Переход (СИ) - Номен Квинтус - Страница 65

За второго ребенка коляску уже не давали (зато давали кроватку побольше для старшего), а за третьего — которых в результате в республике появлялось все больше — благосостояние семьи вырастало уж совсем серьезно: с таких семей не взимались коммунальные платежи, выдавались бесплатные путевки в санатории и дома отдыха, дети бесплатное питание в школах получали не только до четвертого класса, а до окончания школы — что рост населения стимулировало весьма серьезно.

В РСФСР благ было несколько меньше: и доплата «за первенца» была поскромнее (всего восемьдесят пять рублей), и прочие блага в меньших количествах на людей сыпались, но все же и здесь ситуация с деторождением руководство страны радовала. А особенно радовала эта «ситуация» тех, у кого рождались близнецы: таким матерям благ отсыпали столько, что до года матери вообще не требовалось ни о чем волноваться. А тот немного удивлявший медиков факт, что при искусственном оплодотворении близнецы рождались впятеро чаще, оставшиеся без мужчин одинокие женщины тоже успели принять во внимание…

В остальных республиках такая «забота о материнстве» все же была пока в зачаточном состоянии, но, допустим, в среднеазиатских республиках в силу местного менталитета это никому детей рожать не мешало (да и «недостатка мужчин» за войну там заметного не образовалось), а на Кавказе обычаи вообще практически исключали возможность для одинокой женщины обзавестись ребенком. Правда, в результате стала довольно заметной «эмиграция» таких женщин в Россию и Белоруссию, но все же чтобы ее заметить, требовалось очень внимательно приглядываться.

А относительно того, как «поднять рождаемость» в Казахстане, с Алексеем обстоятельно побеседовал Пантелеймон Кондратьевич — после того, как ему была предложена работа первым секретарем этой (заметно сократившейся в размерах) республики:

— Партизан, я же лучше всех знаю, что как в Белоруссии рождаемость поднять, ты придумал. Но там ситуация с населением была…не буду тебе объяснять то, что ты лучше меня знаешь. А что ты для Казахстана посоветуешь?

— Я, Пантелеймон Кондратьевич, вам по этому поводу ничего, кроме сугубо матерных слов, сказать не могу. Но если совершенно абстрактно, в порядке бреда…

— Давай, у тебя даже бредить получается полезно для страны.

— Бездушная статистика говорит, что максимальный прирост населения происходит в деревнях и селах. Так что если вы там понастроите деревень…

— Там же почти везде голая степь безжизненная, какие деревни?

— А никто и не говорит, что будет просто. У нас план преобразования природы принят? А насчет безжизненности степи, а как весна, паводком Петропавловск чуть ли не сносится. Вот если эту воду как-то задержать… но повторю: я не специалист, я просто советы даю… бредовые. А уж из моего бреда извлекать пользу пусть специально обученные люди будут.

— Так где же людей-то таких взять?

— Как где? Нужно взять людей и их специально обучить. А где людей взять…

— Я об этом с тобой и говорю: нужно рождаемость поднимать, а как это сделать…

— Мы с вами, Пантелеймон Кондратьевич, даже если очень сильно напряжемся, стране сможем дать хорошо если по сотне новых граждан, хотя опять лишь с посторонней помощью и скорее всего даже до сотни дойти не успеем: ревнивые бабы нас раньше где-нибудь удавят потихоньку. По части медпрепаратов я, конечно, смогу чем-то помочь… А знаете что, вы приглашайте в республику одиноких женщин, беременных, и пенсию им давайте официально «по потере кормильца», думаю, многие согласятся на такое.

— А денег где на пенсии эти брать? Там же местпром только сок яблочный да мясные консервы…

— У Лаврентия Павловича денег попросите, он даст, много даст.

— Ага, как же! Потом догонит и еще добавит.

— А я вам расскажу, где урана под землей много, а вы ему про это расскажете когда там уран уже живьем найдете, и денег у вас будет просто завались!

— Уран под землей… это опять фашист из Магдебурга?

— Нет, строго казахские геологи под мудрым руководством нового первого секретаря. А я там ведь даже мимо не проходил, откуда мне про Казахстан что-то знать? Тем более про недра…

— Ты какой-то склизкий стал… хотя всегда таким был. Когда мне документы показали про то, что ты в Корее натворил, я, признаться, поначалу и не поверил… а теперь думаю, что ты про свою партизанскую юность очень много недоговорил. А совет твой про баб беременных я, пожалуй, послушаю. Посчитаю все, конечно, тщательно, а потом… Если что, то в Алма-Ате, говорят, яблоки лучшие в стране, я тебе пришлю потом. Ты готовься: я тебе за каждого нового гражданина Союза по одному яблоку пришлю!

— Угрожаете?

— Тебе угрозишь, ты же, партизан, вообще ничего не боишься! И совести у тебя нет… Ладно, поговорили — и хватит. А про недра… я с тобой где-то ближе к весне свяжусь, хорошо?

Тридцать первого августа к Лаврентию Павловичу с «важнейшим сообщением» пришел Николай Николаевич, то есть академик Семенов. Пришел очень взволнованный:

— Лаврентий Павлович, я тут на днях дочитал справочник, который мне товарищ Воронов принес…

— Что, интересное чтиво?

— Очень, в особенности примечания в конце. Там этот Воронов, описывая области применения отдельных специальных сплавов, указал, что некоторые из алюминиевых сплавов, цитирую, «идеально подходят для газовых центрифуг, предназначенных для разделения изотопов урана».

— Очень интересно, откуда… впрочем, неважно. Вы проверили сплав?

— Нет еще, он довольно непростой и ряд компонентов его еще требуется как-то получить. Мы примерно знаем как, людям уже соответствующая задача поставлена и они работают. Но меня сильно удивило примечание: конкретно по скандию там отмечено, что проще всего его получать из руды уранового месторождения у Желтой реки.

— В Китае что ли? Нужно с товарищем Мао по этому поводу…

— Нет, из руды уранового месторождения на Украине.

— Наш пострел везде…

— Но о том, что у поселка Желтая река есть урановая руда, стало известно только этим летом, а Воронов свой справочник составил больше года назад…много больше: я запросил копию его же справочника, который он передал на Оршанский завод, и там написано то же самое.

— Про газовые центрифуги⁈

— Нет, про месторождение. Причем там было просто указано «месторождение тяжелых металлов» без расшифровки, но процент содержания скандия в руде был указан тот же. И отмечено, что при условии добычи нескольких ценных металлов одновременно рентабельность их добычи увеличится не менее чем наполовину…

— То есть, вы хотите сказать, что Воронов скорее всего знал о наличии там урана практически сразу после войны, но никому об этом не сообщал?

— Вот этого я утверждать не буду. Он знал, что там есть скандий, и, как я понял, его именно наличие скандия и заинтересовало, а то, что в руде есть и какой-то тяжелый металл… скорее всего, он считал его — я имею в виду уран — каким-то побочным продуктом, лично для него интереса не представляющим. А вот когда у нас появилась бомба и мы даже в журнале «Пионер» стали писать о том, что стране нужен уран, он в новой копии своего справочника и про него упомянул.

— Остается непонятным лишь одно: почему до вас никто так плотно этим справочником не заинтересовался, ведь он вроде уже раз десять его в разные организации предоставлял.

— Ну почему же, самим справочником многие интересовались. А вот относительно спецсплавов тоже объяснимо: он же в основной части рядом с указанием состава, параметров прочности и способов термообработки ставил графу «ориентировочная стоимость производства» — а когда специалисты видят числа с тремя-четырьмя нулями за килограмм, интерес читать дальше уже пропадает. Лично я знаю лишь одного человека, пожелавшего продолжить чтение про сплав ценой за килограмм такой же, как у автомобиля «ЗиМ».

— И кто же это был?

— Товарищ Люлька из ЦИАМа, он даже подсчитал, что применение такого сплава в его моторах все равно окажется выгодным. Но смог ли он это доказать своему руководству, я не в курсе.