Выше стен (СИ) - Ру Тори - Страница 14

Когда папа бросил меня одну, их некому было рассказывать.

Казалось, я забыла их вместе с родным языком и надеждами на лучшее, но, стоило маме спустя время раскрыть мою любимую книгу, с первыми фразами сказки вернулись.

Впечатление от новой встречи с чем-то давно забытым, но прекрасным я пронесла через годы, и оно свежо до сих пор.

Пара в самом разгаре, доска исписана заумными определениями и формулами, но удивление, восторг и радость разрывают грудную клетку, вызывают слезы и не дают усидеть на месте.

— Не смейся. Мне нужен хлеб. Но я не знаю, где у вас продуктовые магазины. Проводишь? — ляпнула я первое, что пришло в голову в ответ на вопрос Святослава, и тут же спохватилась: — А еще я хочу пригласить тебя в кино. То есть… Ну да. Почему бы и нет?

Выражение его лица было непередаваемым, но он, молча выслушав бессвязный бред, быстро кивнул:

— Хорошо. — Угостил меня мятной жвачкой и проводил от курилки до аудитории.

Наше появление произвело среди одногруппниц настоящий фурор. Девчонки застыли, раскрыв рты, а в мутных глазах Кэт отразился ужас и еще что-то, изрядно похожее на зависть.

И Свят окончательно добил меня и пораженных зевак — обвил руками мою талию и тихонько шепнул на ухо:

— Кажется, ты мне нравишься…

Его слова до сих пор обжигают слух, пугают, опьяняют, заглушают нудные объяснения препода и разгоняют пульс до запредельных скоростей.

Притихшая Мила подобострастно делится со мной листками и ручками — трусливая сучка понимает, что все идет к моему выигрышу в споре и пытается разобраться, с кем ей будет выгоднее дружить.

За окном счастливцы из другой группы сдают нормативы по бегу, а я рисую на ладони черную розу, стираю ее влажной салфеткой и начинаю заново, и все никак не могу ухватиться за скрытый смысл явлений и вещей.

Я нравлюсь ему…

Как такое может быть? Почему?

Да, я довольно симпатичная — в соцсетях нет отбоя от предложений встретиться, но Свят… не тот формат.

Возможно, парень принял за симпатию жалость? Снова нет. Ведь чем больше я изучаю его, тем отчетливее до меня доходит: он гораздо искушенней, чем хочет показаться.

Значит, он сказал это, потому что захотел сказать.

Кэт удаляется, не удостоив меня дежурным «пока», Мила и Даша хватают сумки и сваливают следом за ней.

Истратив остатки духов — цветочных, легких и нежных, — не чувствуя ног, спешу к назначенному месту встречи.

За воротами колледжа в холодных лучах сентябрьского солнца я вижу его, и сердце плавится, словно воск. Приходится прижать кулак к груди, чтобы унять беспорядочный стук и остаться в сознании.

***

Отвоевав место на задней площадке переполненного загазованного автобуса, мы болтаем, как старые друзья. Святослав рассказывает о проделках нашего общего котенка и смешных моментах из прошлого — в воображении его жизнь рисуется безбедной и беззаботной, что никак не вяжется с пятиэтажкой с неприличным граффити на фасаде, в которой он обитает сейчас.

Толпа напирает, но Свят, стоя чуть позади, сдерживает ее и защищает меня. И я не решаюсь перебивать — весь путь до Центра балдею от чуть хриплого спокойного голоса и тонкого, безотчетно знакомого аромата его парфюма.

Местный ТРЦ ничем не отличается от тех, что были в избытке понастроены в моем городе — те же вереницы бутиков, стекло и пластик, обесточенные эскалаторы, куча народа на лестницах и яркая реклама на стенах. Благодаря ей я никогда не заблужусь — легко запоминаю названия и логотипы, цвета и слоганы, и они, словно нить Ариадны, в случае форс-мажора укажут мне правильный путь.

Задумавшись, Свят прячет руки в карманы, хмуро озирается по сторонам и уходит далеко вперед.

Иголка боли жалит сердце, но в следующий миг он вспоминает про меня — оглядывается и подмигивает, и я прибавляю шаг.

