Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела - Страница 20

Маша сидела на скамейке под большим деревом, её глаза были прикрыты, а лицо светилось от легкой дремоты и удовольствия. Арина же носилась по траве неподалёку, её звонкий смех наполнял пространство вокруг, заставляя сердца окружающих невольно улыбаться. Одетая в простые джинсы и футболку, которые она уже умудрилась испачкать, она была похожа на непоседливого мышонка.

Я подошла к ним, и Арина тут же заметила меня, побежала навстречу и бросилась в мои объятия.

— Мам, ты пришла! — закричала она, прижимаясь ко мне, её счастье было заразительным и искренним.

— Конечно, пришла, мышонок, — я крепко обняла её, впитывая её энергию, её смех, её простую и светлую радость.

Маша открыла глаза и улыбнулась мне, в её взгляде читалось понимание.

— Как прошло? — спросила она тихо, но по её лицу я видела, что она уже догадывалась об ответе.

— Тяжело, — призналась я, кивнув, чувствуя, как впервые за долгое время внутри меня стало немного просторнее и спокойнее. — Теперь… но теперь действительно легче.

Маша внимательно осмотрела меня с ног до головы, и в её глазах мелькнула тёплая, одобрительная улыбка. Она удовлетворённо кивнула, отмечая мой внешний вид и улыбку, которая, несмотря на заплаканные глаза, выглядела искренней и светлой. Я знала, что ей это понравится: простые белые джинсы и белая футболка подчёркивали лёгкость и свежесть образа, а волосы, собранные в высокий хвост, струились по плечам яркими, крутыми рыжими локонами, придавая мне что-то дерзкое и уверенное.

Наверное, сегодня был первый день за долгие два года, когда я взглянула в зеркало и действительно себе понравилась. Я выглядела не просто собранной и ухоженной, но живой, с искорками в глазах, которые, казалось, потихоньку возвращались.

— Красавица, — прошептала Маша, глядя на меня с любовью и гордостью. — Вот так я хочу тебя видеть каждый день. Живую и сияющую.

- Эх, бабуля, - вздохнула я, садясь рядом с ней на скамейку и закрывая глаза. – Я постараюсь.

- Агата, если вдруг в твоей жизни… появится мужчина…

Меня враз передернуло от ее слов.

- Спасибо, не надо, - вырвалось против воли.

Маша покачала головой, её взгляд оставался мягким, но в нём сквозила непоколебимая мудрость и понимание. Она осторожно положила руку на моё плечо, словно пытаясь передать мне свою силу и терпение.

- Агата… милая… ты молода…

- Бабуль, - я обняла ее, стараясь закрыть тяжелую для меня тему, - пожалуйста. В моей жизни уже был самый лучший и любимый мужчина в мире. Второго такого просто нет. Да и не допущу я, чтобы рядом с Аринкой был кто-то посторонний.

Маша вздохнула, и её лицо отразило всю ту нежность и заботу, что она испытывала ко мне и Арине. Она аккуратно обняла меня в ответ, прижимая к себе, словно надеясь своим теплом согреть все те трещины и раны, что остались внутри меня.

— Я понимаю, — мягко произнесла она, её голос был полон сострадания. — И ты знаешь, я никогда не буду давить. Просто… знай, что иногда жизнь преподносит сюрпризы, когда мы меньше всего этого ожидаем. И если вдруг… когда-нибудь… кто-то захочет быть частью нашей семьи, то не всё так страшно, как кажется сейчас. Ты всё равно будешь оберегать Арину лучше всех.

Я засмеялась, скрывая собственную растерянность и беспомощность.

- Бабуль, к чему такие разговоры? Мне хорошо с тобой и малышней, зачем мне кто-то еще?

- Ты… красивая и сильная…. Тебе одной будет очень тяжело, - она вздохнула.

Внезапно, у меня по спине прошел легкий холодок, мне вдруг показалось, что кто-то смотрит прямо мне в спину. Я слегка повела плечами, пытаясь сбросить это ощущение. Я оглянулась, но, конечно же, ничего подозрительного не увидела. Парк был полон отдыхающих: дети с визгом бегали по газону, пары неспешно прогуливались, бабушки кормили птиц у пруда. Всё казалось абсолютно нормальным и спокойным. Но ощущение, будто чей-то пристальный взгляд скользит по моей спине, не исчезало.

— Агата, что-то не так? — спросила Маша, заметив моё внезапное напряжение.

— Нет, всё в порядке, — поспешила я её успокоить, выдав натянутую улыбку. – Девочки, хотите мороженого?

Аринка радостно подпрыгнула, хлопнув в ладоши, и тут же бросилась ко мне, с сияющими от счастья глазами.

— Да! Хочу! Хочу! Хочу! Хочу! С шоколадом и клубникой! — закричала она, а её смех, звонкий и беззаботный, немного развеял моё внутреннее напряжение.

— Хорошо, тогда идём выбирать, — ответила я, стараясь сделать голос бодрым, но ощущение чужого взгляда всё ещё не отпускало.

Мы с бабушкой и Ариной направились к киоску с мороженым. Солнце ярко светило, и ветерок приятно шевелил мои распущенные рыжие локоны. Я уже почти убедила себя, что это была всего лишь иллюзия, когда, краем глаза, заметила высокую фигуру, стоящую чуть в стороне. Сердце екнуло, но я не успела разглядеть лицо человека. Фигура скрылась за толпой людей, и я не могла быть уверена, что мне это не привиделось.

- Агата? – задела меня за рукав Мария. – Ты какая-то напряженная?

- Похоже мне пора лечится от паранойи, - пробурчала я, расплачиваясь за мороженое. – Подожди, мышонок, руки! - присела перед дочкой, вытирая ее руки влажными салфетками.

Арина уничтожила свою порцию с такой скоростью, что я серьезно забеспокоилась, что она заработает ангину. Но глядя как дочка уносится с воплем на огромную детскую площадку, махнула рукой и присоединилась к бабуле за столиком уличного кафе.

Наш разговор ушел с опасного русла и потек легко и непринужденно. Я уже и забыла, как это просто сидеть и наслаждаться хорошей погодой, детскими голосами, вкусным мороженным и приятным разговором.

Пока до нас не донеслись гневные голоса со стороны площадки.

Невольно мы обе подняли головы и посмотрели в сторону, где разразился нешуточный скандал, сопровождаемый плачем и руганью. Сердце тут же болезненно сжалось, и я подскочила на ноги, понимая, что на мою дочь с громким матом набросилась какая-то незнакомая женщина.

Мир вокруг словно застыл, и всё, что я могла слышать, — это стук собственного сердца. Не раздумывая ни секунды, я рванула к детской площадке, кровь бурлила в жилах, а ноги будто сами несли меня вперёд.

Арина стояла в центре этой сцены, сжимая свои крошечные кулачки и глядя на женщину упрямым, холодным взглядом ярких, как два изумруда, глаз. Рядом кричал и захлебывался плачем мальчишка, года на четыре-пять старше Арины, с разбитым носом.

- Что такое? – холодно рыкнула я на женщину. – С какого лешего вы кричите на мою дочь?

- Твоя мелкая тварь толкнула моего сына с горки! – заорала мне в ответ хабалка.

- Арина? – я старалась сохранить полное спокойствие, но вокруг нас уже собирались другие мамы.

- Он толкал нас, - спокойно ответила дочка, вскидывая на меня голову, - я раз попросила, второй… он продолжал. Уронил меня, мам, вот, - дочка показала мне колено от одного вида которого у меня волосы на голове зашевелились, кровь уже запеклась, но корочка выглядела ужасно, а вокруг уже расплывалось синее пятно синяка.

- Арина, - я упала перед ней на колени, осторожно задевая колено, - почему ты мне не сказала?

- Мам! – дочка смотрела упрямо и твердо, - зачем? Если он не понимает слов, нужно дать понять другим способом.

Арина! – я даже не знала плакать мне или гордиться дочерью. – И ты…

- Я поступила с ним, мам так, как он поступал с другими, - сжала дочка губы. - Чтоб на себе понял, как это больно!

— Она толкнула моего сына с горки! — снова закричала женщина, её голос становился всё более пронзительным. Её лицо раскраснелось от злости, а губы скривились в насмешливую, жестокую гримасу. — Он мог серьёзно пострадать!

Я встала, оборачиваясь к этой женщине, и встретила её взгляд со спокойной, холодной решимостью. Вокруг нас собралась толпа мам с детьми, и все они с напряжённым интересом следили за происходящим, ожидая развития событий.

— Ваш сын толкал других детей, — спокойно сказала я, стараясь сдерживать гнев. — Моя дочь пыталась урезонить его словами, но он не слушал. Она защищалась.