Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела - Страница 21

- Я вас и вашего мужа по судам затаскаю! – орала мне в лицо баба.

- Мужа? – переспросила я с едва заметной усмешкой, не сдержав легкой усмешки. Это заявление показалось настолько абсурдным, что на мгновение даже смягчило напряжение. — Удачи вам в этом деле, — добавила я с холодным спокойствием.

- А он что, за вашей спиной спрятаться решил? – верещала тетка. – Как советовать дочке, так первый. А как со мной говорить – смылся?

Я почувствовала, как белею.

- Арина?

- Мам…. – она всхлипнула. – Папа… я думала… это он. Потом только поняла, что не он….

Мне показалось земля ушла из-под ног, подошедшей Марии пришлось поддержать меня за локоть.

- Мышонок…. Что он? Что случилось?

- Когда я упала и стукнулась, то заплакала и хотела идти к тебе. Но папа… тот мужчина… он вдруг подошел ко мне…. Посмотрел колено, подул. Погладил по голове. Сказал…. Сказал, что я должна научиться защищать себя….

- Мой храбрый, умный мышонок, - я судорожно прижала дочь к себе.

- Вы…. – тетка только открыла рот.

- Заткнись! – рыкнула я на нее, - хочешь разборок – встретимся в суде! Пошла теперь прочь!

Видимо вид у меня был такой, что она сразу замолчала.

- Мышонок…. Этот мужчина, как он выглядел?

- Высокий, мам. Красивый. Теплый, как папа. И пах приятно.

— Мышонок, — стараясь говорить, как можно спокойнее, я отстранилась чуть-чуть, чтобы заглянуть дочери в глаза. — Ты больше его не видела? Он ушёл сразу?

Арина задумалась, её взгляд на мгновение стал отрешённым, будто она снова переживала этот момент.

— Да, мам, — прошептала она, а в глазах заблестели слезы. — Он ушёл.

- Хорошо…. – я гладила ее по рыжим волосам, а глазами скользила по парку, пытаясь понять кто посмел подойти к моей малышке, - хорошо…. А раньше? Раньше ты его видела?

- Нет, мам…. Прости, мама, я правда думала…. Что папа вернулся…. Я так его плохо помню… мам….

Сердце сжалось от невыносимой боли, когда я услышала это. Аринка, моя малышка, всё ещё надеялась, что её папа вернётся, что всё будет, как раньше. Я сама изо всех сил боролась с этим желанием верить в невозможное, но для ребёнка утрата была ещё более жестокой и непонятной.

— О, мышонок, — прошептала я, крепко обнимая её и чувствуя, как горло перехватывает от слёз. — Ты не виновата. Всё хорошо, зайчик мой. Ты просто соскучилась по папе, как и я.

Арина разрыдалась, уткнувшись в мою грудь, и я прижимала её к себе, стараясь не расплакаться самой. Это чувство беспомощности и боли, которое захлестнуло меня, было невыносимым.

- Он в джинсы был одет и голубую рубашку, - вдруг тихо сказала тетка, явно понимая, что произошло нечто посерьезнее драки между детьми. – Вещи очень дорогие, хоть и простые. И часы на руке не простые. Высокий, волосы темные, каштановые такие, глаза очень пронзительные. В очках. И вел себя так, словно действительно был отцом вашей девочки.

— В очках? — переспросила я, чувствуя, как сердце снова начинает биться с бешеной скоростью. В голове закрутился вихрь мыслей, но ни одна из них не могла уловить хоть что-то логичное. — Тёмные волосы, голубая рубашка…

Образ возник перед моим внутренним взором, и я едва не задохнулась. Кто этот мужчина, который осмелился подойти к моей дочери? И почему он вёл себя так, будто действительно был частью нашей семьи?

— Да, — тётка кивнула, её взгляд уже не был таким враждебным. Похоже, её собственное возмущение уступило место беспокойству. — И когда он ушёл, девочка выглядела… спокойной. Я подумала, что он правда её отец.

Мария крепче сжала мою руку, пытаясь передать хоть каплю уверенности, которой мне сейчас так отчаянно не хватало.

- Агата… может просто человек увидел упавшего ребенка и решил помочь, - пыталась успокоить меня свекровь, сама выглядевшая так, что я испугалась за ее слабое сердце.

