Ревизор: возвращение в СССР 29 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 9

Зять ждал меня на улице у проходной, хотел сразу расплатиться и отпустить меня, чтобы я не терял время, но я предложил его подбросить к станции электричек, что тут ехать-то до станции «Лось»? Он с невероятно счастливым лицом утащил коробку с двадцатипятилетним коньяком к себе в лабораторию и вскоре вернулся.

— Спасибо, что надоумил меня, — искренне благодарил он меня всю дорогу. — А то уже месяц прошёл, мысли нет-нет, да возникали, что так ничего и не подарил… И стыдно, и неудобно… Веришь, боялся встретить его случайно где-нибудь.

— И как, встретил хоть раз? — усмехнулся я про себя.

— Нет, — ответил Пётр. — Повезло. Но сколько бы везло еще?

Он вышел у станции и поспешил на электричку, а я подумал, что сто с лишним рублей, что он отдал сейчас мне за коньяк, может, конечно, и немало. Хотя, за дополнительную комнату?.. Да ещё с опозданием… Вот отблагодарил бы вовремя и трёх бутылок хватило бы.

А эти бутылки во втором ящике, что у меня остался… С такой-то этикеткой их смело можно по одной дарить вместо трех обычных… Ценители коньяка будут в полном восторге.

Вернулся домой, поужинал и пошёл к Якубовым на шестой этаж. Анна Аркадьевна меня опять ужинать попыталась с ними усадить.

— Смотри, что в свадебном салоне купили, — решил похвастаться Загит и протянул мне маленькое приглашение на свадьбу. Двойная открытка, размером чуть больше обычной визитки, подписанная от руки красивым женским почерком, приглашала нас с женой двенадцатого мая на свадебный банкет, который состоится… В столовой НИИ, где работает мама и числюсь я.

— Ну, правильно, — улыбнулся я. — Дома будет тесновато, столько гостей будет… Нас сколько, у вас сын с семьёй… А дочь ваша замужем?

— Нет, не замужем, — сразу как-то сникла она.

— Ну, ничего, это дело наживное, — усмехнулся я. — Главное, чтобы зять хороший попался…

— Верно, Паш, а то приведёт такого же, как наша соседка напротив, — хохотнул Загит.

— Лина, что ли? — удивился я. — А кого она опять привела?

— Ой, Паш, стиляга какой-то, — брезгливо поморщилась Анна Аркадьевна.

— Ага, хиппи, — хмыкнул Загит. — Тряпки такие яркие, что ее Мишка-цыган и то скромнее одевался.

— Ну, вы скажете тоже, — не поверил я. — Откуда у нас хиппи? Да и ей же за тридцать… Что, бывают еще хиппи в таком возрасте?

— Не веришь? Сам увидишь, — уверенно ответила она.

— Ну и дела, — покачал я головой. — Я что пришёл-то? — вспомнил я про папку с обувной фабрики. — Вот, детская мебель…

Анна Аркадьевна развязала завязки, просмотрела бумаги и уверенно кивнув, отнесла папку в коридор.

— Если хоть что-то из этой пачки получится для них изготовить, — попытался мотивировать я её, — то, думаю, они с удовольствием тоже пойдут вам навстречу и продадут для ваших работниц замечательные туфли. По-настоящему замечательные, не хуже импортных. Там кожа экстра-класса, мягкая, так что нога будет как в перчатке, и фасоны только самые лучшие.

— О, ну так с этого надо было начинать, — рассмеялась она. — Наши бабоньки как про это услышат, так нашего директора измором возьмут, чтобы все было сделано как можно быстрее…

Москва. Квартира Сандаловых младших.

Алексея несколько дней мучила совесть из-за того, что он указал на дверь дядьке, брату мамы. Тот заслужил, конечно, чаша терпения переполнилась, но все же родич… Посоветовавшись с женой, он решил сам позвонить матери и рассказать о произошедшем. Ну и заодно выяснить, чего он, правда, у них не останавливается?

— Жаль, сразу не догадались твоим позвонить, — огорчённо заметила Света, когда Алексей одевался, чтобы дойти до ближайшего телефона-автомата. — Если дядька им первый позвонил, представляю, что он про меня наговорил!.. У меня и так с твоей мамой отношения не фонтан.

— Не переживай. Сейчас всё узнаю, — ответил Алексей.

— Я не утерплю дома ждать. С тобой пойду!

Трубку взяла мама. Алексей поздоровался, поинтересовался здоровьем родителей и новостями. Не услышав никаких намёков на конфликт с родственником, Алексей облегченно выдохнул — все же не насплетничал! И сам решил вывести на разговор о нём.

— Мам, тут дядя Саша твой что-то к нам зачастил, — проговорил он и замолчал в ожидании, что сейчас скажет мать.

— Не мой дядя, а твой, — спокойно ответила мать, — а мне он брат.

— Он практически каждые выходные приезжает, — продолжил Алексей.

— Это он любит, — рассмеялась она и отвлеклась на отца Алексея.

— А что он к вам не едет? — уже в открытую спросил Алексей. — Пусть бы в моей комнате останавливался.

— Ой, подожди, тут папа что-то хочет сказать, — торопливо ответила она и Алексей тут же услышал голос отца.

— Здравствуй, сын. Ты же про дядю Сашу с матерью говорил? Правильно я понял? — спросил отец и Алексей подтвердил. — Гони этого проходимца к чёртовой матери! На порог не пускай! Он мне тут базу перевалочную в квартире устроил. Ездил чуть не каждую неделю, дефицит скупал, чтобы потом у себя с наваром перепродать. Ночевал сколько раз, а хоть бы буханку хлеба в дом принёс!

— А что ж вы мне не сказали? — расстроенно спросил Алексей. — Он мне последний раз Свету до истерики довёл. Приехал, сожрал мой ужин и ещё хотел, чтобы я ему после работы на голодный желудок помог тяжеленный палас на вокзал до электрички дотащить.

— Вот, гнида охамевшая! — разъярился отец. — Я его выгнал, так он, получается, к тебе пошёл⁈ Спекулянт чертов, как его еще милиция не взяла с поличным?

— Да ладно, это уже не проблема. Я его тоже выгнал уже, — ответил отцу Алексей. — Собственно, я что и звоню-то? Света переживает, что он вам наговорит на неё всяких гадостей…

— Кто? Этот куркуль? Да я его чуть с лестницы не спустил, когда он начал мне тут про зазнавшихся москвичей рассказывать! Он теперь не то что к моему дому подходить боится, он даже звонить не рискует!

— Ну и отлично, пап! — обрадовался Алексей.

Положил трубку со спокойной душой. Слышавшая весь разговор Светка чуть рядом не подпрыгивала от радости. Притянул ее к себе и крепко поцеловал.

Пожелав Якубовым спокойной ночи, вышел от них на лестничную площадку и услышал звуки гитары. Подумал было, что это из квартиры Данченко, но потом сообразил, что слишком хорошо слышно для восьмого этажа. Прислушался, а гитара в Лининой квартире звучит, и голос мужской… Хороший такой голос, брутальный…

Вот же шило в заднице у девки. Не цыган, так бард-хиппи, — усмехнулся я и уже начал спускаться, как чётко прозвучали слова «Каждый болван может править страной, там, где лишь партия наш рулевой!». Это что ещё такое? Это кого нам Лина привела?

А потом еще что-то в том же стиле началось…

'Так здравствуй же вечно, премудрость холопья,

Премудрость мычать, и жевать и внимать,

И помнить о том, что народные копья

Народ никому не позволит ломать.

Над кругом гончарным поют о тачанке

Усердное время, бессмертный гончар.

А танки идут по Вацлавской брусчатке

И наш бронепоезд стоит у Градчан!

А песня крепчает — «взвивайтесь кострами»!

И пепел с золою, куда ни ступи.

Взвиваются ночи кострами в Остраве,

В мордовских лесах и в казахской степи'.

Так, где я это слышал… Это же Александр Галич… одна из его песен после событий в Чехословакии… Ясное дело, чистой воды антисоветчина.

Ну, что сказать? — подумал я и пошел по лестнице к себе. А я ведь тоже стихи знаю… Спускался, напевая себе под нос: «Как теперь не веселиться, не грустить от разных бед? В нашем доме поселился замечательный сосед».

Ну Лина дает… Цыган хоть молча напивался… А этот пьет и антисоветские песни поет. Она с ним так может влететь, что всю жизнь потом расхлебывать будет… Работая уже не по специальности, а где-нибудь истопницей. А сейчас она где-то начальница, вроде, даже, как кто-то говорил.

Ясно, что я их в КГБ не сдам. Не в моих правилах стучать. Но я же не один по лестницам в нашем доме хожу. Услышит вот такое кто-то правильный через фанерную дверь, возмутится, да вызовет милицию. А те быстро передадут дело в правильные руки. Барда-хиппи наголо постригут и отправят лес валить, а ее с работы тут же уволят.