Тьма. Том 1 и Том 2 (СИ) - Сухов Лео - Страница 44

- Но ограничение – это плохо? – уточнил я.

- Мы все ограничены рангом «богатур», – усмехнулась Мария Михайловна. – Все без исключения. Никто не вышел за пределы этого ранга… А попытки были.

- То есть, можно расти дальше? – уточнил я из чистого любопытства.

- Нет… Я же сказала: попытки были, – повторила проректор. – Все стали тёмными…

- Но кризис... Он ведь сам приходит! – вспомнил я.

- Его на высоких рангах можно сдерживать, – пояснила Мария Михайловна. – Витязи уже могут. Богатуры тоже могут, хоть всю жизнь. Если, конечно, не случится чего-то серьёзного. Если идёт перерасход «теньки» или перенапряжение энергетической структуры… Это может привести к кризису. И тогда всё. Последний кризис длится почти месяц. За это время даже из Африки можно спящего двусердого перевезти. Во Владимире есть бункер именно на эти случаи. Царские ратники даже такого тёмного упокоят навсегда.

- И что за способ? – спросил я.

Почему спросил? Да потому что не хотел умирать. Несмотря на всю плачевность моего положения, я очень хотел жить!

Прямо-таки очень!

К этому призывало молодое тело. К этому подталкивала та часть меня, которая была Федей. И даже Андрей, которому один раз уже не повезло, всячески одобрял моё желание.

- Если мы не можем навредить твоей энергетической структуре сырой «тенькой»… – Мария осеклась и посмотрела на меня. – А мы не можем! Ёшкин кот, я пробовала все эти дни! Твоя энергетическая структура восстанавливается очень быстро. Мы просто не можем создать достаточный поток «теньки», чтобы повредить структуру и при этом не убить тебя.

- Но сам поток ещё можно увеличивать? – уточнил я.

- Ты выдержал тридцать тысяч капель «теньки» в секунду. На площадке училища можно увеличить и до ста тысяч. Но у тебя тело неподготовлено… – вздохнула Мария. – Замкнутый круг!.. Тело будет готово к таким объёмам на более высоких рангах, но для этого надо пройти кризис. А чтобы пройти кризис, нужны изъяны.

- Но есть другой путь? – с надеждой спросил я.

- Мы никогда не пробовали… Но, если рассуждать умозрительно, мы можем прогнать через тебя уже преобразованную «теньку», – пояснила Мария Михайловна. – «Теньку», уже подготовленную к тому, чтобы стать колдовством определённого вида, понимаешь? Огненную, морозную, водную… Да хоть бы и ментальную, только я в ней не очень...

- Вы не хотите привлекать никого со стороны, – догадался я.

- Не хочу… Мы сейчас собираемся творить лютейшую дичь, Федь! – Мария Михайловна вздохнула. – И вся эта дичь под мою ответственность.

- Если я умру, вы можете уже от обвинений и не отбиться! – сделал логичный вывод я, внимательно глядя на проректора.

И то, как Мария опустила глаза, подсказало – да. Скорее всего, это будет тот самый удар, который прочность системы не выдержит. В лучшем случае, Марию Михайловну отстранят. В худшем – её ждёт один из лагерей в северной части Сибири, где Русь добывает полезные минералы вахтовым способом.

Ну или до неё просто доберутся Рюриковичи, и тогда ей совсем конец… Такой вариант я не мог исключать. И Мария, похоже, тоже о нём подумала.

- Это всё неважно, Федь, – вдруг проговорила она. – Мне, если честно, осталось-то лет двадцать, в лучшем случае…

Госпожа проректор невесело усмехнулась и откинулась на спинку кресла.

- Но… Почему? – удивился я.

- Потому что пять кризисов – это мой предел! – улыбнулась она. – Поверь, это хорошо чувствуется. Если дойдёшь сам – ты поймёшь. Я знаю, что шестой кризис для меня последний… А вот остановить его приход я не смогу. Сдерживаю, насколько хватает сил. Но не смогу: ранг у меня маловат. Пообещай только, что никому не расскажешь. Это моя тайна. Хорошо? Я даже Косте не говорю…

В этот момент мне её стало жалко. А ещё я впервые взглянул на эту взбалмошную и своевольную женщину с искренним уважением. Жить так, как живёт она, зная, что это конец… Такое не каждому под силу.

