Ревизор: возвращение в СССР 29 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 10

Ох, Лина, Лина, тревожная душа! Ну что за природный талант влипать в неприятности! Женщина-катастрофа!

В среду утром спросил у Ирины Леонидовны, видела ли она нового друга нашей Лины? Уж очень мне любопытно было, что там за хиппи-бард антисоветский такой?

— Такой же беспутный, как и она, — скривила она губы. — Волосы длинные, одежда похабная, взгляд дерзкий. Я ему: здравствуйте, а он прошёл мимо, как будто я не с ним поздоровалась.

Покачал только задумчиво головой…

Появился свободный день, решил найти того рационализатора, что письмо на радио мне написал. Хорошо, что предприятие в Москве. Нашёл по милицейскому справочнику, позвонил по указанному там телефону, выяснил номер подразделения, которое рационализатор указал, как своё. Позвонил и спросил, могу ли я его услышать?

Мне дали другой номер, и я его нашёл всего за три звонка. Порадовало, что такой человек реально существует.

У бедного товарища Кукушкина перехватило дыхание, когда я представился и спросил, писал ли он обращение на радио? Он секунд тридцать откашливался, но придя в себя, всё подтвердил, и мы с ним договорились о встрече сегодня на комбинате, пока у меня есть окно по времени.

Он встретил меня у проходной, пропуск уже был заказан не только на меня, но и на машину тоже, он только госномер в него вписал. Первым делом он привёл меня к главному инженеру, у которого и лежало, собственно, его рацпредложение.

Вдохновлённый моим визитом высокий и крепкий Кукушкин навис над главным инженером, бесконечно протиравшим очки носовым платком, сидя за своим рабочим столом.

Рационализатор пытался мне объяснить суть своего предложения, но мне было довольно трудно понять, о чём речь, не зная специфики этого производства от слова совсем. Напряжённая катанка, гидробетон, торкретирование, мельница…

— Ничего не понял, — честно признался я. — Дмитрий Иванович, обратился я к главному инженеру комбината, — вы не против, если мне товарищ Кукушкин на месте всё покажет. Может, мне так понятней будет?

— Конечно, я и сам вам могу показать, — оживился он.

Мы вышли из его кабинета и направились на производство.

— Вот, смотрите, — показывал Кукушкин, — ленточные транспортёры поднимают с улицы на участок, где отливаются трубы, песок и щебень.

— Это зачем такие здоровенные трубы нужны? — поинтересовался я.

— Это канализационные, — ответил главный инженер.

— А потом песок тачками перевозится на участок торкретирования на мельницу.

— И в чём проблема? — пытался понять я.

— Тут больше пятидесяти метров, — удивлённо посмотрел на меня рационализатор. — Что мешает запустить третий транспортёр в эту часть, а, товарищ Пигорев?

— Может, его отсутствие? — предположил я, взглянув на главного инженера.

— Да нет, есть он, — ответил за него Кукушкин. — Его починить надо и перенести.

— Да? — скептически посмотрел на него Пигорев. — Перенести — это разобрать и заново собрать.

— Ну, это же не на один год работы, — возразил я. — Зато это же механизация…

— Ну, поставим мы его сюда, — начиная нервничать, ответил тот, — а потом какой-нибудь из основных двух сломается. И что мы будем делать?

— Отсюда по-старинке тачками возить, — предложил я.

— Да вы что? — воскликнул главный инженер. — Сюда, на торкретирование, песка в разы меньше уходит, чем на отливку изделий на основном участке. Весь комбинат здесь будет с тачками бегать.

Резон в его словах был. И я посмотрел на Кукушкина, мол, твой ход.

— А то, что сейчас целая бригада песок тачками возит на мельницу — это нормально? — тоже начиная злиться, спросил Пигорева Кукушкин. — То пьяные, то тачки сломаны, то ещё что-то, и в итоге участок торкретирования план сорвал!

— Слушайте, — остановил я этот спор, почувствовав, что у всех уже нагорело. — Что касается лично меня, как экономиста, то я всегда голосую за механизацию. Вы на хозрасчёте?

— Нет, — ответил главный инженер.

