Ночная ведьма - Малаваль Шарлин - Страница 23

Видя, что враг снова настигает, Аня решила заложить крутой вираж вправо, чтобы оказаться с мессером лицом к лицу.

Шура вжалась в сиденье, в бешенстве оттого, что не может ничем помочь.

Она много летала с Аней и знала ее натиск и отвагу. Но сегодняшние страсти были запредельными. Аня снова опустила рычаг и зигзагами направила нос самолета к земле. Чем больше фигур пилотажа она совершит и чем больше усложнит траекторию полета, тем меньше оставит врагу шансов поразить цель.

Двадцать метров.

Пятнадцать метров.

— Аня… мы разобьемся, — пискнула Шура, вжимаясь в кресло.

В десяти метрах над землей ее напарница чуть вздернула нос машины, немного смягчила кривую спуска и продолжила терять высоту.

Пять метров.

Аня лавировала не только для того, чтобы не стать предсказуемой целью, но и для того, чтобы не цеплять верхушки деревьев.

Четыре метра.

Аня вдруг поняла, что ее самолетик имеет еще одно преимущество: маневренность. На малой высоте она стала трудноуловимой и труднодостижимой целью для высокоэффективных немецких истребителей, а медлительность ее самолета позволяла лучше предвидеть маневры противника. Если ей удастся измотать врага, она вынудит его двигаться на пределе возможностей машины.

Три метра.

Аниным маневрам начали подражать и другие летчицы.

— Они уходят! — крикнула Шура.

Девушки смогли наконец перевести дыхание, но были озадачены.

— Почему они не стреляли? — нахмурившись, спросила вдруг Шура и стала вглядываться в небо, опасаясь новой атаки.

Аня поняла, насколько измучена. Все эти долгие минуты она напрягалась в ожидании стрельбы. Но ничего не произошло.

— Не знаю. Очень странно.

Ведь до сих пор они не слышали ни свиста пуль, ни взрывов.

Они выждали минут десять, чтобы истребители совсем исчезли из их поля зрения, затем продолжили полет, благоразумно держась на высоте двухсот метров.

Девушки приземлились на базе в Ворошиловске, предназначенной для прикрытия с воздуха советских вой­ск на Украине. На этой базе размещались также пилоты полка Попова, и летчицы были удивлены, опять встретив насмешливый прием, напомнивший им прибытие на авиабазу в Энгельсе. Они из кожи вон лезли, чтобы стать настоящими военными пилотами, не хуже мужчин, но их по-прежнему не принимали всерьез. Девушек встретили трое летчиков, провожаемых ухмылками всего полка вместе с командиром. Эти трое вышли, самодовольно заложив руки за спину.

Аня подошла к встречающим первой. Ведь именно она испытала наиболее эффективные маневры, чтобы дезориентировать врага, и остальные летчицы негласно присудили ей старшинство.

Первый пилот, самый высокий, был на две головы выше Ани. На его обветренном лице из уголков глаз разбегались веером тонкие белые морщинки.

— Для женщин вы не так уж и плохо выкрутились из положения, — сказал он, протягивая руку.

Он стоял перед Аней с широкой презрительной улыбкой. Анин кулак ударил ему в челюсть, и она даже не успела осознать, что хочет устроить ему разборку.

Глава 23

Цимлянский заказник,

сентябрь 2018 года

— Скажи мне, кто ты такой. Я хочу знать о тебе все!

Василий обхватил череп обеими руками и любовно его разглядывал. Павлу уснуть так и не удалось, и он, с темными кругами под глазами, выбрался из палатки.

Заря занималась будто с неохотой. Василий тоже в эту ночь глаз не сомкнул, они с Павлом оба были слишком взволнованы своим открытием.

Павел забыл ответить Ирине и Владимиру, которому было плевать на Сашину смерть, но не терпелось получить обещанные Павлом деньги. Павла будоражило соседство черепа. Ему не давало покоя, что пилот десятилетиями оставался в лесной глуши и никто его не обнаружил. Слишком долгое одиночество…

Дядя же вообще был будто сам не свой.

— У меня есть приятель, он обнаружил ушедший в землю танк в поле под Смоленском. Торчал только самый конец ствола, и тут металлоискатель как с ума сошел. Приятель стал рыть и откопал гигантский корпус Т-34 с трупом танкиста, еще не разложившимся. Машина провалилась в болото, и без доступа кислорода тело не превратилось в скелет. Такие открытия — величайшая редкость, — подчеркнул Василий, подняв указательный палец.

Павел слушал дядю с недоумением и ужасом.

Орудуя инструментами, Василий сумел подковырнуть заржавленную окантовку стеклянного фонаря и сдвинуть его. В кабине был заточен мертвый пилот в форме Военно-­Воздушных Сил СССР.

— Так вот что ты искал… — пробормотал Павел и протянул дяде кружку черного кофе.

Василий глотнул дымящейся жидкости.

— Мне нужно определить дату или хотя бы прикинуть интервал времени, когда самолет мог потерпеть крушение, — сказал он больше себе, чем племяннику. — И хорошо бы найти ­какой-то предмет, знак отличия, безделушку… Что угодно, что помогло бы идентифицировать личность пилота.

Глава 24

Авиабаза в Ворошиловске,

июль 1942 года

Некоторых летчиц потрясла «маленькая шуточка» собратьев-­мужчин. И не потому, что они разуверились в своих силах, а потому, что оказались недостаточно бдительными. Они забыли, что враг повсюду — и даже на их базе.

Аня была в ярости, не один день она переваривала испытанное унижение. Но, в отличие от других, утром она поднялась на борт самолета, загрузив хвост в качестве противовеса немаленьким мешком песка, на котором Татьяна нарисовала усы и монокль.

— Прокати нашего дорогого Иван Иваныча, если тебе неймется. Если что, я тебя прикрою! — бросила Татьяна Ане и подмигнула ей.

Когда возобновились вылеты, Аня извлекла урок из ложной атаки, которой подвергся ее полк, и в одиночку на полную катушку тренировалась на своем По-2. Конечно, не хватало соперничества с истребителем. Но этот недостаток летчицы восполнили отработкой маневров по изнурению противника. Каждую ночь, если не планировалось бомбардировок составов с продовольствием или вражеских позиций, девичий полк летел к немецкому лагерю. Они выключали моторы и, планируя, опускались как можно ниже, оставаясь незамеченными немецкой противовоздушной обороной Flak. Затем летчицы включали двигатели и изматывали немецких солдат невыносимым стрекотом мотора, не давая им уснуть. Слыша узнаваемый свист Nachthexen — «ночных ведьм», — солдаты вермахта в страхе скатывались с постелей на землю, опасаясь бомбардировки.

Поскольку база летчиц находилась примерно в двадцати километрах от линии фронта, изнурительные вылеты шли один за другим. Когда погодные условия позволяли, девушки совершали не меньше четырнадцати вылетов за ночь. Они поднимались в небо, час пилотировали с полным баком, возвращались, приземлялись, заправлялись и улетали опять. Вскоре весь полк вымотался до предела. Аня не была исключением и с горечью заметила, что сумеречное зрение ее подводит. Однообразная и скудная пища не позволяла восстановить силы, а недосып и постоянное напряжение лишь усугубляли ситуацию.

К­ак-то ночью пять самолетов получили приказ бомбить немецкий аэродром, и немецкая противовоздушная оборона проявила эффективность: пять «Поликарповых» развернулись в ночном небе, унося за собой шлейф дыма. Дело было в их конструктивном недостатке: фанерные детали корпуса с полотняной обшивкой вспыхивали как факел при малейшем контакте фосфорной пули с полотном или топливным баком. А немцы нередко использовали трассирующие боеприпасы, свет которых позволял судить о траектории стрельбы и при необходимости вносить корректировку.

Аня уже оценила скорость Яка, его проворство, и теперь ей казалось, что она скована в движениях, стреножена, пригвождена к земле, а ведь она мечтала биться с врагом на равных или даже пикировать на него с высоты, как орел, которым так восхищалась в детстве. Когда пуля задевала ее самолет, Аня в бешенстве била кулаком по колену. Ей казалось, что пуля не опаснее пчелы, которая досаждает верзиле, и тому довольно махнуть своей ручищей, чтобы отогнать назойливое насекомое.