Князь Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 41

Глава 19

Сам не пойму зачем я перед отъездом из Пскова напросился на аудиенцию к Владыке Евгению. Вроде как за нагоняем пошёл, мол, не выходит у меня Каменный цветок. В результате получил индульгенцию и очередной животворящий пинок под задницу.

— Я же не говорил, что ты, князь, непременно должен повторить перл Строганова, а то и превзойти его, — качал головой рыжебородый митрополит. — Ты посмотри со стороны что ты со своей связью людям принёс.

— Экспериментальный вид коммуникации основанный на магии, — пожал я плечами.

— А только ли магия в твоей связи присутствует? — хитро прищурился Владыка, глядя на меня. — А законы физики в твоих экспериментах какую роль играют? Как быстро магию исключат из твоих «переговорников» и оставят только законы природы?

Ну и вопросики у Владыки. Откуда ж мне помнить в каком году начались первые эксперименты с радиосвязью. Это нужно у Виктора Ивановича уточнять — он ведь у меня ходячая энциклопедия. Лично я помню только, что День радио в России отмечается седьмого мая, да и то, точно не знаю почему.

— Думаю лет через сто пятьдесят связь будет доступна любому и без всякой магии, — аккуратно высказался я, потому что и правда не знаю какие зигзаги будут в этом мире на пути радиоэлектроники.

— Выходит ты для современных учёных мужей маяк построил, — сделал Владыка Евгений вывод, который меня немного ошарашил. — Они будут пытаться повторить твои успехи, но только без магии.

Фига себе. А если я завтра в небо подниму аппарат тяжелее воздуха, то чем его Владыка сочтёт? Звездой, к которой нужно стремиться инженерам?

— Виктор Иванович, что нам нужно чтобы планер построить? — задал я вопрос тульпе, выйдя из управления Псковской епархии. — Рассчитывай, что тягу мы зададим перлом.

— В теории требуется дюралюминий, но на первое время и фанера пойдёт, — немного подумав, ответил Иванович. — Желательно бакелитовая. Она влагостойкая.

— А зачем нам влагостойкая фанера? Ты предлагаешь приводняться?

— Можно и приземляться, но тогда тебе придётся делать подшипники качения и резину для шасси. Ну и амортизаторы с пружинами не помешают, а это специальные сорта стали. Готов двинуть промышленность в этих направлениях?

— Да ладно, чего ты? Я и на гидроплан согласен. А бакелитовый лак сложно изготовить?

— Ты сначала шпон фанерный получи, а как бакелит делать я объясню. Там на самом деле ничего сложного. Подумаешь, откроешь фенол на полтора десятка лет раньше. Делов-то.

Блин. Вот так всегда. Захочешь сделать революционный прорыв, как выясняется, что мир к нему ещё не готов.

— Барин приехал! — кричал на всё Михайловское Прошка с важным видом восседая на козлах рядом с Григорием Фомичом.

Ну да. Приехал. Если б не нужда, то не факт что заехал бы. Так-то мне Афанасий в Велье очень нужен — уж больно огромный кусок земли перепал, чтобы одному столько проверить на наличие источников. Да и в Арапово необходимо заглянуть — проверить что за молодёжь воспитывается под руководством деда и его сына.

— Что нового? — поздоровался я с дядькой.

— Ключница новая, — кивнул Никита на светловолосую девку, которую я раньше порой замечал рядом с Акулькой.

— Ого, — присвистнул я, оценивая стан новой ключницы. — С чего бы такая пертурбация?

— Мария Алексеевна письмо прислала, в котором низложила Акульку и вместо неё Марфу, её двоюродную сестру, ключницей назначила, — объяснил дядька.

— А с Акулькой теперь что?

— Вроде барыня тебе её отдаёт, — пожал плечами дядька. — Князь, письмо в доме лежит — возьми, почитай. В нём ещё сестрица твоя открытку прислала и лист бумаги сложенный да сургучом опечатанный. Судя по оттиску — Лёва опечатал.

Хм. Интересно откуда у брательника факсимиле? Или чем он там на сургуче оттиски оставляет.

Итак, что нам пишут.

