Ты мне не брат - Градцева Анастасия - Страница 4

– Молодой человек, – опасливо окликает его медсестра. – Тут вообще-то больница, не могли бы вы…

Дима бросает на нее разъяренный взгляд, но быстро берет себя в руки и кивает.

– На выход, – бросает он мне таким повелительным тоном, что я сразу же послушно выметаюсь на улицу.

Надо же, я даже не думала, что он так сильно будет переживать. Угрозы жизни ведь фактически не было, скорая успела вовремя. Но, может, ему об этом не сказали?

Так, стоп, что-то не сходится. Если он так волновался, почему не пришел потом? Почему даже не позвонил и не написал?

– Я вообще-то неделю лежала в обычной палате, – с вызовом говорю я. – Туда мог прийти кто угодно, но тебя я там что-то не видела!

– Точно, – цедит Дима и подходит ко мне ближе. Так близко, что я чувствую его запах – он всегда пахнет железом, теплым металлом, как раскаленные на солнце рельсы. Железом, немного сигаретным дымом и совсем чуть-чуть арбузной жвачкой, которую предпочитает всем остальным.

Его близость странно волнует и пугает.

– Отойди, – прошу я, но Дима не слушается.

– Знаешь, почему я не приходил? – опасным низким голосом спрашивает он.

– П-почему? – еле слышно спрашиваю я.

– Потому что ты даже не представляешь, насколько я был злой. Если бы пришел, придушил бы тебя, идиотку, голыми руками. Прямо в этой палате, – цедит Дима. – Я и сейчас, сука, еле держусь.

– Смешно!

– Нихера.

И что-то в его тоне заставляет меня умолкнуть и испуганно вжаться спиной в стену больницы. Дима смотрит на меня… нехорошо.

Я знаю, что он бизнесмен, что он уже очень давно не имеет никаких проблем с законом, что в бардачке его машины уже не валяется пистолет, но достаточно одного этого волчьего взгляда, безжалостного и холодного, чтобы мгновенно напомнить мне о том, что его прошлое, уличное, бандитское, никуда не ушло. Дима вырос на улице, был частью банды, как и мой брат, и, в общем, не случайно я в тринадцать лет умела отстирывать с одежды кровь и оружейную смазку и могла отличить травмат от «макарова».

– Э, ну, – я машинально облизываю пересохшие губы. – Вообще-то я не виновата.

– В смысле не виновата?! – рычит Дима.

– Врачи сказали, что дело не в аварии, легкое могло лопнуть от чего угодно, – защищаюсь я. – Хоть в бассейне, хоть на улице, если бы я упала.

– Да мне похуй на врачей, – бросает он. – Ты была в тачке с тремя бухими мужиками, вы перевернулись на трассе…

– Не перевернулись, – встреваю я. – Просто съехали на обочину.

– Лена! – рявкает он.

– Все, молчу-молчу, я просто уточнила.

– Сука! – Дима впечатывает кулак в стену в полуметре от меня, а потом молча смотрит на ссаженные костяшки, на которых выступает кровь. Смотрит, тяжело дышит и явно пытается взять себя в руки. – Так. В машину. Быстро.

Он подбирает мой пакет с вещами и идет к синему бмв. Новая машина, ей не больше года. Раньше, когда Дима только начинал свой бизнес и наши отношения еще не так сильно испортились, я часто над ним подшучивала, что продает он в основном корейские машины, а ездит на немецких. Почему такая нестыковка? А Дима ржал и говорил, что может себе позволить.

Блин, кажется, это было лет сто назад, в какой-то прошлой жизни. Мы давно вместе не смеялись, ужасно давно. И я бы соврала, если бы сказала, что мне от этого не грустно.

Я сажусь на переднее сиденье и пристегиваюсь ремнем.

– Что? – раздраженно спрашиваю я, заметив на себе пристальный взгляд Димы.

– Не больно?

– Что не больно?

– Ремень не больно давит? Тебе же там резали.

– А, – я растерянно касаюсь того места на груди, где были трубки. – Нет, вообще не давит.

– Ладно, – Дима заводит машину, но с парковки не выезжает. Молчит, тарабанит пальцами по рулю, а потом вдруг сообщает мне жестким равнодушным голосом: – Теперь у тебя будут новые правила, Лена.

– Чего? Какие еще правила? – вспыхиваю я. – Мне восемнадцать, Дим. Все правила кончились, я взрослая.