— Ну, тем более. Вы можете заказать ещё один транспортёр. Один старый на основном участке демонтируете, сложите на запчасти где-то, если так за них переживаете… Не вижу в этом никаких проблем. Ручной труд — это атавизм, или мы будет перестраивать нашу промышленность на новые современные рельсы, или мы проиграем другим странам индустриальную революцию. А она уже второе столетие идет, между прочим! Уж если мы в Москве будем песок тачками возить, то что говорить об отдалённых регионах?

— Вот идите к нашему директору и ему это всё объясняйте, — махнул на меня рукой Пигорев. — Можно подумать, мне нравится в каменном веке работать…

Глава 5

Москва. Комбинат Железобетонных изделий.

Директор комбината Баклашов Михаил Николаевич, полный, лысеющий мужчина за пятьдесят с добрыми глазами, принял нас с Кукушкиным и Пигоревым с мягкой улыбкой на лице.

Представившись, кратко рассказал ему о причине моего появления. Директор глубоко вздохнул, пригласил нас всех сесть за стол для совещаний и попросил свою помощницу принести нам всем чаю с печеньем.

— Вы, Павел Тарасович, войдите тоже и в моё положение, — начал он. — Предложение Миши Кукушкина, безусловно, имеет смысл и по большому счёту уже назрело. Но! — поднял он вверх указательный палец. — Работа с применением автоматизации имеет совсем другие расценки, чем ручная. Бригада, которая сейчас обеспечивает песком участок торкретирования, начнёт получать в разы меньше.

— Там работы будет в разы меньше, — возразил Кукушкин. — Целая бригада будет не нужна, трёх человек за глаза хватит. И можно назвать их не грузчиками, а подсобными рабочими участка торкретирования, тогда они в деньгах не потеряют.

— А где мы возьмём ещё три ставки рабочих? — спросил главный инженер.

— Под модернизацию участка внести изменения в штатное расписание, думаю, будет не трудно, — ответил я ему сам.

— Ну, хорошо, — согласился директор. — А людей куда? В бригаде восемь человек. Ну, трое останутся на торкретировании, а остальные пять?

— Что вам, нечем их занять? — удивился я.

— А чем? Так, чтоб люди в деньгах не потеряли.

— Ну, откройте дополнительное производство какое-нибудь, не знаю, тротуарной плитки, к примеру — сказал я первое, что пришло в голову. — Знаете, такие плитки бетонные на дорожки? Сорок на сорок сантиметров, тридцать на тридцать, брусчатка размером с кирпич, но потоньше? Формы можно с разным рисунком сделать, краситель какой-нибудь в раствор добавлять… У вас всё есть для этого. Только формы сделать.

Директор и главный инженер скептически переглянулись между собой.

— И где это дополнительное производство разместить? — недовольно спросил главный инженер.

— Ну, это я уже не знаю, — ответил я. — Завод у вас большой, очень сомневаюсь, что для небольшого производства места не найдете. О, кстати! Ещё цветники бетонные можно делать.

— И куда их потом? У нас в плане их нет, — всё ещё сопротивлялся директор.

— При нашем дефиците, стоит кому-то узнать, что у вас есть в магазине при комбинате в свободной продаже плитка… Да у вас дачники её всю моментально разберут, — уверенно ответил я.

— Ну, не знаю, — осуждающе взглянул на меня и Кукушкина директор. Ему явно не хотелось ничего менять. — Это ещё и магазин придется открывать?

Вот что за люди? Такую бизнес-идею им дал!.. А они недовольны. Открыть розничный магазин при комбинате с товарами народного потребления… Это же золотое дно!

— Иван Николаевич, согласитесь, таскать тачками песок за пятьдесят метров при наличии транспортёра — это бред, — произнёс я. — Отказываться выпускать дополнительную продукцию, имея для этого все возможности, это тоже бред…

Хотел уже пригрозить им фельетоном в газете, если они не возьмут себя в руки, и не начнут шевелиться. Но потом решил поговорить, сперва, со своими и не стал рубить с плеча. Не оставляла меня идея благоустройства территории наших заводов после той поездки в Ялту.

— А давайте, я посоветуюсь со старшими товарищами, — предложил я, — как нам и модернизацию провести, и чтоб люди лишними не оказались.