— Может быть, — прошептала я, хотя тревога продолжала грызть меня изнутри, не желая отпускать.

Арина уже не плакала, только прерывисто всхлипывала, прижавшись ко мне. Я снова обняла её, гладя по мягким, рыжим волосам и делая глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

— Всё хорошо, моя девочка, — прошептала я, хотя самой мне было совсем не спокойно. — Ты в безопасности, и я всегда рядом. Вы, - подняла глаза на женщину, - вот моя визитка, - достала из сумки карточку и протянула ей. – Сводите сына к врачу, я оплачу все расходы. Спасибо…. Что описали этого человека.

- Да ладно…. Тут такое…. Не дай бог. Только, знаете, не похож он был на извращенца или что-то подобное. Лицо жесткое, но… адекватное, что ли. Кстати, знакомое откуда-то, но вспомнить не могу откуда. Может и правда просто увидел, что ваша дочь с разбитым коленом плачет, вот и подошел.

Женщина нервно пожала плечами и посмотрела на визитку в своей руке, будто не ожидая такого жеста. Я заметила, как её выражение смягчилось, пока она пыталась припомнить, где могла видеть этого незнакомца.

— Спасибо, — тихо добавила она, видимо, поняв, что ситуация оказалась намного сложнее и болезненнее, чем казалось вначале. — У сына ничего серьёзного, просто синяк. Я проверю, конечно, но… Извини за крик.

- И ты тоже, - кивнула я. – Дети….

- Я позвоню, если вспомню что-то еще, - тетка взяла сына за руку и покинула площадку.

Я медленно поднялась на ноги и, взяв Арину на руки, тоже направилась к выходу из парка. Хватит с нас сегодня прогулок.

11

Медленно, но верно май вступал в свои права, радуя всех теплыми и солнечными днями. Дни были длинными, полными тепла и света, и вокруг всё цвело и оживало, но внутри меня не было покоя. Праздники пролетели стремительно, оставив после себя лёгкую грусть от того, что времени, проведенного рядом с семьей, оказалось недостаточно. Мне всё чаще приходилось выезжать по работе на различные мероприятия, связанные с выборами, и я чувствовала, как обязательства и давление вновь нависают надо мной, вытягивая силы.

После того памятного дня в парке я стала ещё более настороженной. Даже во время обычных прогулок с Ариной я держала её рядом, не спуская глаз. Малейший шорох, неожиданный звук или случайный взгляд незнакомца вызывали внутри меня волнение и тревогу. Несмотря на все доводы разума, которые и я, и Маша повторяли себе, чтобы успокоиться, страх не отпускал меня, добавляя ощущение постоянного наблюдения за мной. Этот страх был словно тёмное облако, висевшее над нами, и я не могла позволить себе игнорировать его.

Потеряв мужа, я стала ещё более остро осознавать, насколько хрупкой может быть наша безопасность. И мысль о том, что с моей дочерью может что-то случиться, была для меня невыносимой.

Однако больше никаких инцидентов не произошло, чему я была несказанно рада.

Я потянулась за своим столом, завершая очередной запрос в правительство, и положила голову на руки, чувствуя, как постепенно накатывает усталость. До новой пленарной недели оставалось всего несколько дней, и я старалась использовать это относительно спокойное время для завершения рутинных задач. Эти несколько дней всегда были самыми тихими в месяце: все занимались подготовкой к заседанию, приостанавливая совещания и откладывая новые проекты, пока не появятся свежие юридические и финансовые заключения по законопроектам.

Помощники ждали решения аппарата, а депутаты пытались закрыть все срочные дела, прежде чем ворваться в водоворот грядущей пленарной недели. В результате коридоры Законодательного собрания были почти пустыми, наполненными лишь редкими отзвуками шагов или шёпотом сдержанных разговоров. Тишина и покой, которые царили в здании, напоминали затишье перед бурей.

Звонок от шефа прервал мое сонное состояние.

- Привет, душа моя? – раздался в трубке веселый голос. -Спишь?

- Это называется – работаю с документами, - не удержав зевок, усмехнулась я. – Чем порадуете, Григорий Владимирович?

- Я в командировку в Москву, Агат, дней на десять.