Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Гудкайнд Терри - Страница 5

– Он ни за что не разрушил бы город, – сказала Дженнсен. – Когда мы оказались во дворце Исповедниц, император Джегань ожидал, что загнал в угол и тебя, и Ричарда. Но его ждало копье с насаженной головой уважаемого им духовника, брата Нарева. – Девушка многозначительно понизила голос. – Джегань нашел послание рядом с головой.

Кэлен хорошо помнила день, когда Ричард отправил в долгое путешествие на север голову брата Нарева вместе с посланием Джеганю: «С наилучшими пожеланиями, Ричард Рал».

– Точно, – кивнула на ее невысказанное воспоминание Дженнсен. – Если бы ты видела ярость Джеганя! – Девушка замолчала, чтобы убедиться в том, что Кэлен ее внимательно слушает. – Он сделает все, чтобы заполучить в свои лапы и тебя, и Ричарда.

Кэлен и сама знала, сколь сильно Джегань их ненавидит.

– Тем больше причин убраться отсюда и где-нибудь спрятаться, – убежденно произнесла Кара.

– А птицы? – напомнила Кэлен.

– Если мы сделаем кое-что, этой трудности не будет, – приглушенно сказала Кэлен морд-сит, бросив на Дженнсен предостерегающий взгляд.

Задача Кары – защищать Ричарда. Она бы с большой радостью замуровала его в какой-нибудь пещере, если бы была уверена, что это место достаточно безопасно.

Дженнсен ждала, наблюдая за ними обеими. Кэлен до сих пор не верит, что она может чем-то помочь. Ричард тоже все обдумал, и у него оставались серьезные сомнения насчет ее плана. Но Кэлен и помимо колебаний Ричарда была настроена скептически. Все еще сомневаясь...

– Может быть, – только произнесла она.

– Если есть что-то, что я могу сделать, я хочу попытаться, – Дженнсен в волнении теребила пуговицу на платье. – Ричард думает, я не могу помочь. Но если это связано с магией, разве бы он не знал? Ричард – волшебник, он должен знать о магии.

– Ричард вырос в Вестландии – далеко от Срединных Земель, еще дальше от Д’Хары, – вздохнула Кэлен. – Он прожил долгие годы, ничего не зная о своем даре. И несмотря на то что ему удалось многому научиться и многое совершить, он до сих пор слишком мало осведомлен о даре, полученном им при рождении.

Они уже говорили об этом Дженнсен, но девушка всем своим видом показывала, что считает преувеличением то, что Ричард так мало знает о собственном даре. Однажды старший брат в одночасье спас ее от ужаса, в котором она жила. Такое сильное пробуждение казалось тому, кто не обладал магическими способностями, безусловно связанным с магией. Возможно, так оно и было...

– Если Ричард так несведущ в магии, как вы говорите, тогда, может, нам не следует так уж волноваться о том, что он думает, – со значением произнесла Дженнсен, чувствуя, что приближается к сути своего намерения. – Может быть, нам стоит просто не говорить ему ни о чем и поступить так, как хочет Кара, чтобы эти птицы наконец-то убрались.

Рядом Бетти мирно вылизывала белых близнецов. Душная тьма и тяжесть окружающего безмолвия казались бесконечными, как сама смерть.

Кэлен мягко взяла Дженнсен за плечо.

– Я выросла, гуляя по коридорам Башни Волшебников и дворца Исповедниц. Я достаточно знаю о магии. – Она притянула девушку ближе. – Могу сказать тебе только одно: подобные наивные представления, особенно насчет таких грозных дел, запросто приводят к смерти. Конечно, всегда остается шанс надеяться, что все обстоит так просто, как ты себе представляешь. Но скорее всего это лишь игры твоего воображения, а любая поспешность может разжечь огонь, который уничтожит всех нас. Кроме того, существует еще одна смертельная опасность, опасность незнания, когда такую попытку предпринимает кто-то типа тебя, кто-то, неодаренный от рождения. – Кэлен, как никому другому, была знакома ужасная правда, стоящая за ее увещеваниями. – Были времена, когда не оставалось выбора, и надо было действовать немедленно; но даже тогда полагаешься на всю свою трезвость ума, опыт и знания. Сейчас есть выбор и не следует прибегать к магии, если нет уверенности в том, что это необходимо. По крайней мере не получишь удар в спину в темноте.

– Но если он действительно не знает много о магии, его страхи могут быть всего лишь... – Дженнсен не выглядела убежденной.

– Я прошла через мертвые города, мимо расчлененных тел мужчин, женщин и детей, убитых Имперским Орденом. Я видела молодых девушек не старше тебя, которые совершили беспечные, необдуманные шаги и простились с жизнью, прикованные к столбу, где их насиловали банды солдат, прежде чем замучивали до смерти. Эти девушки были убиты ради потехи людей, которые получают нездоровое наслаждение, когда насилуют женщин, испытывающих смертельную агонию. – Кэлен стиснула зубы от воспоминаний, безжалостно промелькнувших перед ее мысленным взором. Она сильнее сжала плечо Дженнсен. – Все мои сестры Исповедницы так погибли, а они знали о своей силе и умели пользоваться ею. Человек, который схватил их, тоже был сведущ в этих делах и умело применил их же силу против них самих. Самая близкая подруга умерла у меня на руках, после того как эти скоты разделались с ней. Жизнь для таких людей – ничто; они преклоняются перед смертью. – Кэлен продолжала взволнованно взывать к Дженнсен, но голос ее не дрожал. – Ты не забыла? Они – те, кто безжалостно убил твою мать. Те, кто расправятся и с нами, если мы допустим ошибку. Те, кто расставляет для нас ловушки, в том числе и магические. Что касается того, что Ричард не знаком с магией... Вначале, когда мы только встретились, он не знал простейших вещей, а я едва могла поверить в это и постоянно напоминала себе, что он вырос там, где его никто не учил обращению с даром. Я старалась быть терпеливой и помогала ему. Все, что я ему говорила, он воспринимал очень серьезно... Несколько раз мне казалось, он владеет такой сложной магией, что ни мне, ни кому-либо другому не измерить и не представить ее. И в этом только он сам сможет стать себе проводником. Жизни многих достойных людей зависят от того, совершим ли мы ошибку, главным образом, ошибку, связанную с магией. Как Мать-Исповедница я не позволю по необдуманной прихоти погубить эти жизни. Теперь ты меня понимаешь? – Кэлен часто снились кошмары о том, что прошло перед ее глазами, о тех, кто был схвачен, кто допустил нелепую ошибку и поплатился за это жизнью. Она была ненамного старше Дженнсен, но здесь бездна была намного шире, чем несколько лет разницы. – Ты меня понимаешь? – еще раз повторила Кэлен, встряхнув девушку.

Дженнсен сглотнула, смотря на жену лорда Рала широко распахнутыми глазами.

– Да, Мать-Исповедница, – она смиренно склонила голову.

И только тогда Кэлен отпустила ее.

4

– Кто хочет есть? – обратился Том к женщинам.

Ричард достал фонарь из повозки, зажег его при помощи огнива и поставил на скалу. Он обвел подозрительным взглядом трех подошедших женщин, но однако решил промолчать.

Кэлен села рядом с Ричардом, Том предложил предводителю первый аппетитный кусок, отрезанный от длинной колбасы. Ричард отказался, и тогда за еду принялась Кэлен. Том отрезал другой кусок и передал его Каре, затем следующий Фридриху.

Дженнсен отошла к повозке, как будто ей понадобилось что-то из вещей. Кэлен подумала, что, должно быть, она просто хочет ненадолго остаться одна, прийти в себя. Она знала, насколько болезненны были ее слова, но не могла позволить себе навредить Дженнсен, обласкав ее приятной ложью.

Девушка вернулась спокойной. Бетти легла за Расти – рыжей кобылой Дженнсен. Коза и кобыла отлично ладили. Остальные лошади, казалось, были рады гостье и проявляли живой интерес к двум ее детям, довольно фыркая, когда те подходили достаточно близко.

Дженнсен поманила козочку, показав кусочек морковки. Бетти стремительно вскочила. Ее хвостик взмахивал в нетерпеливом ожидании, превращаясь в размытое пятно. Лошади заржали и вскинули головы, надеясь, что им тоже перепадет что-нибудь вкусное. Каждая в свой черед получила небольшое угощение и почесывание за ухом.

Если бы у них был огонь, путники могли бы потушить мясо, рис или бобы, зажарить немного лепешек, или, может, сварить чудесный суп. Несмотря на голод Кэлен подумала, что у нее все равно не нашлось бы сил что-нибудь готовить, так что пришлось обойтись тем, что было под рукой. Дженнсен, достав полоски сушеного мяса из свертка, предложила их окружающим. Ричард снова отказался, поедая изрядно попутешествовавший хлебец, орехи и сушеные фрукты.