– Нихера. Пока я за тебя отвечаю и обеспечиваю тебя, ты не взрослая.

– А не надо меня обеспечивать! – выпаливаю я. – Я буду жить в общаге, у меня будет стипендия и еще я буду подрабатывать, так что справлюсь и без тебя, понятно?

– Думаешь, тебе кто-то это разрешит? – с ядовитой ухмылкой интересуется Дима.

– Думаешь, я буду тебя спрашивать?

– Будешь, – без тени сомнения кивает он. – Теперь ты меня обо всем будешь спрашивать. Я проебался, когда решил, что у тебя достаточно мозгов, чтобы не делать глупостей. И проебался второй раз, когда решил, что ты будешь слушаться Мару. У нее слишком мягкий характер, она с тобой нихрена не справляется, да и не должна. Теперь у тебя будут правила, Лен, и контролировать их выполнение буду лично я.

У меня по спине пробегает неприятный холодок.

– И что это за правила?

– Каждый день занятия с репетиторами, чтобы ты сдала экзамены и поступила в следующем году. А еще никаких пьянок и никаких блядок. Выпивка и сигареты тоже идут лесом.

– Я вообще-то не курю! – повышаю я голос. – И не пью! И ни с кем…

– Ну да, ну да, – язвительно перебивает меня Дима. – Ты белая и пушистая, вышиваешь крестиком, а в свободное время учишь английский. А бутылки и мужиков тебе подбросили.

– Неправда, – бормочу я и вдруг до меня доходят сказанные им слова. – Стой! Какие репетиторы? Я уже поступила! Я зачислена в училище, у меня там уже занятия идут вообще-то. Я там буду учиться.

– Не будешь. Завтра заберешь документы.

– Нет!

– Да, Лена. Это одно из новых правил.

С моих губ срывается нервный смешок.

– Что смешного? – холодно интересуется он.

– И как, интересно, ты собрался следить за выполнением своих тупых правил? – фыркаю я пренебрежительно. – Удаленно? Из Москвы? Или из Кореи? У тебя же в середине сентября опять командировка.

– Кто тебе сказал, что туда поеду именно я? – прищуривается Дима.

– А кто еще?

– В этот раз поедет Мара, тем более дела касаются ее салона. Я останусь.

– Останешься…тут? – с ужасом переспрашиваю я. – В городе?

– В городе, – кивает Дима. – И в квартире.

– В какой квартире?

– В своей. Будем там жить вместе, Лена. Других вариантов, как тебя круглосуточно контролировать, я не вижу.

Глава 3. Предложение

– Ты с ума сошел? – я с ужасом смотрю на Диму, выискивая в выражении его лица хоть какой-то знак указывающий на то, что он шутит.

Но в искривленных жестких губах нет и на намека на улыбку.

– Не сошел.

– Но ты не можешь жить вместе со мной! – с отчаянием говорю я.

– Могу, – хмыкает он.

У меня внутри такой дикий протест против этой идиотской идеи, что хочется орать. От одной только мысли, что Дима будет жить со мной на одной территории, я начинаю сходить с ума от стыда. У нас маленькая квартира, там всего две комнаты: зал и бабушкина спальня, причем я сплю в зале, потому что комната бабушки закрыта и трогать ее я не планирую.

Где он собирается спать? На полу в зале? В коридоре? Оба варианта ужасны.

А нам ведь еще придется пользоваться одной ванной. И туалетом. И я буду видеть его утром. Сонного, может, даже без футболки. И завтракать придется за одним столом, и обедать, и вообще все время быть рядом.

Меня накрывает жуткой паникой от этой перспективы.

– Слушай, Дим, – говорю я торопливо, – ну давай я дам тебе честное слово, что буду заниматься с репетиторами. И в училище не пойду, заберу оттуда документы. А пьянок у меня и так нет, не знаю, откуда ты это вообще взял. Если так боишься, то можешь, не знаю, приходить дважды в день меня проверять или звонки делать контрольные.

Дима качает головой.

– Хорошая попытка, но нет. Я тебе больше не верю.

– В смысле не веришь?

– В прямом. Ты отбилась от рук, с тобой никто не может справиться. Посмотри на Мару: она пыталась быть с тобой мягкой, и что из этого вышло? Пиздец полный. Так что пора заняться твоим воспитанием.