КОМ 3 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 10

И я подумал: а вдруг нужный эффект произведёт? Наклонился к нему поближе и тихохонько этак говорю:

— Ежели у тебя силов и смелости не хватает, есть у меня снадобье чудесное, в помощь.

Купился Ванька, чисто малец! Глаза выпучил:

— Какое снадобье?

— А щас покажу!

Я достал матушкино зелье и отлил в княжескую чашку с чаем долю малюсенькую. Чай от пятой-шестой части-то вреда не будет.

— А чтоб ты не думал, что это яд какой, смотри, — и выпил оставшееся в мензурке.

— Так вот ты почему такой везучий и обезбашенный! А я⁈ — в Соколе внезапно проснулся исследователь. — Мне, значит, маленько капнул, а сам остальное выхлебал? Вот ты гад, а? И ты всё время это скрывал? Откуда зелье? Кто делал? Почём брал?

— Да успокойся ты, нельзя с непривычки много! Матушка делает. Для меня специально.

Блин, он же с меня теперь не слезет, пока я его с маман не сведу. Иван посмотрел на свою кружку, на пустую мензурку и выдохнув воздух, словно водку, залпом выхлебал остатки чая.

— Ну всё! С утра пойду!

Ой, что завтра будет, мама моя! Может забудет, а?

Семёныч протиснулся к столу с чайником:

— Давайте-ка ещё по кружечке, а? Пользительного заварил, с чабрецом, с ромашкой. Да рассказали бы хоть, как там в Сирии?

В общем, вторая порция чая, а за ней и третья, зашли душевно. Вспоминали всякое — и страшное, и смешное. Смотрю, Ваня уж с нормальной усталостью, не с пьяной, голову подпирает.

— Ладно, может уж спать пойдёшь? — я глянул на часы. — Полтора часа уж сидим…

И тут со стороны моей комнаты раздался истошный визг!

ВОПЛИ В НОЧИ

Визг перешёл в парные вопли. В коридор начали выглядывать заспанные взъерошенные парни из разных комнат.

Семёныч решительно устремился к двадцать девятой комнате и, выдернув из нагрудного кармана довольно крупный брелок, приложил его к замку.

— Что происходит? — грозно рявкнул он в темноту комнаты, в которой происходило нечто странное — яростные крики и едва ли не драка? — и хлопнул по выключателю.

Первое, что я увидел — две практически голых девицы. Одна в наряде, напоминающем нечто, переделанное из лошадиных уздечек — сплошные ремешки, клёпки и немного блестящих украшений. Вторая в каких-то лоскутиках навроде прозрачной юбочки. Обе прыгали на совершенно голого Хагена, пытаясь отобрать что-то, зажатое в высоко поднятой руке. Учитывая, что ростом дойча Боженька не обидел, шансов у девиц не было никаких.

Свет резанул всем троим по глазам. Девицы, на удивление, заткнулись. Одна метнулась на кровать и прикрылась подушкой, вторая шмыгнула за угол шкафа и попыталась отгородиться стулом.

Хаген совершенно невозмутимо сдёрнул с постели простынь и перекинул её через плечо, разом сделавшись похожим на римского патриция.

— Фрайгерр Коршунов, прошу прощения, что прервал вашу дружескую беседу. По-видимому, имеет место недоразумение, но мне не хватает уровня владения языком, чтобы понять, что именно расстроило этих дам…

За нашими спинами кто-то сдавленно заржал.

— Так! — Семёныч встопорщил усы и развернулся к зевакам: — А ну-ка, все в коридор! Да по комнатам расходитесь, господа, нечего тут! А вы, дамочки, поживее приводите себя в приличный вид. Я ещё разберусь, как вы сюда пролезли!

Хаген вместе с нами вышел в коридор и быстрым жестом передал Ивану магический фиксатор. Да не один, а два!

— Ого! — Иван живо сунул оба в нагрудный карман. — Это откуда ж?

— Я как вошёл, сразу приметил, что одна из девиц у стола возится, постукивает чем-то, как будто. А стол, я прекрасно помню, оставался перед нашим уходом совершенно пустым. Значит, возится с чем-то, что сама принесла.

— А может, это того… — Иван выгнул бровь, — штукенция какая-нибудь была для игрищ постельных?

— Слишком далеко от кровати. Неудобно было бы доставать. Я подумал, что она специально ставит там что-то, чтоб случайно не смахнуть.

— Ну, допустим.

— Итак, я отметил, что в комнате появился сторонний предмет. Своё фиксирующее устройство я сразу положил на шкаф. Девицы, надо сказать, только меня и ждали. Дальше я бы не хотел распространяться.

— Да ладно! — Иван слегка хлопнул его по плечу. — Полтора часа! Я ж говорил, Хаген молодца! А чего они заорали-то?

— Как поняли, что с ними не тот мужчина, так и…

Дверь моей комнаты хлопнула, и девицы выскочили в коридор. Беленькая, отворачиваясь к стене, поспешила в сторону лестницы, а вторая, с волосами, отливающими рыжиной, воинственно подскочила к нам, сердито глянула на меня, на Великого князя и затрясла пальцем перед носом у Хагена:

— Вы мне ещё за это ответите!

Тот вежливо улыбнулся:

— Но позвольте, мадам, вы трижды недвусмысленно дали мне понять, что в высшей степени удовлетворены происходящим…

Елизавета Старицкая (судя по описанию, это была она) едва не задохнулась от возмущения:

— Вы не можете утверждать, что это была я!

— Отчего же? У вас с вашей подружкой заметно отличающиеся голоса.

Лиза в ярости обернулась к Великому князю:

— А вы⁈ Так и будете смотреть, как в вашем присутствии оскорбляют даму⁈

Иван поморщился и негромко посоветовал:

— Лиза, прекрати себя топить… Или ты хочешь, чтобы Илья, в качестве опекуна господина фон Ярроу, просил у твоего папеньки твоей руки для него? А если того же самого захочет папаша Ксеньки Бабичевой? Как дойча делить будете? По дням недели расписывать? Не припомню, чтобы такое было предусмотрено в Российском законодательстве.

Лизавета гневно взметнула юбками и помчалась, впечатывая каблуки в несчастный пол коридора.

Если вы полагаете, что на этом всё закончилось, то нет.

— Семёныч, открой нам большую гостевую, — попросил Иван и объяснил нам с Хагеном: — Там три койки. Не придётся по этажам и комнатам бегать, собирать нас. Маленько хоть вздремнём.

В том, что нормально поспать нам не дадут, он был уверен.

И точно. Не далее, чем через полтора часа в университет прибыл пылающий гневом оскорблённой гордости Лизаветин папаша — местный, как оказалось промышленник, делец и книгопечатник. За господином Старицким волоклись: дочь (которая то краснела, то бледнела), присяжный стряпчий, декан боевого факультета (как потом оказалось, ректора не смогли разбудить, иначе бы вытащили и его), пара полицейских чинов и секретарь. Все, понятное дело, разбуженные среди ночи.

Непонятно, на что господин Старицкий рассчитывал. Если не получилось заполучить меня мытьём — так катаньем взять, что ли? Чего они точно не ожидали, так это того, что прижучить одного меня (или одного Хагена) у них не получится. Явившиеся капитан с поддержкой унтера обнаружили в комнате троих. Иван популярно объяснил им, что на любом допросе Хагена, согласно международному праву, может присутствовать его опекун — Илья Коршунов. И он, Соколов Иван Кириллович, доверенное лицо и адвокат обоих названных лиц.

06. ДА СКОЛЬКО МОЖНО?

НОЧНЫЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

С доводами Ивана капитан скрипя, но согласился и повёл нас в оперативно выделенный для допроса класс, где уже сидел и нахохленный декан боевого факультета, и Лизкин отец со своей свитой.

При виде замыкавшего нашу троицу Ивана господин Старицкий вскочил и воскликнул:

— Ваше императорское высочество⁈

Вот, чинопочтения у господинчика сверх меры, а рассудительности недостаёт.

— Сидите-сидите, господин Старицкий, — успокаивающе помахал рукой Великий князь. — Я здесь как частное лицо. Решил, понимаете ли, начать адвокатскую практику.

Кажется, это заявление не очень понравилось присяжному стряпчему, и начал он очень осторожно:

— Итак, господа, около двух часов назад от присутствующей здесь барышни, дочери промышленника Станислава Старицкого, поступило заявление о насильственных действиях со стороны подданного немецкой короны, — дальше он зачитал с бумажки и едва ли не по слогам: — Хагена фон Ярроу.

— Секунду! — встрял Великий князь. — Поправка: временного подданного Российской империи.