Всегда легче опустить руки. Всегда проще пустить жизнь на самотёк. А она идёт дальше, как маленький танк на высоких каблучках. Возможно, её попытки спасти меня и таких же, как я – это попытка и для себя найти лечение? Не знаю. Но от этого я не буду уважать её меньше. Даже, наоборот, больше.

- Почему так нужен изъян? – решил уточнить я.

- Всё просто: чёрное сердце – это подарок Тьмы. А Тьма, Федя, подарков никому не делает. Мы…

Мария Михайловна замялась, подбирая слово. А вот у меня оно уже крутилось на языке:

- Выбраковка, – дошло до меня, наконец. – Не подходим в тёмные из-за изъяна…

- Верно суть уловил! – одобрительно кивнула Мария Михайловна. – Суть верна. Хотя, как говорят знающие люди, всё немного сложнее. Но я и сама не могу точно сказать, насколько.

- Получается, Булатов отчасти говорил правду? – усмехнулся я.

- Дмитрий Алексеевич был зажравшимся говнюком и эгоистом! – ударив кулачком по столу, отрезала Мария Михайловна. – Навёл тень на плетень. Перепугал кучу народу. Подставил издание «Байкальский еженедельник», который после этого закрыли, а всех сотрудников уволили с волчьим билетом. И всё это ради сомнительной популярности! А в результате – ни слова правды.

Мария замолчала, возмущённо пыхтя, а я ещё долго не решался задать следующий вопрос.

- А для вас такой способ подойдёт? – наконец, поинтересовался я, когда пыхтение приобрело более спокойный ритм.

- Возможно… Только объёмы «теньки» нужны такие, что лишь богатур выдаст. Или вообще круг богатуров!.. – Мария невесело улыбнулась. – Возможно, мне их даже выделят. Но сначала нужен успешный опыт. А его пока, сам догадываешься, нет.

- А с прошлыми… – я хотел сказать «подопытными», но постеснялся. – С такими, как я, пробовали способ с «тенькой», оформленной для колдовства?

- С двумя, – кивнула Мария Михайловна. – Но у них не было такой идеальной структуры, как у тебя. Ты выдержал тридцать тысяч капель в секунду. Самый сильный из тех, кто был – осилил пятнадцать тысяч. Это граница оранжевого и красного сектора для отроков третьего ранга. Мы не могли влить в них ещё больше оформленной энергии. Да и отказались они подписывать согласие... Пришлось пробовать в безопасных количествах.

- Мне казалось, что утопающий за каждую соломинку хватается… – нахмурив лоб, проговорил я. – Почему эти ребята отказались?

- Да-да… Неизлечимо больные готовы отдать всё за шанс выздоровления! – кивнула Мария Михайловна. – Только делают они это уже после того, как смирились с болезнью. Не сталкивался со стадиями принятия неизбежного?

Федя, надо сказать, не сталкивался. Не слишком в этом мире была распространена психология. А вот память Андрея выдала ответ незамедлительно:

- Отрицание, гнев, торг, депрессия и смирение…

- Нет, ты точно специально занизил себе гимназические оценки! – невзирая на ситуацию, нашла силы улыбнуться проректор. – Да, это они, Федь! Понять, что ученик не пройдёт кризис, обычно удаётся за несколько дней до наступления этого кризиса. Как правило, ученики не успевают дойти даже до стадии торга…

- Хотите сказать, что у меня кризис случится в ближайшие дни? – мои брови поползли вверх. – Но… Как?

- Идеальная энергетическая структура, чтоб её! – поморщилась Мария. – В лучшем случае, у тебя остался месяц. В худшем, дня три.

- А мы успеем попробовать ваши способы? – беспокойно заёрзал на стуле я, и даже воротник рубашки начал немного давить.

- Вот… Ты ведь должен сейчас ругаться, Федя! – хмыкнула Мария. – Ругаться и отрицать. А ты почему-то почти спокоен, не считая лёгкого налёта тревожности. Почему?

- Да я уже сдох и не хочу снова! – на автомате выдал я.

И осёкся.

Вот так и палятся на мелочах великие попаданцы… Я проболтался так нелепо и внезапно, что сам себя заткнуть не успел. К счастью, человеческий мозг любит находить рациональные объяснения всякой иррациональной фигне.

- А-а-а… Ты про этого твоего жнеца… – кивнула Мария Михайловна.

А я чудом удержался, чтобы громко не выдохнуть от облегчения: