Красный олигарх (СИ) - Тыналин Алим - Страница 18

Величковский увлеченно начал рассказывать о своих исследованиях, то и дело доставая из портфеля исписанные мелким почерком листки. В такие моменты он становился похож на увлеченного мальчишку — глаза загорались, седая бородка подрагивала от волнения.

— Только вот незадача, — он вдруг осекся, — для экспериментов нужна хорошая лаборатория. А где ее взять? В Промакадемии обещают только через полгода.

Я сделал мысленную заметку. Вот он, шанс привлечь профессора к работе на заводе. Нужно только правильно разыграть карту с лабораторией.

— А что вы думаете о молодых специалистах? — спросил я, вспомнив Сорокина с его смелыми проектами.

— О, это отдельная история! — Величковский оживился. — Знаете, у меня в Риге был один студент… — он полез в карман за носовым платком и случайно рассыпал по столу какие-то бумаги. Среди них мелькнула потрепанная фотография привлекательной женщины в светлом платье на фоне морского пейзажа.

Профессор поспешно спрятал снимок, но я успел заметить надпись на обороте: «Мариенбад, 1924».

— Простите, — он смущенно кашлянул, — старые воспоминания… На чем мы остановились? Ах да, молодые специалисты…

Официант в третий раз деликатно покашлял, намекая на поздний час. В вагоне-ресторане мы остались вдвоем. На белоснежной скатерти громоздились чашки из-под кофе, пепельница с окурками «Герцеговины Флор» и разложенные схемы на листках из блокнота профессора.

— Так что насчет консультаций для нашего завода? — я решил наконец задать главный вопрос. — С вашим опытом мы далеко пойдем.

Величковский мягко покачал головой:

— Простите, Леонид Иванович, но не могу. Обещал читать курс в Промакадемии, еще есть обязательства перед шведским институтом… — он аккуратно собрал свои бумаги в потертый портфель. — Да и возраст уже не тот, чтобы разрываться между несколькими проектами.

Я понял, сейчас давить бесполезно. Это человек старой закалки, к нему нужен особый подход.

Мы обменялись адресами. Величковский записал мои координаты в маленькую записную книжку в сафьяновом переплете с вытисненными инициалами Н. В.

Вернувшись в купе, я долго не мог уснуть. В голове крутились обрывки разговора, технические идеи и, главное, мысли о том, как привлечь профессора к работе.

Возможно, через его слабость к экспериментам? Или через амбиции ученого?

Утром «Мерседес» встречал меня на Рижском вокзале. Степан, как всегда подтянутый, в отглаженной форменной фуражке, принял мой саквояж:

— С возвращением, Леонид Иванович.

Мы направились в особняк на Архангельском. В машине меня уже ждал Семен Артурович Головачев. Секретарь выглядел встревоженным, его круглые очки чуть сползли на кончик носа:

— С возвращением, Леонид Иванович. Пока вас не было, произошли серьезные события…

Он достал несколько газетных вырезок из потертого портфеля:

— Во-первых, на Хитровке нашли тех бандитов. В Яузе выловили, с кирпичами на шее. А Фролова из «Металлообработки» при аресте застрелили. Якобы оказал сопротивление при обыске.

Машина мягко тронулась по утренней Москве. Мимо проплывали вывески магазинов, вереницы ломовых извозчиков, спешащие на работу люди. На углу Мясницкой мальчишки-газетчики размахивали свежими номерами «Вечерней Москвы».

Я сделал вид, что внимательно изучаю газеты, хотя новости были ожидаемы. Рожков отработал чисто.

— Что еще?

— Товарищ Бауман из Московского комитета интересовался нашим заводом, — Головачев понизил голос. — Вчера его помощник приезжал, осматривал цеха. Особенно интересовался модернизацией производства.

Я отложил газеты:

— Карл Янович лично?

— Нет, но… — секретарь замялся. — Понимаете, в МК сейчас активно занимаются вопросами индустриализации. Бауман курирует организационные вопросы, и у него техническое образование — Рижский политехнический заканчивал. Говорят, лично докладывает товарищу Сталину о ходе модернизации московских предприятий.

Это уже серьезно. Бауман считался восходящей звездой в партийной иерархии, его слово много значило.

— А что конкретно их интересует?

— Во-первых, темпы модернизации. Во-вторых, — Головачев достал блокнот, — социальные вопросы. Партийная работа, культмассовый сектор. И главное — перспективы увеличения производства. В МК считают, что частные предприятия должны показать пример эффективности.

Я посмотрел в окошко. Ситуация складывалась непростая, но и возможности открывались интересные. Бауман, при всей его партийной жесткости, был прагматиком. И главное, понимал технические вопросы.

— Семен Артурович, — я повернулся к секретарю, — подготовьте подробную справку о наших планах модернизации. Особенно подчеркните социальную составляющую: жилье для рабочих, медпункт, столовую. И узнайте, когда у товарища Баумана приемные часы.

— Есть еще кое-что, — Головачев достал из портфеля сложенный вчетверо лист. — Тут список предприятий, которые МК считает образцово-показательными. В основном государственные. Но говорят, товарищ Бауман высказывался, что и частные заводы могли бы подтянуться.

— Понятно, — перебил я. План начинал складываться. — Свяжитесь с помощником Баумана. Намекните, что у нас есть интересные наработки по повышению производительности труда. И что мы готовы поделиться опытом.

Секретарь кивнул, я еще раз просмотрел газетные вырезки. За окошком шумела утренняя Москва, звенели трамваи, громыхали ломовые телеги, спешили на работу люди.

Я достал блокнот и начал набрасывать план действий. Нужно было не просто заинтересовать Баумана, а сделать его союзником. Использовать его технические знания, его амбиции, его близость к Сталину.

Еще нужно заняться другими важными делами. Например, организацией современной заводской лаборатории. Я уже прикинул первые шаги, еще сегодня в поезде, когда собирался на выход.

Пусть профессор Величковский узнает о лаборатории случайно, возможно через знакомых в Промакадемии. А потом как-нибудь сам заглянет посмотреть на новейшее оборудование.

Я уже узнал, про слабые точки ученого, теперь надо просто надавить на них, чтобы добиться того, что мне нужно. Схема всегда остается неизменной.

— На завод или домой? — спросил Степан, притормаживая у перекрестка.

— Конечно, домой, Степа. Нужно привести себя в порядок. И да, загляни в «Националь», закажи столик на вечер. Отметим благополучное возвращение. В узком кругу. Так сказать, наша команда. Вы не возражаете, Семен Артурович?

Секретарь помотал головой. Ему нужно будет поручить разузнать подробнее о профессорской ставке в Промакадемии. И о том, кто курирует закупку лабораторного оборудования.

— Есть еще одно поручение, — я обдумывал, как бы поделикатнее поручить заняться профессором. — Я нашел специалиста, который может быть нам полезен. Узнайте о нем как можно больше, деликатно, не привлекая внимания.

В конце концов, старому ученому будет гораздо интереснее работать там, где есть все условия для исследований. То есть, у меня.

«Мерседес» свернул в Архангельский переулок. Несмотря на то, что это место только недавно стало моим домом, сердце забилось быстрее.

Теперь у меня появился шанс заполучить в союзники человека, способного придать моим планам модернизации необходимый научный вес. Оставалось только правильно разыграть эту карту.

Я уже предвкушал новые игры, в которые можно вовлечь Величковского и Баумана. И эти игры я должен выиграть.

Глава 9

Партийные игры

Премьера оперы «Декабристы» собрала всю партийную Москву. Большой театр сверкал огнями, заполненный странной смесью публики.

Сюда пришли и старые большевики в потертых кожанках, и новая советская элита в добротных костюмах, и даже немногие оставшиеся «бывшие» в старомодных, но безупречно сшитых фраках.

Огромные хрустальные люстры работы «Товарищества Эриксон» заливали зал мягким светом, играя на позолоте лепнины и бордовом бархате кресел. По стенам — красные знамена, развешанные к приближающейся годовщине Октября. Этот контраст имперской роскоши и революционной символики казался почти символичным для оперы о декабристах.