Аксум (СИ) - Птица Алексей - Страница 42

Как только это произошло, я дал отмашку верблюжьим всадникам, и завертелась их карусель смерти. С обеих сторон посыпались тучи стрел, бежали в атаке штрафники, а чуть позже начали обстрел пращники. Сражение мало-помалу разгоралось. Противник решил его проводить от обороны, а я предпочитал атакующий бой.

Верблюжьи лучники только начали обстреливать противника, как на них ринулись кочевники Куша, сорвав мне весь план. Придётся импровизировать, но особо нечем. Мои дромадарии стали отходить в пески, за ними устремились кочевники на верблюдах.

Атакующая пехота моих штрафников в это время достигла вражеского строя и, несмотря на большие потери от вражеских стрел, врубилась в строй, не жалея ни себя, ни противника. Зрелище бегущих со стрелами в теле воинов ничуть не способствовало радостному оживлению в рядах кушитов. Это их пугало, но на то и расчёт.

Тем временем мои дромадарии уже исчезли из вида, убегая и отстреливаясь на ходу, а их пытались настичь. Дело принимало скверный оборот, если они не уничтожат кушитских наёмников, то те смогут вернуться и атаковать уже меня.

Впрочем, мои дромадарии не первый раз атакуют и смогут ускакать от преследователей, заодно уведя их от места битвы, но станет ли мне от этого лучше? Лучники нужны мне здесь. Оглянувшись, я нашёл глазами Фобоса и кивнул ему, он тотчас подошёл.

— Ты видишь, что происходит?

— Да.

— Я сейчас дам приказ нашим дромадариям и разобью наёмников, но бой идёт, и мне нельзя бросить мои основные силы, а больше, кроме тебя, послать некого, чтобы преследовать наёмников. Вы их зажмёте с двух сторон. Верблюжьи лучники с одной стороны, а обычные дромадарии — с другой. Справишься? Тебе нужно просто догнать их и разбить.

— Нет, Мамба, я на это не пойду. Твои лучники уведут в саванну своих преследователей и рано или поздно они вернутся обратно. Ты напрасно думаешь, что это станет хуже для тебя, как раз, наоборот. У кушитов почти не осталось верблюжьих всадников. У них есть небольшие отряды конницы и колесницы, но их меньше, чем твоих верблюжьих всадников, а кроме того, ты же знаешь, что кони боятся верблюдов и повернут назад при малейшей возможности. У нас есть шанс выиграть с наименьшими потерями.

Я сощурил глаза. Впервые за всё время Фобос сказал у нас, а не у тебя, определённо, он прогрессирует, и ответил ему.

— Они путают мне весь план боя и могут вернуться и атаковать в самый неудобный для меня момент.

— Ты это предвосхитишь, если разобьёшь раньше войско Куша, чем они вернутся.

— И то верно, — усмехнулся я и повернулся в сторону сражения.

В это время мои штрафники-берсерки пытались проломить строй и, если бы их оказалось намного больше, то они смогли это сделать, но их осталось очень мало, а скоро и вовсе никого не останется. Что же, может действительно, решить исход сражения одним ударом.

— Трубить атаку! Пращникам и лучникам усилить огонь. Сомкнуть ряды, копья вверх, щиты впритык. Начали!

Последнее слово я произнёс очень громко и слегка нараспев, краем глаза заметив, как метнулись вдоль неровного строя несколько десятков женщин, что по этой команде стали обносить всех мерзким пойлом. Ну, как мерзким, просто невкусным, да и не пойло это, а тонизирующий эликсир. Я уже упоминал, что любое сильнодействующее средство слишком быстро подрывает силы организма, а зелье берсерка в особенности, вот его и не давали в этот раз, заменив на более щадящее.

Пока ситуация не выходит из-под контроля, я на крайние меры не пойду, а то многие после приёма зелья берсерка, даже выжив в бою, не могли прожить и три дня, становясь либо калеками, либо вовсе уходили на тот свет. А противоядие очень дорогое и сложное в изготовлении, его на всех не хватит, максимум, человек на сто, вот и берёг.

И даже не знаю, что лучше: не поить зельем берсерка воинов, или поить, но не лечить. Везде есть свои плюсы и минусы, и нет никакой однозначной выгоды. Я вздохнул.

