Загадаю Тебя (СИ) - Джолос Анна - Страница 13

Лежать в ванне – абсолютно не моё. Я делаю это крайне редко, и то, когда скажем, есть определённое настроение. То ли дело душ! Быстро, удобно, а как бодрит! Сплошные плюсы и отсутствие минусов.

Раздеваюсь, стаскивая пижаму. Кладу её на нашу старенькую стиральную машинку, сломавшуюся пару недель назад.

Мастер обещал прийти после десятого января и вынести свой вердикт: окончательно машинка умерла или ещё поживёт какой-то срок после ремонта. Хотелось бы, конечно, услышать второе, а там уж как получится. Придётся принять любой исход. Одно понятно: без стиральной машинки очень тяжко. Стирать руками – тот ещё труд. И если раньше мы были привыкшие к этому, то сейчас, разбалованные, благодаря технике, не очень жаждем вернуться в те времена…

Набираю себе немножко воды, чтобы ступни были в тепле, и залезаю в ванную. Задёргиваю шторку, снимаю душевую лейку и затеваю свои водные процедуры. Песни в этот раз не пою, памятуя о том, что в доме нахожусь не одна. Просто наслаждаюсь горячей водичкой, стекающей по спине и плечам. Благодать!

Неприятность в том, что наслаждаюсь я ей недолго. Покончив с мытьём головы, намыливаю тело вкусно пахнущим гелем и вдруг случается это.

– Ссссс… – убираю от себя лейку, по той причине, что оттуда бежит ледяная вода. – Ну нет!

Похоже, колонка опять хулиганит. Потухла.

Ёпрст!

Поворачиваю кран со скрипом, убираю мокрые волосы назад и думаю, что бы предпринять. Пену-то смыть я не успела.

– Вот же ж засада!

Не могла она на пару минут позже притухнуть, что ли?

Намереваюсь выбраться из ванной, чтобы вытереться полотенцем и пойти включить вредный агрегат, но внезапно кто-то дёргает ручку, и дверь, к моему величайшему ужасу, поддаётся, впуская человека внутрь. Видимо, я в попыхах нормально не задвинула щеколду.

Ёлки-палки!

Произошедшее дальше – сплошная нелепица и полный кошмар…

В ванную комнату заходит Богдан.

Я, взвизгнув, хватаюсь за шторку и тяну её на себя чтобы прикрыться.

Движение выходит чересчур резким и порывистым. (Не рассчитала силу, изрядно испугавшись).

Штанга-распорка, держащая шторку, с грохотом летит вниз, и всё, что я успеваю сделать, это в последнюю секунду покрепче схватиться за спасительную клеёнку, дабы вовремя прикрыть свою наготу.

Занавес, друзья!

– Блин, Оль, сорян, – парень удивлённо на меня таращится. Аж проснулся сразу.

Хочется ругаться. Притом ругаться нецензурно. А я вот не умею, к сожалению. Дед говорил, что если услышит что-нибудь сквернословное, отведёт к кузнецу Петру и попросит того прижечь мне язык раскалённой кувалдой.

– Вода не шумела, – оправдывает своё вторжение Богдан, дабы заполнить неловкую паузу. – Дверь была открыта и… Ты извини, короче, – без стеснения меня разглядывает, едва сдерживая улыбку.

– Я закрывалась! – чувствую, как вспыхивают колючим смущением щёки, в тот момент, когда его взгляд медленно скользит по моей фигуре вниз и обратно вверх. Причём дважды.

Встречаемся глазами. В моих точно недовольство и растерянность. А в его… В его отражается нечто волнующее. Нечто такое, что крадёт моё дыхание и заставляет сердце стучать быстрей, разгоняя по венам и сосудам вскипевшую от стыда кровь.

– Насмотрелся? – возмущённо интересуюсь, прижимая к себе дурацкую шторку с изображением уточек.

– Нет, – произносит невозмутимо, изрядно поражая наглостью своего ответа.

– Ну знаешь! – обиженно поджимаю губы. – Хватит глазеть! – начинаю злиться, ведь в подобном виде меня лицезрел разве что мой кот Персик, беспрестанно следующий за мной хвостом повсюду. – Иди на кухню и включи колонку. Я вообще-то замёрзла, – дрожу всем телом, но стараюсь сохранить хотя бы твёрдость голоса.

– Ща, – Богдан кивает и, о Слава Всевышнему, наконец выходит за дверь.

Какой ужас, мамочки!

Вдыхаю раскалённый воздух лёгкими. Наклонившись, поднимаю палку со шторой.

Вот сто раз говорила деду, что нужна не распорная, а та, которая крепится к стене! Сам ведь жаловался, что однажды она дала ему по хребту! Так и не поменяли, всё потом, да потом…

Гррррррр!

Починив хилую, ненадёжную конструкцию, первым делом закрываюсь, толкнув щеколду до упора. Проверяю трижды. Хотя чего уж теперь! Поздно!

Поворачиваюсь к запотевшему от пара зеркалу. Вздохнув, протираю его тыльной стороной ладони и внимательно изучаю своё отражение.

Раскрасневшаяся, встревоженная Оля из зазеркалья смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Глазами, в которых, между прочим, застыли ненавистные слёзы. Вот-вот побегут.

Богдана ситуация явно позабавила, а мне вот разрыдаться хочется от жгучего стыда, огнём горящего в груди.

Среагировала я быстро, прикрывшись шторой, но как выглядела со стороны, в целом? Как много он видел? Данный вопрос очень меня беспокоит. Я ведь не понимаю, насколько всё плохо и как теперь дальше общаться после этого неловкого эпизода.

Снова забираюсь в ванную и поворачиваю кран.

Горячая пошла. Разобрался значит.

Присаживаюсь, обнимаю себя руками и, к собственному изумлению, плачу.

Господи! Ну почему я такая невезучая?

Глава 9

Богдан

– Я старый? – интересуется Корней.

– Да, – отвечает Оля.

– Боярский?

– Нет.

– Хм.

– А я старая?

– Нет, – пытаюсь перехватить её взгляд, но она снова смотрит куда угодно, но только не на меня.

– Дальше, москаль. Ты задаёшь вопрос, – торопит меня дед.

– Я мужчина?

– Нет, – отмахивается он.

– Ну как сказать, – вмешиваясь, озадачивает Сеня.

– Таак… Я спрашиваю, – Степаныч чешет подбородок. — О! У меня есть борода?

– Есть, – кивает внучка.

– Я этот, как его… – щёлкает пальцами, напрягая извилины. – Джигурда?

Сеня смеётся.

– Не Джигурда.

– Мимо.

Чтоб вы понимали, мы играем в «Угадай кто?» или как там это называется. Правила простые, я вник сразу.

Втайне от товарищей каждый пишет на листке слово, связанное с определённой тематикой. Перед началом партии участник приклеивает кому-нибудь на лоб бумажку с именем. Собравшиеся по очереди задают друг другу вопросы по поводу внешности, характера и других отличительных черт задуманной личности. На вопросы нужно отвечать односложно «да», «нет». Выигрывает тот, кто первым отгадает слово, записанное на бумажке.

Так уж вышло, что Оле с вопросами приходится обращаться ко мне, учитывая очерёдность, идущую по кругу.

Я… красивая? – осведомляется Миронова, поправляя стикер, приклеенный ко лбу.

– Оч красивая, – отвечаю я ей. И конечно же, речь идёт не о той знаменитости, которую она должна угадать.

Мозг опять услужливо подкидывает сохранённую на карту памяти картинку.

Оля в эту секунду наконец-то поднимает глаза и тут же резко, уже по доброй традиции, краснеет. Очевидно, понимая контекст.

– Я политик? – спрашивает, отворачиваясь.

– Нет.

Кажется, что злится на меня. Почему? Ничего криминального, по сути, не случилось. Я ж не нарочно к ней ворвался. Так вышло.

Говоря откровенно, был бы вариант повторить это снова, однозначно повторил бы. Там есть на что посмотреть. Оля без одежды выглядит очень даже волнующе.

– Олух, ты оглох? – передо мной возникает недовольное лицо старика. – Мы ждём, ау!

– Я певица? – выдаю быстро, пока он не распсиховался.

– Да.

– Есть предположения? – хихикает подружка Мироновой.

– Бейонсе?

– Хто?

– Вы её не знаете, – поясняю Степанычу.

– Нет, не Бейонсе, – Сеня улыбается, – теперь мой черёд. Я тиктокер? – уточняет она у Оли.

– Токарь? – не понимает дед.

– Нет, Сень, ты не тиктокер.

– Блин-блинский… Спрашивай, Оль.

– Я зарубежная актриса?

– Да.

– Нестарая, красивая, зарубежная, – девчонка морщит лоб, явно перебирая в уме варианты. – Анджелина Джоли?

– Да как так! – с досады хлопает по столу Есения, и посуда жалобно позвякивает. – Ты выиграла, зараза! Как догадалась, что Богдан именно Джоли написал?