Кровь в моих жилах (СИ) - Лаас Татьяна - Страница 56

— … Светлана Алексеевна, простите, что так поступаю, но время поджимает. Вы были в мертвомире. Он цепкий и опасный. Его частички остаются на человеке и проникают в наш мир. К сожалению, надо почистить, а лучше уничтожить всю вашу одежду.

Мишка ожил и, стаскивая с ноги Светланы второй ботинок, злоехидно сказал:

— И обувь тоже! Уничтожить! Не волнуйся, свет моей души — я сейчас поеду и все тебе куплю.

У Светланы даже сил не хватало, чтобы возразить или напомнить о ждущем Михаила Рогозине. Холод вернулся исподволь, но новой сильной волной. Он с головой накрыл её, мешая дальше думать о кромешниках, Громове и случившемся в Санкт-Петербурге десять лет назад. Она вернется к этому позже, когда сможет размышлять адекватнее. Она застонала бы от боли, но холод, раздирающий её, залепил ей рот.

Громов кашлянул, побелел от боли, но продолжил, как ни в чем не бывало, выпрямляясь:

— Сейчас приедет госпожа Неелова, Агриппина Сергеевна, она хорошая потомственная ведьма — надеюсь, она поможет.

Мишка тоже вскочил на ноги:

— Может, мне самому за ней съездить? Напомните адрес.

Дверь со скрипом под Демьянино: «Я смажу петли, чесслово, вашбродь!» — открылась и оттуда донеслось женским голосом:

— Никуда никому ехать не надо, господа!

Светлана с трудом повернулась — Неелову она никогда не видела, хоть и читала её досье в картотеке магуправы: сорок вроде лет, не замужем, дар сильный, светлой направленности, больше обережный, чем атакующий. Вошедшая женщина на сорок лет не выглядела, лет на тридцать — не больше. Высокая, ладно сложенная, явно сильная, одетая в новомодные узкие штаны и свитер под горло. Русые, кудрявые мелким бесом волосы заплетены не были — ведьма же. Они падали шикарной волной ниже плеч — и как не мешали? В руках она держала корзину, откуда щедро, густо пахло разнотравьем — как летом на покосе. Запах, от которого кружится от счастья голова, и мало кто думает, что на самом деле это запах умирающей травы.

— Добрый день, Агриппина Сергеевна, — удивленно поздоровался Громов. — Как вы так быстро добрались? Право слово, очень вовремя: у нас тут последствия мертвомира у Светланы Алексеевны Богомиловой…

Агриппина Сергеевна широкими шагами прошла в кабинет, опустила на пол возле дивана корзину и принялась внимательно, наклонив голову на бок, всматриваться в Светлану, которую начала бить мелкая дрожь, даже плед не спасал.

— Так меня, Александр Еремеевич, Матвейка притащил. Всю дорогу, бедняга, пророчил.

— Матвей тут? — резко подался вперед Громов.

— Да, перед присутствием остался, не стал заходить. — Агриппина Сергеевна закончила «осмотр». — Вот ты какая, невеста Громовская. Ай, хороша, хоть и рискова!

Громов, бросивший Демьяну очередное распоряжение: «Матвея найди и приведи сюда!», вздрогнул и лишь сухо уточнил:

— Лапшина, да?

— Что вы! — рассмеялась Агриппина Сергеевна. — Лапшина всем доказывает, что это гнусные сплетни про вас и магу. Происки какой-то там Варвары… Или Натальи? Не помню. Лапшина всем рассказывает, что вы сугубо Верочкин жених и скоро свадьба.

Громов скрипнул зубами:

— Ай да я…

Глаза Светланы упорно закрывались, и перед веками уже мелькала то и дело черная, как смоль вода Финского залива в ту ночь. Только не спать, только не заснуть, почему-то уговаривала себя Светлана.

Агриппина Сергеевна довольно рассмеялась, роясь в корзине и перебирая баночки с едко пахнущими травами жестяные банки:

— Вот и я думаю, когда вы у нас таким сердцеедом успели стать? — Она понюхала очередную баночку и осталась довольна: — Это вам, Александр Еремеевич. Невесту свою растирать и греть будете. Сегодня и до утра. Несколько раз.

— Сплетни это, про невесту… — с легким кашлем признался Громов.

— Жаль!

Возмущенному неожиданным статусом Светланы Михаилу Агриппина Сергеевна тут же по-свойски сунула в руку фляжку с каким-то зельем и строго спросила:

— Маг?