— Барабаны! — выкрикнул я следующий приказ, и несколько человек, быстро нацепив на себя огромные барабаны, стали наскоро подбирать ритм, а разобравшись, принялись согласованно стучать руками, заставляя идущие вперёд шеренги попадать в набиваемые ладонями монотонные удары.

Так шли копейщики, за ними мечники, а последними следовали пращники, что укрывались за всеми сзади. Вражеский строй тут же зашевелился и загомонил, а оставшиеся в живых штрафники бросились назад, да так все и полегли, от стрел в спину. Шансов выжить у них оставалось немного, может, только у кого здоровье запредельное или раны неопасные, ну или невосприимчивость организма к негативным последствиям зелья берсерка.

Вражеский строй стал лихорадочно готовиться отражать нашу атаку, но штрафники уже сделали своё дело, и восстановить ряды в прежнем порядке оказалось совсем не просто. Я подозвал к себе командира оставшихся у меня в подчинении пяти сотен дромадариев. Звали его Карас, происходил он из одного мелкого клана кочевников, которые в числе первых добровольно присоединились ко мне.

— Готовь людей к атаке, Карас. Ты зайдёшь от реки и попытаешься отсечь войско кушитов от ворот. Все должны оказаться готовы, а верблюды — не отстать. Только единым кулаком мы сможем затоптать и отбить ворота. Если сможем их захватить — город станет наш, не сможем — придётся биться о стены. Всё решит твой удар.

— А ты разве не поведёшь нас, Мамба?

— Нет, моё место рядом с пехотой. Я поведу отряд отборных воинов-дромадариев, на случай, если внезапно вернутся наёмники кушитов, что ускакали за нашими лучниками. Они могут неожиданно нанести удар в спину, чего допускать никак нельзя. Твоё дело — захватить ворота, моё — выиграть битву. Дерзай!

— Слушаюсь, повелитель! — Карас склонил голову и тут же ускакал к своим воинам, а я повернулся, чтобы ещё раз окинуть взглядом место сражения.

Обороняющиеся активно засыпали стрелами и камнями наши неспешно идущие ряды, но копейщики прятались за своими огромными щитами и не давали возможности кого-либо поразить с близкого расстояния, а вот пращникам и другим легковооружённым воинам пришлось нести потери. Потери несла и противоположная сторона, причём намного большие.

Сокращая расстояние, копейщики невольно увеличили шаг и врубились во вражеский строй. Я оглянулся и посмотрел в ту сторону, куда унеслись мои лучники-дромадарии, вместе с наёмниками, но их уже не было видно. Противник дрогнул, но устоял, и сражение вступило в кульминационную стадию.

Я внимательно следил за его ходом, временами кидая озабоченные взгляды на драмодариев, готовящихся атаковать, и опять в ту сторону, куда скрылись мои лучники. Рядом со мной находился резерв, и я не беспокоился о внезапной атаке, но помнил, что цель — выиграть минимальной ценой, а не положить всё войско ради одной победы.

Копейщики, как мне показалось, сильно завязли, но тут им на помощь пришли меченосцы, и схватка закипела с новой силой. Вражеский строй стал потихоньку отступать, сдвигаясь к стенам, и тут начал атаковать Карас. Его дромадеры зашли в левый фланг и, разогнавшись, устремились к кушитам.

В это время командующий кушитским войском афинянин Эрастон с тревогой смотрел на атаку аксумцев. С самого начала битва пошла не так, как он предполагал, но всё же, и не так плохо, как могла бы. Они разменялись с противником примерно равноценными отрядами. Егэр бросил в бой бешеных, а он поставил в первые ряды тех, кто не представлял для него никакого интереса. И те, и другие практически все погибли.

Его люди бежать не могли, так как сзади них стояли тяжеловооруженные воины, не собирающиеся им этого позволить, а аксумцы в принципе отметали для себя такую возможность. Войско Егэра оказалось намного меньше, и Эрастон всерьёз стал надеяться на победу. Всё теперь зависело от действий наёмников-дромадариев, тысяча всадников — это не мало. У противника, правда, оказались весьма хороши лучники-дромадарии, их стрелы всегда летели в цель, практически без промаха.