Загадаю Тебя (СИ) - Джолос Анна - Страница 12

– Останусь у тебя? – спрашивает подруга, прерывая мои размышления.

– В гостевой комнате спит Богдан, – напоминаю я ей.

– И пусть себе спит, Его Московское Высочество. А я тут, с тобой. Как раньше, м? – лезет ко мне обниматься.

– Оставайся конечно.

Ну как ей отказать?

– Спасибули! – смачно целует меня в щёку. – А то я ключи забыла... А мои ж пока пол деревни не обойдут, не успокоятся.

Знаю я, что дело не в этом, но, как всегда, молчу. В конце-концов, моя задача помогать Сеньке тогда, когда этого требуют обстоятельства. Остальное совсем неважно. Чужая семья, как говорится, потёмки.

– Ой, Миронова! – восклицает громко и хлопает себя по коленкам. – У меня ж для тебя подарок есть! – вскочив с постели, подбегает к стулу, на который поставила пакет с ВПН. (Вещами Первой Необходимости). – Так-с… Закрывай глаза.

Послушно выполняю её команду.

– Открывай!

Открываю и вижу перед собой чудесное вязаное платье очаровательной расцветки.

– Как в Бурде [1] девяносто шестого года, ты ж хотела! – широко улыбается, демонстрируя мне наряд.

– Так красиво, Сенька! Ты волшебница! – восторженно разглядываю вещь, которую подруга связала для меня своими руками.

– Нравится?

– Очень.

– Надо срочно примерить!

– Хорошо, но сначала ты должна найти мой ответный подарок.

– И где же он? – в нетерпении складывает пальцы вместе.

– Под ёлкой. Маленькая такая коробочка, – кричу уже ей в спину, потому что она дала такого дёру, что спортсмен-спринтер позавидует.

Рассматриваю платье. Поглаживаю вязь.

Какая она, всё-таки, умница! И ведь запомнила, что именно мне приглянулось!

– Миронова, ты обалдела? – верещит на весь дом, а уже через несколько секунд залетает ко мне в комнату едва ли не со слезами на глазах. – Спасибо! – шмыгает носом, крепко стиснув меня в объятиях.

– Это серебро, Сень. Не золото, но…

– Они чудесные! – отодвигается. Вставляет серёжку в ухо, защёлкивает застёжку и подбегает к зеркалу красоваться. – Классные. Подходят мне очень. А дырки-то почти заросли. Долго ничего не носила.

Не носила, потому что носить было нечего. Её мать, тётя Света, украшения из дома вынесла. В том числе и с дочери всё сняла.

– Дорогие, Оль. Зачем? – Сеня бережно трогает пальцами серёжку. Смотрит на меня с благодарностью. Видно, что очень растрогана.

– Ты довольна?

– А то! Я рада как слон! – снова обнимает меня, имитируя удушение Анаконды. – Люблю тебя, Ольчик…

– И я тебя.

Стук в дверь вынуждает нас оторваться друг от друга.

– Оль, дротики не бросаешь? – предусмотрительно интересуется Богдан, стоящий по ту сторону.

– Нет.

Сенька хохочет.

– Захожу, – сообщает он и уже в следующий момент появляется в комнате. Взлохмаченный. Хмурый. Раздет по пояс. И это… застаёт нас врасплох. Стоим, таращимся на него.

Вот дуры!

– Кхм. Ещё раз привет, Богдан! – Сеня обретает голос первой. Прочистив горло, машет ему ручкой.

– Оль, там это… Короче, по-братски, можешь как-то своего кота-террориста изъять? Достал. Докопался до меня. Лезет и лезет, не даёт уснуть. Прогнать и скинуть с кровати не могу. Когтями в матрас цепляется и шипит.

Подруга снова нервно посмеивается.

– Конечно, идём, заберу его, – прохожу мимо, стараясь смотреть куда-нибудь в стену. На одетого Майкла Джексона, например. – А, и тебе нужно выпить отвар, – очень вовремя вспоминаю. – Зуля говорила, что перед сном это обязательно, – разъясняю выходя в коридор. – Я сейчас принесу.

– Ладно.

Я не буду на него смотреть. Подумаешь, полуголый парень? Что такого? Не видела я торс мужской, что ли?

Пока шагаю на кухню через зал, старательно выдворяю из головы и этот его живот с косыми-прямыми. И всё остальное.

– Оль!

Вздрагиваю и подпрыгиваю на месте, когда меня зовёт дедушка. Напугал!

– М?

Вижу, что он уже прилёг на диван. Устал за сегодня от всего, наверное.

– Дай одеяло, замёрз, – просит сквозь дрёму. – И давайте укладывайтесь уже! Хватит шастать туда-сюда. Все марш в койку!

__________

[1] Бурда – имеется ввиду журнал Burda, немецкий журнал о моде и шитье, издаваемый на русском языке с 8 марта 1987 года.

Глава 8

В первый день наступившего года просыпаюсь достаточно рано, но всё же ещё где-то с час позволяю себе понежиться в кровати.

Рядом сопит Сенька, по традиции стащившая с меня одеяло. Подруга, как водится, устроилась у самого-самого края. Потому что всегда переживает о том, что может как-то меня стеснить.

Сущие глупости. Сто раз ей об этом говорила. В тесноте, да не в обиде!

Кстати, спали мы не вдвоём, а втроём. Персик, которого с большим трудом удалось выгнать из гостевой спальни, тарахтел и мурчал всю ночь, устроившись между нами.

И всё-таки какая у него странная реакция на чужака. Обычно он не проявляет инициативы для знакомства с посторонними. И уж точно не стремится с ними подружиться. Вчера же я наблюдала совсем иную картину. Мой хвостатый, не отличающийся особой активностью в повседневной жизни, разгонялся, скакал как конь, нападая на парня, и настырно его донимал, абсолютно не реагируя на мои замечания и призывы к совести.

Чего с ним приключилось? Не знаю. Как с ума сошёл, превратившись из тучного аморфного кошары в игривого котёнка, возжелавшего кусаться и царапаться.

Встаю. Осторожно перелезаю через Храпунцель так, чтобы не задеть. Босые ноги касаются холодного пола, и я, поёжившись, непроизвольно вздрагиваю от холода. Отыскав глазами свои пушистые тапки, скорее в них ныряю, чтобы согреться. Потянувшись, подхожу к окну и выглядываю во двор, чуточку отодвинув занавеску в сторону.

– Привет, террорист, – поглаживаю по тыковке кота, вальяжно развалившегося на подоконнике. – Видел, какая красотища! Всё в снегу! – шепчу я тихо, дабы не разбудить Сеньку.

Обязательно надо подбить её на игру в снежки. Да и слепить снеговика хотелось бы. Здоровенного такого, добротного. Количество снега точно позволяет.

Целую Персика в мохнатую усатую моську. Он, недовольно мявкнув, тут же подрывается с подоконника и спрыгивает вниз. Задёрнув штору, бросаю взгляд на настенные часы.

Девять.

Вот это я поспала!

Пока все дрыхнут, не мешало бы домыть посуду, но сначала, пожалуй, стоит отправиться в ванную.

Зевнув, выхожу из комнаты. Персик тут же проносится мимо, ракетой полетев на кухню. Мне приходится пойти за ним следом. Котэ стопроцентно настроен на завтрак, а практика показала, что если его желание проигнорировать, он начнёт вести себя очень громко, чтобы привлечь внимание. Например, начнёт стучать лапой по миске, требуя воды. Он так частенько делает, чем изрядно раздражает деда.

Хм… Кстати, а где дедушка?

Ни в зале, ни на кухне его нет. Осмотревшись, замечаю на столе записку.

«У Егорыча. Скоро буду. Холодец никому без меня не жрать!» – гласит она.

Закидываю записку на холодильник. Есть у меня привычка их коллекционировать. Дед иногда такие забавные строчки пишет…

«Рожаем у Ефремовны» (Речь шла о её беременной козе).

«Пошёл делать мозги бюрократам» (Ходил ругаться в управление).

«Отправился платить дань» (Оплачивать услуги ЖКХ).

«Уплыли искать русалку» (На рыбалке).

«Развлекаюсь с друзьями Чиполлино» (Работает в огороде).

Наливаю Персику воды и кормлю его курицей, пока дед не видит сие вопиющее безрассудство.

Убедившись в сытости питомца, принимаюсь за мытьё посуды. Её вроде как немного, но эта горка прям глаза мне мозолит. Люблю во всём чистоту. Дедушка с самого детства к ней меня приучал. Вечно пугал меня тем, что за девочками-грязнулями приходит Мойдодыр. Я его боялась почему-то, а деду беспрекословно верила, вот и следила за порядком в доме.

Заканчиваю с посудой, прибираюсь на кухне и с чувством выполненного долга направляюсь туда, куда изначально держала курс.