За игровой зоной виднеются постеры и афиши, картонные фигуры киногероев сиротливо ожидают громких премьер и наплыва зрителей, пока же в фойе тоскливо и тихо — нет никого, кроме нас.

Свят мнется у мониторов над кассой, вымученно улыбается, но я ободряюще хлопаю его по плечу.

— В прошлый раз досуг устраивал ты. Теперь — я. Отчим щедро спонсирует «карманные расходы», но мне все равно не на что тратить деньги, так что не чувствуй себя обязанным…

Я пускаюсь во все тяжкие — покупаю билеты на повторный сеанс, два ведра с карамельным попкорном, колу, шоколад и драже в пакетиках, но вопреки моим опасениям Свят не протестует.

Так даже лучше — я бы ни за что не посмела его обременять.

***

В огромном темном зале скучает толстый грустный дядька с хипстерской бородой да дама средних лет, отчего-то выбравшая самое неудобное для просмотра место в первом ряду.

Оба провожают нас завистливыми взглядами — наверное, мы похожи на влюбленную пару и олицетворяем собой их упущенные возможности, крушение иллюзий и ушедшую молодость, и Свят, словно прочитав мысли, громко озвучивает мою догадку и усмехается.

А я бы все отдала, лишь бы мы со Святом на самом деле стали парой. Кажется, он не против, но этот факт по-прежнему не укладывается в моей голове.

Занимаем верхние места, расставляем ведерки и шуршим упаковками, но внезапно ожившие басы рекламы пугают до чертиков и провоцируют новый приступ смеха — Свят сдавленно матерится и откидывается на спинку.

Оказывается, он может быть комфортным. Общительным, уютным и теплым.

Невероятным…

С трудом оторвавшись от созерцания его расслабленной улыбки, я достаю телефон и отправляю маме сообщение:

«Буду поздно. Торжественно клянусь: ни одни колготки больше не пострадают».

От нее тут же прилетает злобный смайлик.

Тусклые лампы у пола гаснут, из глубин зала наползает темнота, гладит мои колени, противными мурашками ползет по спине.

Я не люблю кинотеатры. Мне скучно в них.

Ежусь и двигаюсь ближе к Святу, но тот, положив руку на подлокотник, увлеченно смотрит на экран — на жутко хохочущего парня с зелеными волосами и гримом клоуна, и в очередной раз забывает о моем существовании.

Затаив дыхание, я любуюсь профилем сидящего рядом красавчика — вот кому нужно становиться актером. Или моделью.

Или… дарить мне вечера и ночи и вечно оставаться только моим.

Жаль, что этого никогда не случится.

В горле вырастает горький ком, я отворачиваюсь, но теплая ладонь накрывает мои беспокойные пальцы, и мир, покачнувшись, уплывает.

Кажется, я засыпаю — ощущаю короткое прикосновение губ к виску и горячее дыхание у уха:

— Как же сильно ты мне нравишься…

Сердце трепещет испуганной птицей и замирает.

Может, он играет со мной?..

Время искажается, утекает по капле, я мучительно прислушиваюсь к себе, но интуиция молчит — это хороший знак.

На черном фоне экрана появляются белые титры.

Я бы осталась тут навсегда, но Свят берет меня за руку, помогает спуститься с подсвеченных неоновыми полосками ступеней и мимо фудкорта и батутов ведет к прозрачным лифтам.

— Как фильм? — с надеждой спрашиваю я, едва соединяются стеклянные створки, и он довольно прищуривается.

— Один из любимых. Спасибо. Я тоже свожу тебя в кино, как только разгребу свои проблемы. Вообще-то, я старых правил и убежден, что оплачивать свидание должен парень, но выбор у меня невелик — и дальше подыхать от тоски по тебе или же, наступив на горло собственной гордости, провести вместе вечер. Следующее свидание — за мой счет, обещаю.

— Да брось! — улыбаюсь я. — Я люблю ломать стереотипы. Правила придумали люди. Но даже там, где нет людей, жизнь все равно продолжается…

***

Смеясь и шутливо выкручивая друг другу руки, мы вваливаемся в огромный гипермаркет на нижнем этаже — нужно купить обещанный маме хлеб, но Свят вырывает буханку из моих рук, недобро ухмыльнувшись, кладет в кем-то оставленную посреди зала тележку, подмигивает и чинно катит ее перед собой.