Аксум (СИ) - Птица Алексей - Страница 43

— Командира наёмников ко мне, — выкрикнул приказ Эрастон, лихорадочно обдумывая дальнейшие действия. На его зубах скрипел песок, а ветер продолжал дуть со стороны полупустыни, нагоняя его ещё больше.

Грек сплюнул невкусные твёрдые песчинки и повернул голову к подошедшему главарю наёмников. Им оказался уже не молодой, наголо обритый негр, голова которого была закутана в странный головной убор, а тело прикрыто несколькими обрывками разнообразных шкур и так перетянуто ремнями с навешанным на них оружием, что казалось, будто он сделаниз бронзы.

Когда он подошёл ближе, Эрастон брезгливо поморщился: от вождя наёмников так воняло, что сшибало, в буквальном смысле, с ног. Запах человеческого пота давно смещался с потом боевого верблюда, а ещё присутствовало незнакомое амбре, природу которого Эрастон распознать не сумел, но тошнило от него знатно.

— Видишь лучников на верблюдах? — кивнул он на маячивших вдалеке стрелков, что двигались по кругу, непрерывно выпуская меткие стрелы.

— Вижу, — хмыкнул наёмник, имя которого Эрастон даже спрашивать не стал.

— Догони их и уничтожь, только не увлекайся погоней, нам нужны твои всадники здесь.

— Я их поймаю, у меня тоже есть лучники.

— Поймай, — в свою очередь хмыкнул Эрастон, — если сможешь.

— Смогу! — с вызовом ответил вождь и повернулся, собираясь уходить.

— Не забудь вернуться за деньгами, в случае успеха. А если ты ещё сможешь принести голову вождя аксумцев, то я тебе заплачу за неё оружием на всех твоих оставшихся в живых воинов.

— Клянись! — тут же остановился наёмник и ткнул своим узловатым и чёрным пальцем в командующего.

Эрастон расхохотался от такой наглости.

— Клянусь всеми богами Греции, я выплачу тебе награду, пусть даже мне не хватит тех денег, что я получу от Эргамена.

— Клятва принята! — и наёмник ушёл, чтобы через несколько минут умчаться вслед вражеским лучникам.

Эрастон проводил его взглядом и, увидев, что они вступили в бой, на время забыл о наёмнике. Бой постепенно разгорался, и полководец аксумцев двинул вперёд свои основные силы. В это же самое время все его верблюжьи всадники стали перемещаться в сторону Нила. Эрастон оценил задумку: следовало ждать удара с фланга. Ну, что же, никто не надеялся, что битва окажется лёгкой, но, пожалуй, стоит уйти из порядков войск и вернуться в город. Он оглянулся.

Царь Куша стоял на стене башни, куда не могли пока добраться стрелы, выпущенные вражескими лучниками, и наблюдал за битвой. Посмотрев на царя, Эрастон решил подождать и занял позицию недалеко от городской стены, поставив перед собой в два ряда две сотни отборных местных копейщиков, перекрыв ими доступ к воротам. Враг оказался очень силён, и всё, что он слышал о Егэре и его воинах, к сожалению, оказалось правдой. Теперь остаётся только надеяться на чудо, но судя по тому, как начал прогибаться строй, оно может и не произойти.

Оставался ещё резерв: колесницы и отборные всадники Куша, их-то Эрастон и держал наготове. Придётся их использовать в самом скором времени. И не успел он занять новое место, как в атаку ринулись вражеские дромадарии. Аксумские всадники атаковали широким фронтом, охватывая как можно большую площадь, собираясь обрушиться тем самым на его левый фланг и смять его.

Ничего не оставалось, как отправить им навстречу колесницы и отборную конницу. С дикими криками, подбадривая себя, бросились в атаку вышеозначенные. Лошади заржали и понеслись сломя голову, насаженные на ось длинные лезвия бешено завертелись, грозя отхватить ноги любому, кто подвернётся им навстречу, так и случилось, когда они достигли своей цели.

Закружились в кровавой пляске мечи и копья, засвистели выпущенные луком стрелы, закхекали убитые, заревели верблюды, падая наземь на всём скаку, с перерубленными ногами. Всего несколько мгновений продлилась встречная атака, и вот уже всё смешалось в дикой рубке всех и вся, потому как схлестнулись лучшие и храбрейшие.

