Хозяйка ворон и железный доктор (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen" - Страница 61

Как бы Рейн ни храбрился, а тролль знатно его потрепал. Да и помощь птицелюдов лечением можно было назвать с натяжкой. Его руку будто окунули в огонь, а затем собрали заново – и не по винтикам, а на живую. Она и ощущалась живой, сгибалась и двигалась куда легче, чем раньше, но по-прежнему отливала металлом. Рейн сомневался, что согласился бы заменить протезы ног на магию птицелюдов и еще дважды пережить такие адские мучения.

А ведь Кайла тоже их испытала!

Рейн только сейчас сообразил, в каком виде собирается встречать хозяйку отеля. Из-за шрамов на лице щетина ему не грозила, а вот взлохмаченные волосы, расстегнутая рубашка и… Уф, хотя бы штаны на месте.

Его трость стояла у кровати – стражи нашли ее по другую сторону завала и забрали с собой. Опираясь на нее, Рейн дошел до ванной комнаты. Наскоро привел себя в порядок и вернулся за минуту до того, как дверь снова открылась, и на пологе появилась рыжеволосая молодая женщина.

– Тьен Гарт, – она склонила голову, глядя на него с благосклонной улыбкой.

Манера держаться, внешность, голос – ничего не изменилось. Но чувство потери затопило Рейна, и на мгновение он забыл, как дышать.

– Кто вы?

Она замешкалась с ответом всего на миг. Затем тряхнула головой – знакомым и одновременно чужим движением.

– Надо же, вы действительно нас различаете. Рада наконец-то с вами познакомиться. Сестра много о вас рассказывала, – незнакомка протянула ему руку. – Ей пришлось ненадолго отправиться в стаю. Но не переживайте, она обязательно встретится с вами позже.

– Вы Минта? – сопоставив всё, что знал, спросил доктор.

– Да, – гостья кивнула на стоящее у окна кресло. – Присядьте, думаю, нам есть, о чем поговорить.

***

Кайла все-таки вернулась к птицелюдам.

Рейн затянулся и отставил руку с сигаретой в сторону, выдыхая горький табачный дым. Он уже полчаса как сидел на поваленном бревне неподалеку от отеля и курил. После недавнего разговора с Минтой перед ним открылась очередная сторона Кайлы – смелой и решительной женщины, которая решила отомстить за сестру и сама найти преступника. Сколько тайн она скрывала? Кайла не переставала удивлять, и Рейн боялся, что для нее железный доктор окажется слишком пресным и скучным.

Наверное, переживания были написаны у него на лице, раз Минта решила его поддержать.

«Сестра с детства привыкла получать самое лучшее: платье, игрушки, книги. Если она выбрала вас, то не стоит переживать по поводу собственной значимости в ее глазах», – сказала хозяйка отеля, перед тем как оставить его в одиночестве.

Но сказать было легче, чем выкинуть сомнения из головы. Возможно, если бы им удалось поговорить, всё встало бы на свои места. Как бы низко ни упала его самооценка, но поцелуй в горах что-то да значил! Оставалось дождаться возвращения Кайлы. До конца отпуска было несколько дней, и Рейн надеялся, что она успеет вернуться до его отъезда. Иначе с билетами придется что-то делать…

– И где твоя хозяйка? – спросил он у севшего на бревно ворона.

Кроу с самого утра летал за ним по пятам, став настоящей тенью. С учетом его способностей растворяться в воздухе, это была не просто метафора. Ворон скосил на человека желтый глаз и демонстративно принялся чистить перья.

«Просто передай ей, чтобы возвращалась быстрее», – хотел бы сказать Рейн, но знал, ворон никуда не улетит. Как пошутила Минта, Кроу был гарантией, что Кайла придет в ближайшее время. В первую очередь, гарантией для него. А значит, не стоило ждать невозможного, ему просто следовало заняться делами.

Рейн сжал кристалл связи, вызывая Вистона. Он честно пытался поговорить с Квоном, но детектив был занят. Коротко брошенное «позже, дел завались» не в счет – Квон ответил исключительно для того, чтобы успокоить друга. А вот комиссар вызов принял.

– Не думал, что ты позовешь меня сам. Отлично справился, хвалю! Уже пакуешь саквояж? – раздался из кристалла бодрый баритон Вистона. Зашуршали бумаги, и комиссар тотчас бросил в сторону: – Ринкет, не вздумай забирать папку, я не всё посмотрел!

Судя по довольному голосу, с делами комиссар разобрался – или наоборот, погрузился в них с головой и, что еще вероятнее, поставил все отделы на уши. По возвращении Рейну точно не стоило признаваться сослуживцам, что в их сверхурочной работе немало его вины.