Мария Алексеевна извещает, что Акулька и правда переходит ко мне. Странно, но я никого не просил об этом. Более того, ни с кем, кроме самой Акульки не разговаривал о её переходе ко мне. Видимо эта лиса сама бабушке письмо накатала и описала, как мне будет тяжело в огромном имении без знакомой ключницы.

Так же бабушка позволила взять себе Прошку. В принципе, с этим решением Марии Алексеевны я был полностью согласен. Парня ничего не ждёт в Михайловском, а у меня он и какую-никакую копейку получит, чтобы семью поддержать да и ума-разума наберётся.

Внизу текста шла приписка от матери. Пишет что жива-здорова и готовится рожать во второй декаде ноября. По крайней мере такой срок акушеры определили. Ну что ж, у матушки это уже восьмые роды, так что я почему-то даже не переживаю за неё.

Отец ожидаемо не чиркнул ни строчки. Да и Бог бы с ним. Пусть живёт как хочет.

Сестрёнка удивила открыткой-гравюрой с видом улыбающегося бронзового льва, которого я в своё время сделал на Екатерининском канале. На обратной стороне открытки Ольга своим убористым почерком написала, что осваивает новую для себя технику, а именно гравюры. Сообщила, что приобрела себе набор штихелей и пару дюжин цинковых пластин. Бронзовый лев появился неизвестно откуда и стал местной достопримечательностью. Что интересно, квартиры в доме, у которого он стоит, якобы приносят удачу и поднялись в цене. Ещё сестра написала, что купила для Лёвы недорогой серебряный перстень и лично выгравировала на нём вензель с инициалами брата.

Я посмотрел на лист бумаги, опечатанный сургучом. И правда, на печати легко угадывались инициалы моего братишки. Вот ведь, в доме теперь свой гравёр имеется.

Сам Лёва мало что о себе написал. А что ещё может рассказать школяр? Не оценками же ему своими перед братом хвастать. Зато удивил новым своим стихом.

Кружат златые листья, словно в танце,

Прощальным вальсом парковых аллей

И инеем, зимы посланце

Грозится стужа хладом февралей.

Как листья собираю я мгновенья

Воспоминанья прежних тёплых дней.

Зима пройдёт, и в этом нет сомненья.

Как Солнце выглянет, так станет всем теплей.

Сквозь листопад бреду я, вспоминая лето

Переживём. Дождёмся мы весны.

Кивают липы, шумом веток

Развеивая ухожденье в сны.

А осень, завершая эстафету

Сорвётся вскоре в долгие дожди

Закат — всего лишь путь к рассвету.

Весна наступит — просто верь и жди.

— Молодец юноша. Не отступает с пути поэта, — заметила Алёна Вадимовна, прочитавшая стихотворенье брата вместе со мной.

В конце своего послания брат написал, что научился моргать моим фонариком и задумался о создании азбуки для передачи текста посредством коротких и длинных вспышек.

— Я не понял. Он морзянку решил создать что ли? — оглянувшись, посмотрел я на Виктора Ивановича, рассевшегося в моём кресле у окна. — А когда её вообще придумали?

— В тридцать восьмом году, — поделился своими знаниями тульпа. — Русский вариант был принят в пятьдесят шестом. Кстати, интересно, почему до сих пор не изобрели аналог азбуки Морзе? Перл-фонарь ведь самый простой в обращении. На флоте очень удобная вещь.

— Понятия не имею, почему флотские не обратили внимание на фонарики, — не смог я объяснить поведение военных. — Видимо не до коммуникации им. Или как обычно никого из адмиралов не осенило, а простого офицера никто слушать не будет.

То что в бабушкиной усадьбе сменилась ключница я в полном объёме ощутил ночью — пожаловала ко мне в комнату Марфа, дабы показать чему успела научить её двоюродная сестра. Стоит отметить, что способную ученицу взрастила Акулина. А уж выдумщица Марфа какая.

Утром, я как и планировал, с Никитой в карете и Григорием с Прошкой на козлах отправился в Арапово.

Не сказал бы, что в деревне сироты живут — от матерей же детей никто не отлучал. Обычная деревенская ребятня. Те что постарше — по дому матерям помогают, те что помладше гурьбой в свои детские игры играют. Ну а то, что смуглые да кучерявые в большинстве своём, так дети же не виноваты в том, что генетика их папаш возобладала над материнской.