Кушитам нельзя отступать, а аксумцам невозможно не выполнить приказ. Силы противников оказались примерно равны, если брать в расчёт колесницы, но аксумцы оказались намного опытнее, а кони действительно боялись верблюдов, что вскоре стало катастрофически влиять на сражение. Колесницы завязли, всю их прислугу быстро вырубили и сразу принялись за остальных всадников.

Пехотинцы кушитов, бившиеся из последних сил, тут же дрогнули и начали сдавать назад, и чем дальше, тем быстрее. Они бы и побежали, но в бой вступила конница и колесницы, и это дало им шанс отступить организованно.

Схватка конницы и дромадариев оказалась скоротечной.

Наверное, для самих дерущихся она длилась целую вечность, а для некоторых и всю жизнь, но на самом деле прошло едва ли десять минут, как возник перелом. Пехота аксумцев оказалась на голову мощнее кушитов, да ещё и подпитанная эликсирами, что усиливали её, ну а дромадарии не уступали им. Практически все колесницы оказались уничтожены, а остаток конницы, пробившись сквозь ряды аксумцев, стал разворачивать коней и скакать в сторону запасных ворот, находящихся с противоположной стороны города.

Завидев это, пехота кушитов стала ещё быстрее отступать к главным воротам, и если бы не местные отборные копейщики, то большинство отступающих, так и не добежав до ворот, погибли не от мечей врага, а в банальной давке. Аксумцы усилили давление, и в воротах образовалась пробка из спасающихся бегством людей. Сверху стреляли лучники, в упор поражая аксумцев, но те находились либо под защитой доспехов, либо укрывались за щитами, хотя кровавую жатву лучники, всё же, смогли собрать большую.

Клубок сражающихся друг с другом людей завертелся с ещё большей силой, и тут со стен громко затрубили трубы, и в бой пошла элитная сотня греческих гоплитов, которых вёл сам командующий. Выставив длинные копья, они нанизывали на них всех, кто попадался на пути, не разбирая, свой это или чужой, отталкивая в стороны спасающихся бегством воинов. Убегающая внутрь города толпа раздалась в стороны, пропуская их, и вновь сомкнулась за их спинами, быстро втекая в город.

Гоплиты сдерживали аксумцев минут пять, после чего стали отступать. Едва они успели войти в ворота, как с грохотом сверху начали падать камни, посыпались ливнем стрелы, потекла вязкой патокой горячая смола, растекаясь по доспехам и щитам аксумцев. Огромные камни разбивали и ломали доспехи, как скорлупу орехов, смола прожигала кожу и ткань, добираясь до тела, и атакующие не выдержали и отступили от стен.

А отступив, стали вынуждены отходить всё дальше и дальше, спасаясь от стрел. И в этот момент возвратились наёмники, и хоть они стали изрядно потрёпанные, но, несомненно, желали поставить в этой битве жирную точку и тем самым взять большой куш.

Пользуясь тем, что основная масса войск находилась у ворот, включая пехоту и дромадариев, наёмники решили убить полководца аксумцев, быстро решив тем самым исход битвы. Погоняя верблюдов, они бросились к холму, на котором находилась его ставка. Исход сражения повис буквально на волоске. И Эрастон, и Эргамен, увидев эту атаку, стали молиться всем богам, чтобы она увенчалась успехом.

Глава 19

Ночной штурм

Стоя на холме, я внимательно наблюдал за ходом сражения, стараясь вовремя корректировать свои решения. Пока, несмотря на ожесточённое сопротивление кушитов, побеждало моё войско, но в деле ещё не принимал участие отборный отряд всадников и отряд пехоты, что сейчас находился в ложбине между холмов, примерно в километре отсюда. Так сказать, последний довод чернышей.

Битва закипела с новой силой, после атаки моих дромадариев я даже засмотрелся на неё, решая, прорвутся ли мои воины за стены или нет, но вскоре стало ясно, что нет, и тут справа резко выметнулись вражеские верблюжьи всадники и лихо поскакали прямо в мою сторону. Ух, болезные, как мало вас осталось, бывает, сейчас и последние сгинут, я атаку на себя не прощу.

Всадников у меня оставалось намного меньше, но и эликсир, который я им собирался дать, окажется покруче даже зелья берсерка. Времени на это ушло всего ничего, и вот, повинуясь моему приказу, впереди стала группироваться моя личная сотня. И пусть нас раз в пять меньше, чем надвигающегося противника, зато вооружены мы намного лучше, и опыта в разы больше, да и вообще, я же с ними! А это почти половина победы.