– Уеду через три дня.

– Хм, а я думал, ты сразу соберешься, как дело закончишь, – протянул комиссар.

Доктор не преминул напомнить:

– У меня законный отпуск.

– А помнится, кто-то не хотел ехать.

Рейн будто воочию увидел добродушную улыбку Вистона. А ведь действительно, отпуск вышел что надо! Ни дня спокойствия, зато запомнится надолго!

– Кто хотел купить отель?

– Твой бывший начальник. Забавное совпадение, но у него дома нашли приличное количество спеллума, а вот документы на его хранение – нет. Форц, конечно, хитрый жук и попытается выкрутиться, но пока его задержали. Может, потихоньку раскрутим весь клубок – явно же, что Форц не ключевая фигура в этом деле. Но и не последняя. Тебе личная благодарность от его высочества – принцу хватило прошлогоднего покушения, а сейчас и хлопот к свадьбе довольно.

– Отпуск не случайность? – подтвердил свои давние подозрения Рейн.

– Ты ведь давно догадался. – Судя по звукам, Вистон прикурил, пока выдалась свободная минутка. – Приезд следователя был бы слишком подозрителен, а мне не хотелось ворошить это воронье гнездо. А ты любишь докапываться до истины.

– Будете должны.

– Да брось! Я слышал, ты неплохо провел там время. Так что решим, кто кому должен, по возвращении.

В голосе комиссара сквозила ирония, и Рейн предпочел не уточнять, о чем именно узнал Вистон. Но, видно, свою задачу доктор завершил, отыграв положенную партию – по крайней мере, больше начальник просить его ни о чем не стал и закруглил разговор.

За спиной раздались осторожные шаги, Рейн напрягся, но по тяжелому сопению узнал гостя. Коллинс мялся, не решаясь подойти, и то и дело тихонько вздыхал.

Да сколько можно! Неужели он выглядит настолько страшным, что ему боятся и слово сказать?

– Чего тебе? – не выдержал Рейн, повернувшись к стражу, и тот вытянулся по струнке.

Ему досталось в пещере: рука висела на перевязи, и он ссадил кожу на виске. Но по сравнению с Лезаром мелочи: раненного химерой парня пришлось отправить к целителям, яд задел нерв, и Лезар рисковал лишиться глаза.

– Тьен Гарт, вы очень заняты? – набрался смелости Коллинс, и Рейн приподнял брови, выразительно глядя на сигарету.

– Нет, – всё же ответил он мальчишке, и тот выдохнул с облегчением.

– Господин Беннет рассказал, что вы служили с моим братом. Курт Коллинс, может, вы его помните? – голос стража дрожал от волнения.

– Помню. – Впервые за долгое время образ рыжего сослуживца вызвал не боль, а улыбку. Может, потому, что этот мальчишка был так на него похож.

– Расскажете мне про брата? Я… Я хочу знать, как он умер.

Рейн помрачнел и тяжело вздохнул. Молодость не знает компромиссов. И хорошо, если находился кто-то, способный утихомирить ее прыть.

– Не хочешь, – качнул он головой. Достаточно было того, что его преследовали кошмары по ночам. Он не желал того же мальчишке с богатым воображением.

– Не жалейте меня! – вскинулся страж. – Я должен знать. Я ведь пошел служить, чтобы стать, как он.

– Стать как Курт?

– Да! – горячо закивал рыжий. – Родителям написали, что он умер героем!

– Ладно, – неожиданно согласился Рейн и хлопнул ладонью по бревну. – Садись.

– Вы расскажете о его гибели? – Страж прикусил губу и сжал кулаки от волнения.

– Нет. Как он жил, – осадил парня доктор.

Рейн никогда не рассказывал о службе. Но оказывается, ему было что вспомнить: не мертвые лица товарищей, не вину, которая сжигала изнутри. Нет, он рассказывал Коллинсу солдатские байки, которые парни любили травить у костра, о столкновениях с хаврийцами на границе, из переругиваний переходящих в совместные попойки, о ночных дежурствах и бесконечном звездном небе в горах, до которого рукой подать. Рассказывал, как они впервые охотились на зайцев, а Закир, не сумев никого поймать, притащил ощипанную ворону и пытался выдать ее за куропатку. Как Курт отправился рыбачить на горную речку и утопил там сапог. Коллинс слушал, не перебивая, несмотря на тяжелую речь собеседника и короткие, рубленые фразы. Крутил в пальцах выпрошенную сигарету, но так и не прикурил.