Творение. История искусства с самого начала - Стонард Джон-Пол - Страница 19

Согласно греческому мифу, живопись изначально являлась актом создания памяти. В своей «Естественной истории» Плиний Старший рассказывает о молодой женщине из Коринфа, которая обвела тень своего возлюбленного, падающую на стену, перед его отъездом в чужие края: этот рассказ поразительно напоминает создание самых первых изображений человека — трафаретных рисунков рук на стенах пещер, сохранявших таким образом присутствие человека. Не случайно Мнемозина, или память, была матерью муз в греческой мифологии.

Греческая скульптура также берет истоки в мифах. Первыми монументальными произведениями резчиков стали культовые изображения из дерева, а позднее — из известкового камня и мрамора. Согласно легенде, изначально скульпторы подражали творениям некоего Дедала, которые они впервые увидели на Крите. Ходили слухи, что именно Дедал по приказу царя Миноса построил в Кносском дворце лабиринт, в центре которого поджидал своих жертв получеловек-полубык Минотавр. Также Дедалу приписывается создание летательного аппарата, с помощью которого он сбежал от царя Миноса, перелетев с Крита на Сицилию, однако его сын Икар, как известно, поднялся слишком высоко к солнцу и упал в море. В греческих сказаниях Дедал был protos heuretes — «первооткрывателем» новых техник и форм, его имя стало синонимом изобретательства. Он воплощал собой творчество, мастерство и смекалку[72]. Подобно древнеегипетскому Имхотепу, Дедал почитался как художник, наделенный божественными способностями, но, в отличие от египетского коллеги, нет никаких доказательств, что он действительно существовал.

Однако дедалические скульптуры — работы греческих учеников Дедала — вполне реальны: их история начинается с VII века до нашей эры. Это были слитные вертикальные статуи с лицами-масками, напоминающие увеличенные копии мраморных скульптур, которые создавались на Кикладах, в том числе на Наксосе и Санторини, между Критом и континентальной Грецией на протяжении уже более тысячи лет: практически безликие женские фигуры со сложенными руками, едва заметно прорезанными глазами и носами. Как и многие древние скульптуры, кикладские статуи были раскрашены яркими красками — возможно, у них были такие же широко открытые глаза, как и у адорантов из Эшнунны.

К этому скульптурному стилю — кикладско-дедалическому — добавляется свежая струя, пришедшая с юга, то есть с северного побережья Африки. К середине VII века до нашей эры греки основали на Ниле, южнее Александрии, торговое поселение Навкратис (именно сюда прибыл Геродот во время своей поездки в Египет). Открытие грандиозного египетского искусства резьбы по камню произвело мощное впечатление на весь греческий мир, задав некий стандарт и подстегнув в греках дух соперничества[73].

В это время в греческих скульптурных мастерских возникает новый тип статуй: изображение молодого мужчины (kouros — курос) и парное ему изображение женщины (kore — кора), которые вместе назывались по форме мужского рода «куросами» (kouroi). Это была первая собственно греческая скульптура, поскольку Крит и острова Эгейского моря находились слишком далеко, чтобы считаться полноценной частью греческого мира. Куросы создавались в память о героизме юных, о тех, кто погибли молодыми, — или, напротив, о тех, кто умерли в старости, но хотели, чтобы их помнили молодыми. Их ставили в святилищах в знак благодарности за победу в битве (над персами), или в гонках на колесницах, или в боксерском поединке. Куросы всегда изображались горделиво обнаженными — как участники игр в Олимпии, проводившихся уже более сотни лет. А вот коры были одетыми: пройдет еще почти двести лет, пока греческий скульптор изваяет первую полностью обнаженную женскую статую (до этого они появлялись лишь в виде небольших статуэток). Неподвижные позы куросов были навеяны египетской скульптурой. Однако их сжатые кулаки, поднятая голова с устремленным вдаль взглядом и одна выдвинутая вперед нога ломали чары египетских канонов, создавая собственную магию. Их напряженный взгляд, казалось, способен раздвигать пространство.

Курос, известный как Аполлон Тенейский. Около 560 до н. э. Мрамор. Высота 1,53 м

Тело одного из куросов, так называемого Аполлона Тенейского, созданного в середине VI века до нашей эры в Коринфе, словно подпружинено живыми мускулами. Его глаза широко открыты от наслаждения и радости, улыбка вызывает в воображении розоватость щек, обрамляющих пытливо заостренный нос. Неестественно плоский затылок статуи напоминает нам, что этим образам еще предстояло пройти большой путь. И всё же, в отличие от своих египетских собратьев, кажется, что куросы вглядываются не в вечность, а в ближайший остров, ближайший берег. В их улыбке сквозит греческая пытливость, а не египетское вечное блаженство, — радость открытия и познания мира и самих себя.

Греки продолжали господствовать над окрестными морями, на Сицилии и в Южной Италии, на северном побережье Африки и по берегам Черного моря, основывали торговые поселения и колонии, служившие процветанию их городов-государств на родине. Среди жителей этих городов, называвших себя эллинами и говоривших на общем языке (позднейшее его название «греческий» происходит от латинского Graecia — римского именования этой страны), росло ощущение общности. Кроме того, это было время почти непрерывных войн на территории континентальной Греции и на востоке. Звон бронзовых мечей и копий был столь же привычен, как и стук резца по камню. В ранний период врагом Греции была великая цивилизация на востоке — Персидская империя Ахеменидов.

Неожиданная героическая победа афинян над персами в битве при Марафоне в 490 году до нашей эры по-настоящему укрепила в греческом мире уверенность в свои силы и могущество. Десятилетием позже эта слава была подтверждена в морском сражении при Саламине, после которого, с середины столетия, город-государство Афины вступил в свой золотой век под предводительством политика и оратора Перикла. Этот апогей, однако, был недолгим (как обычно бывает). Вскоре Афины оказались втянуты в разрушительную войну с городом-соперником Спартой, но удивительнее всего то, что за это короткое время художники успели вознести свое искусство на такую высоту совершенства, что их идеи будут владеть умами не одну тысячу лет.

Первым материалом, в котором было достигнуто это совершенство, по крайней мере в скульптуре, стала бронза. В героическую эпоху, описанную Гомером, из бронзы выплавляли и ковали не только оружие, но и плотно облегающие тело доспехи, повторяющие очертания мускулистого мужского торса. Первые статуи из бронзы, изображавшие людей, были выполнены подобным же способом: их выковывали из листов пластичного металла[74].

Идея отливки бронзовой скульптуры путем заливания расплавленного металла в форму — впервые реализованная, вероятно, на острове Самос, — тоже пришла из Египта, а также из Западной Азии. На Самосе встречалось множество отлитых из бронзы предметов, завезенных из тех мест.

Однако бронзовые фигуры, созданные в греческих мастерских, по своим размерам и деталировке намного превосходили прежние композиции, в том числе и куросов. Бронзовый Зевс, отец всего Олимпа, стоит, обнимая небо раскинутыми руками, — он могущественный творец, грозящий миру своими молниями. У него тело атлета-чемпиона, созданное с глубоким пониманием строения и пропорций человеческого тела. Но всё же перед нами не просто упражнение в анатомии, а воплощение мировоззрения: Зевс — еще и философ, идеально сочетающий в себе молодость тела и мудрость зрелости. Для греков человеческие пропорции обладали философским и нравственным смыслом: благородная соразмерность тела была зримым проявлением добродетельности. Если египетские изобразительные каноны своей «одинаковостью» отражали идею стойкой преемственности (власти фараона), греки измеряли человеческое тело, чтобы обнаружить его дух.