Михаил утвердительно кивнул:

— Княжич Волков к вашим услугам.

— Чего ждем, княжич? Грей давай! Светлане Лексевне пить холодное сейчас никак нельзя.

Уже через секунду в руках Светланы оказалась горячая фляжка, содержимое которой знакомо пахло медом и мятой, распаренным шиповником и зверобоем. Точно, зверобой сейчас был очень необходим. Светлана, выныривая из-под черной воды Балтики, принялась пить мелкими глотками, но не удержалась уже после третьего — выпила залпом: живое тепло трав согревало быстрее, чем плед. Даже Балтика отступила с тихим шорохом волн и приглушенными криками о помощи.

Агриппина Сергеевна строго посмотрела на мужчин:

— Так, господа хорошие… Лечить будем по старому, по простому — греть? Аль по науке? Светлана Лексевна, одежду надо сымать, вплоть до исподнего. Так греться проще.

Светлана сонно вернула фляжку Мишке и с удовольствием заметила, как Волков и Громов почти одновременно покраснели, навоображав себе чего-то, и чуть ли не столкнулись в дверях плечами — так быстро ретировались из кабинета.

— Во бегут! — улыбнулась Агриппина Сергеевна в плотно закрытую за мужчинами дверь. — Думала, не сдвинутся до последнего, меряясь, кто жених и кто право имеет тут оставаться. Причем же оба знают — раздеваться надо! А все стояли, время тянули!

Она достала из корзины длинную, белую рубашку, расшитую по вороту и подолу красной нитью и повернулась к Светлане, наслаждавшейся короткой теплой передышкой:

— А ты чего сидишь? Раздевайся. Холод он такой. Коварный. Только кажется, что согрелся, а он опять тебя одолевает. Слыхала поди, что ведьмы хороводы-то нагими водят? Из-за мертвомира. Он прилипчив.

Светлана не сдержала смешка, представив голого Громова, уходящего в Навь:

— А кромешники тоже так ходят в мертвомир?

— Пфе! Эти-то? Они защитой обвешиваются и идут. Потом, если захочешь, я и тебе защиту сплету. А то Громов не поймет, еще и волноваться будет.

Светлана еле расстегнула замерзшими, почти нечувствительными пальцами все застежки на юбке и блузке, а потом замерла, стесняясь снимать белье. Агриппина вздохнула и накинула на неё рубашку:

— Под ней сымай, я отвернусь — не буду подглядывать, хотя чего я там не видела… И не бойся — рубашка хорошая, обереги я для племянницы вышивала — защитят от мертвомира.

— Простите, что…

Агриппина махнула рукой:

— Не глупи: пожалела бы рубашки — не дала б тебе.

Из зала доносились голоса — невнятное бормотание, которое перекрыл уже привычный Матвейкин крик: «Кровью умоется! Кровью умоется! И вздрогнет земля, и пойдет пламя, и воздух взбунтует, а вода уйдет!»

Агриппина Сергеевна вздохнула:

— Бедный мальчонка… За что его так…

Стоя на ледяном полу босыми ногами и стаскивая с себя белье, Светлана спросила:

— Вы его х-х-хорошо з-з-знаете? — от холода у неё снова зуб на зуб не попадал. Светлана, раздевшись и поправив на себе рубашку чуть ниже колена, с ногами забралась на диван и быстро закуталась в плед. Дыхание было ледяным. Даже согреть себя не удавалось. Чтоб она еще раз сунулась в Навь…

— Да кто ж его знает-то… — Агриппина Сергеевна так и стояла спиной к Светлане. — Он год как пришел в город. Говорил: мир смотрит и себя ему показывает — мол, зарок у него такой. Сперва тихий был, а потом как понесло его с откровениями. Чего он только не пророчил…

Светлана снова боролась с черной водой. В этот раз было легче — обереги все же действовали, не давали сну и воде утянуть на самое дно.

— Про Дмитрия он пророчил?

— Про Дмитрия-то? А что именно-то?

— Лапшина говорила…

Агриппина Сергеевна рассмеялась: у неё был глубокий, красивый смех:

— Это вы про «Ясна сокола» для Верочки Лапшиной? Это я по глупости ляпнула. И ты там разоблачилась, мышка?

— Да, — Светлана еле выдавила из себя: от озноба зуб на зуб не попадал.

Агриппина Сергеевна развернулась, при всей своей дородности легко присела на пол перед Светланой и принялась натирать резко пахнущей травами мазью её стопы. Та их отдернула в сторону, смущаясь, а ведьма хохотнула: