятно к кому обращаясь.

— Да что я, резаных не видела? — повторила уборщица.

— Я еще не видел, — сказал Дергачев и стал спускаться вниз.

Нина Григорьевна засеменила следом. Бдительная Галина Петунина осталась на страже.

А потом все завертелось…

Сергей позвонил Лавронину. Тот примчался вместе с Огородовым, начальником линейного отдела транспортной полиции Христенко и группой полицейских. Быстро оцепили вход в цоколь, оттеснив любопытствующий народ. Меньше чем через час с сиренами примчалась бригада из областного ГУВД. А к вечеру пришло сообщение: завтра утром из Москвы прилетает группа во главе со следователем по особо важным делам Следственного комитета России полковником Купревичем, который и возглавит расследование.

Личность убитого установили сразу. Во внутреннем кармане обнаружили паспорт. Но и без всякого паспорта его узнал Лавронин.

— Так это же Марадинский… Эдуард Борисович… Директор страховой компании «Гранит»! — воскликнул он изумленно.

— Какой кошмар… — отреагировал гендиректор.

В карманах Марадинского, помимо паспорта, нашли визитницу и связку из трех ключей, явно от помещений, однако не обнаружили двух непременных вещей — портмоне и мобильного телефона.

Вечером Сергей домой не поехал — остался в кабинете, решив посмотреть записи видеокамер. Копии забрала полиция, однако Дергачев возглавлял Службу авиационной безопасности и, хотя его в общем-то отодвинули в сторону, все-таки был когда-то полицейским и отодвигаться не хотел.

Записей было много — с разных камер и в разных ракурсах. Дергачев понимал: спецы все сведут в единое целое, а пока это почти свалка, однако некое представление составить можно — по крайней мере, в общих чертах.

Впрочем, совершенно конкретно определялось время появления Марадинского — в 10: 26.Именно тогда к терминалу подкатило такси, из которого вылез Марадинский — сорокавосьмилетний (так значилось в паспорте), среднего роста, со светлыми, зачесанными назад волосами. У него было вполне симпатичное, но, пожалуй, излишне сосредоточенное лицо человека, погруженного в какие-то серьезные размышления. Впрочем, мало ли кто о чем думает — это не повод строить далеко идущие гипотезы.

В руках у Эдуарда Борисовича ничего не было.(«Ни сумку, ни ключи от машины не украли по причине отсутствия и того, и другого», — отметил Дергачев).

На входах в терминал (и даже в VIP-зал) стояли багажные сканеры и рамки металлоискателя, которые не могли миновать ни пассажиры, ни встречающие-провожающие, ни даже сотрудники аэропорта, включая генерального директора. Марадинский прошел через «рамку», не спеша двинулся вглубь зала, внимательно посмотрел куда-то в сторону и вверх (Дергачев прикинул: похоже, на табло прилета-вылета), сел в одно из кресел напротив зала прилета, поблизости от лестницы в цокольный этаж, вынул из кармана телефон и принялся там что-то изучать. Он явно кого-то ждал, однако столь же явно не московский рейс, поскольку в этот момент пошел основной поток столичных пассажиров, на которых Марадинский не обратил внимания.

Зато Дергачев обратил внимание, как промчалась Нина Григорьевна Кондакова, а затем небыстрым шагом прошествовал генеральный директор. Огородов, как и сам Дергачев, регулярно наведывался в пассажирский терминал — для «проверки ситуации на месте». И новый директор, и новый начальник САБа считали это для себя важным — по причине именно того, что были новыми.

Огородов притормозил рядом с выходом из сектора прилета, наблюдая за пассажирами, которые дружно двинулись с багажом, и в этот момент на него буквально наехала огромным чемоданом могучая тетка, обвешанная еще двумя массивными сумками и явно отдающая какие-то команды трем цепляющимся за нее пацанам младшего школьного возраста. Огородов резко отпрянул — аж полы его плаща взметнулись крыльями, — но тетка даже внимания не обратила. Зато обратил внимание проходивший сзади гендиректора парень, на которого Огородов чуть не налетел. Парень инстинктивно взмахнул руками, придержав гендиректора за спину, после чего сунул руки в карманы и прошел дальше.

Марадинский, который находился на одной с гендиректором линии просмотра видеокамеры, продолжал изучать содержимое своего телефона. Огородов из поля видимости исчез, а Марадинский так и сидел еще почти десять минут, лишь пару раз бросив взгляд в сторону табло. Неожиданно он встрепенулся, соскочил с места и почти побежал к лестнице, спускающейся в цокольный этаж.

И тут начальник САБа обнаружил изъян, который, изучая в первые дни работу видеокамер, не заметил. По обе стороны лестницы высились две опорные колонны длинной два метра и шириной сантиметров шестьдесят, так вот пространство с внутренней стороны колонн находилось в «мертвой» зоне. Марадинский завернул за колонну и исчез. Цокольный этаж, где находились туалеты, камеры совершенно намеренно не фиксировали.

Это, конечно, настораживало. Но насторожило что-то еще. Какая-то мелочь… нечто проскользнувшее… не зацепившее поначалу взгляд… однако вдруг царапнувшее.

Сергей снова прокрутил запись, на сей раз в медленном режиме… и вдруг заметил. Где-то совершенно по краю увидел часть граничащей с сектором прилета кофейни «У Рустама», а за столиком — начальницу VIP-зала Ольгу Валерьевну Егорову. У нее было не то, чтобы испуганное, но явно обеспокоенное лицо.

Дергачев включил запись с другой камеры, которая полностью захватывала кофейню, и с интересом принялся рассматривать.

Егорова пила кофе и вид имела вполне безмятежный. Ровно до того момента, пока не появился гендиректор. Вот тут-то ее лицо и приобрело обеспокоенность. Она схватила свою чашку и быстро переместилась вглубь, в полумрак, наполовину спрятавшись за искусственным деревцем.

Чего это она? И с какой стати там оказалась? В VIP-зале есть свое кафе, а у сотрудников в комнате отдыха — отличная кофе-машина. Впрочем, решил Сергей, к делу это не имеет никакого отношения. Егорова уже покинула терминал, а Марадинский был еще вполне себе жив.

ГЛАВА 4

Муж ушел от Ольги Егоровой за неделю до 23 февраля. Вообще-то Ольга планировала отметить мужской праздник особым подарком — шикарным шелковым галстуком, специально купленным по заказу в Милане знакомой стюардессой. Уж в чем-чем, а в галстуках муж Артем прекрасно разбирался. Но, разумеется, не только в этом, а и в тонкостях фондового рынка, которым успешно занимался, работая в банке. Галстуки Артем любил, однако жену любил гораздо больше — по крайней мере, так всегда думала Ольга.

— Я от тебя устал, — сказал Артем.

— В каком смысле? — не поняла Ольга.

— В самом прямом. — Он тяжело вздохнул. — Мы женаты десять лет. И последние восемь лет ты меня постоянно изводишь.

— Я? Извожу?! — изумилась жена.

— Именно ты, — подтвердил муж. — А если не понимаешь, я тебе все четко изложу.

И он начал излагать — четко, по пунктам, как, вероятно, делал доклады в своем банке.

— Первые полтора года у нас не было проблем, хотя именно этот период один из самых сложных — люди друг к другу притираются, учатся жить семейным коллективом. Но у нас все было замечательно. И не только в совместной жизни. Именно тогда я перешел в другой банк, где меня по-настоящему оценили. А ты оставила свое загибающееся турбюро и перешла на работу в аэропорт, где тебя взяли в VIP-зал, то есть опять же по-настоящему оценили, в том числе за знание трех иностранных языков. Потом ты заговорила о ребенке. Я не возражал. Но, видимо, возражал гипотетический ребенок, потому что он никак не зарождался. Ты начала нервничать, я тебя начал успокаивать. А затем ты отправилась по врачам. И ходила по ним, по всяким разным, год, и от всех слышала, что с тобой все в порядке. Разумеется, заподозрили меня, хотя я нисколько не сомневался, что и со мной все в порядке. Так и оказалось. У меня тоже ничего не нашли. Однако я по твоему настоянию вынужден был таскаться по врачам, по самым разным, и проходить через такие исследования… До сих пор вздрагиваю.